Дзидра Ринкуле-Земзаре - Вот мы какие!
— И еще Комарик помогла Индулису отыскать пропавшую галошу, когда он разнылся в раздевалке, — вспомнила наша староста Карина давно забытый случай.
Индулис вспыхнул:
— Сколько мне тогда было лет? Нет, ты скажи! Скажи — сколько?
— Добро не должно забываться никогда! — стала поучать Карина.
И даже наша Сильвия, известный тугодум, всем на удивление тут же подхватила:
— Да, добро нельзя забывать!
Долго еще шли споры и пересуды.
Что там ни говори, а появление Комарика равнодушными нас не оставило. Впрочем, Комариком называть ее больше нельзя — классный руководитель запретила. Теперь остается одно из двух: либо по ее птичьему имени, либо, еще лучше, «товарищ старший пионервожатый».
МЕСТЬ САРМИТЫ
Сармита — лучшая ученица в классе. Круглая отличница третий год подряд. Но мы, ребята, Сармиту не очень жалуем. Слишком уж нахваливают ее учителя.
Не попотел как следует над домашним заданием, сразу напоминают о Сармите: «Посмотрите ее тетради! Как все аккуратно! А почерк какой!» И перед нашими глазами плывут чистейшие листы с ровнейшими строчками. «Берите с нее пример!»
Не обернул аккуратно учебники — опять в руках учительницы учебник Сармиты: «Смотрите, какая обертка!»
Читаешь вслух без особого старания — опять Сармита. Стоит у учительского столика и декламирует, как на сцене.
Да, Сармита… Всегда и во всем впереди. Вот это и вызывает раздражение — кому, интересно, понравится, когда тычут в нос. А недавно она меня так разозлила, что я даже решил отомстить.
Вот как все произошло.
Ояр, расшалившись, треснул Мадиса по затылку. Мадис не остался в долгу и вцепился ему в космы. Но ведь Ояр — мой друг. Разумеется, я кинулся к нему на помощь — как тут вытерпеть?
Когда учительница вошла в класс, потасовка была в самом разгаре.
— Что здесь происходит?
Мы разлетелись по своим местам. Сидим тихо-мирно, молчим. Мадису неловко жаловаться, Ояру тоже никакого резона признавать свою вину. Сидит, голову втянул в плечи. Ну а если главные виновники словно в рот воды набрали, то мне вылезать и вовсе ни к чему.
Тут поднялась Сармита и все подробненько растолковала:
— Ояр первый полез к Мадису. Мадис стал отбиваться. А Гунар решил, что Ояр без его помощи не обойдется.
Тут уж я не выдержал:
— Но ведь Ояр только пошутил!
— Гунар! Гунар! — учительница покачала головой. — И ты тоже полез в драку!
И хотя слова «сын директора» произнесены не были, я невольно поежился, впервые ощутив неудобства своего нового положения.
Как обычно, классная руководительница не стала зря тратить слова. Мы с Ояром заработали каждый по записи в дневник и по двойке за нарушение дисциплины.
«И все из-за этой Сармиты! — злился я. — Ребята ни за что бы не выдали».
Как же ей отомстить? Думал-думал, и наконец мелькнула идея. Я ведь сегодня дежурю по классу. А дежурный обязан записывать фамилии учеников, которые плохо ведут себя на переменах.
Я стал следить за каждым шагом Сармиты. И — о счастье! — перед последним уроком, уже после звонка, она не села на свое место, а пошла к Сильвии болтать о чем-то. Сказать правду, другие шумели побольше, но я, разумеется, записал одну только Сармиту.
Только учительница вошла в класс, как я положил на ее стол записку.
Ребята торжествовали, и больше всех я. Вот так! Пусть знают теперь, какая Сармита хорошая и примерная!
По дороге домой она подошла ко мне и довольно ехидно поддела:
— Надо же, пожаловался учительнице! И на кого — на девочку! Всю свою храбрость израсходовал, или еще кое-что осталось?
— Будь спокойна! — обозлился я. — Понадобится — могу еще и стукнуть как следует.
Сармита сделала большие глаза.
— Ну тогда ты просто герой! — и рассмеялась.
Нам с ней по пути, живем по соседству. Но на сей раз каждый пошел по своей стороне улицы.
После школы я решил сбегать к приятелю обменяться марками. Но мать распорядилась по-другому:
— Если уж хочешь прогуляться, сходи заодно к Валейням за домовой книгой.
— К Валейням? — переспросил я без особой радости. Почему именно мать Сармиты избрали председателем нашего уличного комитета? Не могли кого-нибудь другого!
— Иди, иди, нечего раздумывать, — поторопила мать.
Ей лучше не возражать — это по опыту известно.
Я молча надел пальто и вышел на улицу. Минуту постоял, подумал. Почему же мне так не хочется идти к матери Сармиты? Или с Сармитой встречаться стыдно? А чего мне ее, собственно, стыдиться?
Собрался с духом, перешел улицу, распахнул калитку. Бодро протопал до двери, постучал.
Открыли. Сармита!
— A-а, ты! — с ехидной радостью воскликнула она и пригласила в комнату. Я шел сзади, громко топая, — пусть не воображает, что мне неловко.
Очутился в большой светлой комнате. Сармита уселась за стол и давай перекладывать школьные учебники, тетради. На меня — ноль внимания.
— Твоя мама дома? — спросил я после паузы.
— Мама? А ты разве к ней?
— Конечно, не к тебе! Нужна домовая книга.
— Сейчас она придет, обожди, — и добавила спустя миг: — Можешь присесть.
Я сел. Трудно мне, что ли, подождать немного?
Устроился поудобнее и стал листать журналы, они лежали тут же, на столе. Сармита сидела рядом, но я делал вид, что не замечаю ее. Не в гости пришел, по делу — и все тут!
Сармита встала и направилась в прихожую. Зачем? Не знаю. Это меня нисколько не интересовало. Потом она вернулась, но я даже головы не поднял. Опять вышла. В прихожей проскрежетал замок: наверное, Сармита закрыла входную дверь. Девчонка есть девчонка. Уже поздно, боится, как бы с улицы не зашел чужой. Ну и пусть! Меня не касается, пусть делает, что хочет.
Вошла в соседнюю комнату. И на это я не среагировал, хотя прислушивался во все уши: что ей там понадобилось?
Что-то шелестело, что-то скрипело, что-то Сармита тащила и толкала. И вдруг все стихло. Она снова вошла в большую комнату и остановилась у двери. Я сделал вид, будто весь погружен в чтение журнала.
— Ну, Гунар, теперь я тебе отомщу! — произнесла Сармита каким-то необычным голосом и стала медленно приближаться ко мне. В руках она держала деревянный ящичек, накрытый белой тряпкой.
— Ты? — я рассмеялся и поднял голову. — Интересно, за что?
— За то, что записал меня. По-твоему, это честно? Сильвия попросила объяснить задачу. Ты бы отказал?
А сама между тем стала потихоньку приближаться ко мне.
— Вот теперь я тебе отомщу!
Какие у нее стали хитрющие глаза! И почему она так странно улыбается? Что там может быть, в этом ящичке?
— Отомщу! — она подходила все ближе, ближе.
Я рывком вскочил на ноги:
— Брось ты! Хватит!
Глаза Сармиты стали большими и прозрачными, лоб перерезала складка. Такой я ее никогда еще не видел.
И этот странный ящичек, накрытый белым… Что она туда спрятала?
— Как я тебе отомщу! Ты даже представить себе не можешь, что у меня здесь…
Ближе, ближе… Я отступил на несколько шагов. Она — ко мне. Я отступил снова. Так мы прошлись по всей комнате.
— Боишься? Боишься — я вижу!.. А в школе ты был таким героем! А на улице даже стукнуть обещал!.. Но теперь я тебя проучу! Сейчас! Сейчас!
И она стремительно придвинула ко мне ящик. Да так, что я, отступая, чуть не упал.
Вот привязалась!.. А кто, собственно, сказал, что обязательно нужно играть с ней в эту глупую игру? Я рванулся к выходу, нажал на ручку двери… Но нет! Сармита ведь заперла ее. А ключ? Нет ключа. Спрятала! Предвидела заранее!
Судорожно вцепившись руками в дверь, я стоял и не знал, что мне дальше делать. Сармита тоже остановилась. Какое-то время мы молча глазели друг на друга. Эти минуты показались мне ужасными. Сейчас она сорвет с ящика белую тряпку, и оттуда прыгнет… Да, да, прыгнет — так мне представлялось. Прыгнет или взорвется… И еще пришло мне на ум: не змею ли засунула Сармита в ящик? Кому не известно, что все лето она бродит по лесу, собирает всяких жучков-паучков, лягушек, ящериц. Вполне могла и гадюку поймать.
Сармита шагнула вперед и стала медленно стягивать тряпку. Мне показалось, в ящике что-то шевельнулось. Мурашки поползли по спине, на лбу выступил пот. Изо всех сил напирая на дверь, я едва удерживался от того, чтобы не завопить: «На помощь!»
В этот миг Сармита сорвала тряпку, и перед самым моим носом заалели яблоки.
— Испугался, бедненький! — Она давилась от смеха. — Герой! А ведь я всего-навсего хотела угостить тебя крымскими яблоками. Дядя посылку прислал. Глянь, какие красивые! Бери, попробуй!
В полной растерянности я несмело протянул руку. Во рту пересохло. Наверное, от пережитого страха. Прежде чем откусить, я внимательно осмотрел яблоко, все еще ожидая подвоха.
![С. Виноградов - Логика. Учебник для средней школы. [Издание восьмое. Утверждён Министерством просвещения РСФСР.]](/uploads/posts/books/192729/192729.jpg)
