Карло Коберидзе - Зеленые каникулы
Надо вам сказать, что не умею я долго сидеть тихо, слушать внимательно, молчать. Увидел прореху на своих брюках и говорю Нанули:
— Зашей мне брюки.
Она отрицательно покачала головой.
— Зашей, что тебе стоит, изорвал вчера их!
— Что ты изорвал, Чархалишвили? — спросил преподаватель.
Я встал.
— Садись, кто тебя просил вставать? — И продолжал: — Так вот, на подступах к Берлину…
Но тут я заметил, что с парты исчезла тетрадка — я точно помнил, что положил ее на парту. И опять отвлекся.
— Ты не брала моей тетрадки? — спросил я Нанули.
Она мотнула головой.
— Куда же она делась?!
И тут тетрадка появилась — лежит перед моим носом!
Кто-то зачеркнул «Чархалишвили» и крупно надписал «Дуракадзе». Я сообразил, чьих это рук дело, обернулся к Гоги и недолго думая дал ему тетрадкой по бритой голове.
Преподаватель подошел ко мне.
— Вот теперь соизволь встать, — сказал он тихо.
Я встал.
— Соблаговоли выйти вон.
Я сел.
Класс зашумел.
Преподаватель схватил меня за руку и направил к двери. Ноги мои заплетались, сбивались, но я все-таки оказался за дверью.
Вот и начались мои летние каникулы раньше положенного.
3
Каких только фруктовых деревьев нет у нас в саду! А какая зеленая лужайка перед домом! Все восхищаются нашим двором и садом, а я не замечаю этой красоты, удивляюсь: ну что тут особенного! С двух сторон двора — забор, с третьей — изгородь из терновника, со стороны проселочной дороги — кирпичная ограда. Напротив через дорогу — сельсовет. За нашим домом живет Кахидзе Дато. В этом году Дато кончает школу. Учится на пятерки и воображает, заносится — десятиклассник, отличник!
У Дато во дворе длинный стол для пинг-понга. Со всеми играет, кому не лень, а меня и близко не подпускает: ступай, говорит, подрасти или равных себе поищи! Сейчас у него выпускные экзамены, так я злю его, дразню, а он только посмеивается: иди, говорит, пригляди за вашими котятами, не растерзала бы их твоя грозная Курша — издевается над моей собакой! — и Мерцхала может их лягнуть…
Мерцхала — наш ослик… Дедушка сейчас в лесу — за прутьями для корзины пошел, а Мерцхала привязана к дереву, пощипывает прошлогоднюю травку да листья с хвороста поедает. Мама ворчит: на что нам осел, если без него в лес ходить, на себе все тащить? Деревню ревом оглашать нам и осла наших соседей Хараидзе хватит.
У нас и лошадь есть, но она летом и зимой на ферме, мы ее даже в двуколку не запрягаем. Отец на ней ездит.
Дом у нас двухэтажный, с широкой открытой верандой по всему фасаду, лестница оттуда прямо во двор ведет. Внизу — марани[3] и чулан. В одном углу чулана стоит высокая круглая корзина, а в ней на кукурузных листьях копошатся котята — два озорных комочка. Они уже не боятся Курши, а вот Курша не знает, куда от них скрыться. Стоит ей разлечься в тени и завилять хвостом, котята тут как тут — кидаются прямо к ее хвосту.
Дато насмехается над нашей дворняжкой Куршей — кого хочешь, говорит, в дом впустит, даже не залает. Возьми, говорит, и полай вместо нее, раз так ее любишь. Что верно, то верно, храбростью Курша не отличается.
Как услышит выстрел, подожмет хвост и опрометью к лестнице, на второй этаж — скорее под кровать. И хоть убей, не вытащишь оттуда! А стреляет Делимела: палит из охотничьего ружья, когда выпьет.
«Зачем нам такая дворняжка?» — сказал я как-то маме. «Не знаю, — говорит, — зачем она нам, спроси отца». Сказал я отцу, а он: спроси деда. Сказал деду — спроси, говорит, маму. Рассказал я об этом Дато. Он выслушал внимательно и расхохотался: «Да, большим почетом пользуется Курша в вашей семье! Интересно, чем заслужила? Выясни-ка и доложи, если хочешь подержать ракетку. Может, эта собака в молодости волка придушила? Что-то не верится, но мало ли чудес на свете!» Я оскорбился за Куршу. «Ты лучше своей кривой собаке очки купи!» — посоветовал я ему. А сам отступил подальше, знал: схватит за ухо и не отпустит, пока отца его не докричусь, а отец на винограднике, жди, когда услышит!..
Я умылся и сбежал во двор; дедушка вернулся из лесу с вязанкой прутьев на плече, и я кинулся ему навстречу, взял прутья и топорик.
— В тень сложи, внучек, в тень, не пересохли бы.
— Знаю, дедушка, не беспокойся.
Мы поднялись на веранду. Манана принесла деду кувшинчик холодной воды и заслужила благодарность.
Дедушка припал губами к горлышку кувшина — зола так и забулькала, он пил большими глотками. Потом разгладил рукой усы, перевел дух и спросил:
— Водой поил Мерцхалу?
— Водой, понятно, вином, что ли!
Дедушка сокрушенно покачал головой. Мама сердито сверкнула на меня глазами.
Я виновато опустил голову.
Мы уселись обедать. Мама сперва дедушке калила суп.
Он накрошил в миску хлеба, перекрестился, обвел глазами комнату и вдруг спросил:
— Доченька Русудан, а где ребятишки?
— Золовка взяла их себе на три дня, у меня стирка.
— Как я выдержу без них три дня! Был бы дома, не дал бы увести!
4
В последнее время у Дато ребята собираются — готовятся к выпускным экзаменам. И несколько девчонок бывает с ними. Рассядутся на веранде, раскроют книги и… пойдут рассказывать всякие истории! А я растянусь на траве в тени нашей алычи и слушаю. Не пойму, для кого делают вид, будто занимаются, себя обманывают или родных? Спросили бы меня, как и что они учат! Если это называется заниматься, то на меня, Гоги и Бидзину, как на образцовых учеников, надо указывать.
Так они веселятся, пока тень от дома не доберется до огорода, потом спускаются во двор, выносят из сарая длинный стол, натягивают сетку, хватают ракетки и давай перекидывать шарик! Стучат ракетками, отталкивают друг друга, галдят, смеются. Развлекаются, короче говоря.
Лучше всех в пинг-понг играет Дато — в нашей деревне никто его обыграть не может.
Я долго просил Дато объяснить, как играют в пинг. Он десять раз сгонял меня на родник за водой, десять раз к своей бабушке посылал с поручением и только после этого соизволил объяснить правила игры. Оказалось, совсем просто. Только что с того, что объяснил? К столу близко не подпускает! Все одно и то же твердит: мал ты со мной играть.
Да что в пинг играть — книгу не дает почитать. Все равно, говорит, читать не станешь, зачем тебе? Что правда, то правда, хотя никому в этом не признаюсь… А знаете, сколько у него книг? Можно подумать, всю школьную библиотеку к себе перетащил.
Как-то купил я, назло Дато, одну книгу и прочел от корки до корки. Толстенная была книга, но я за день одолел ее. Что за книга была, не помню, толком обложку не разглядел, торопился скорее прочесть и похвастаться перед Дато. Допоздна читал, а утром окликнул его с веранды и понес показать ему книгу. Всю, говорю, прочел. Он полистал её, похвалил меня, а потом вдруг заявил: «Врешь, не читал ты ее!» Я обиделся, понятно, и стал пересказывать. Хоть и бегло прочел, а содержание запомнил. И от себя присочинял. Дато слушал, хохотал, а потом сказал: «Надо же, ты вправду умеешь, оказывается, читать! Идем ко мне, и сколько осилишь, столько и бери книг! Читай, читай с утра до вечера!»
В тот вечер он потащил меня в кино и еще сказал: «Иногда ты ничего, есть надежда — будет из тебя человек!»
Вот и сегодня ребята собрались у Дато, битый час рассказывали анекдоты, нахохотались, а потом перебрались во двор — застучали ракетками.
Я крутился, крутился под алычой и незаметно зашел во двор Дато. Присел на чурбак перед сараем и наблюдаю за игрой. Дато сражался с Нугзаром и не видел меня. Наконец они дали рукам отдых.
Дато отвернулся к девочкам и начал плести им что-то. Я воспользовался моментом, схватил ракетку и попросил Мзию сыграть со мной. Не умею, говорит! Ничего, я и сам не умею, говорю. Согласилась, и начали мы перекидывать кое-как шарик через сетку.
Дато стоял спиной и все не замечал меня, не то показал бы, как махать ракеткой! Не подумайте, что он ненавидит меня! Как-то я чайник с кипятком выронил из рук, ошпарил себе ноги и целую неделю пролежал. Так, знаете, Дато не отходил от моей постели, в шахматы научил меня играть тогда… А хотите знать, чего в пинг не дает играть и насмехается? Что скрывать, скажу: считает меня бездельником — читать, говорит, не любишь, лопаты или мотыги в руках у тебя не увидишь. Ну и всякое такое…
Перекидываем мы с Мзией шарик, и вдруг размахнулся я ракеткой и прямо по макушке Дато! Все захохотали, а я обмер.
Дато сначала не сообразил, что произошло. Потер рукой макушку и задрал голову: мы стояли под шелковицей, он и решил, что с дерева упало что-то. Думаю, чем я хуже других, и тоже давай смеяться.
Тут Дато обернулся ко мне:
— Если не ошибаюсь, ваша милость изволила стукнуть меня? Кажется, глаза не обманывают меня — вы Рати Чархалишвили?
