Бьянка Турецки - Юная модница и тайна старинного платья
— Дядя Бакстер, — заворковала Луиза, мгновенно входя в роль мисс Бакстер.
Она надеялась, что это ей удастся, хотя все мысли у нее были только о том, как побыстрее унести ноги с этого корабля.
Мистер Бакстер извлек из левого уха затычку с золотой кисточкой.
— Дядя Бакстер, — повторила Луиза, хлопая ресницами, как бабочка крыльями. — Что-то мне никак не уснуть, и Анна хочет принести мне теплого молока с медом.
Это было средство от бессонницы, которым пользовалась ее мама. Луиза надеялась, что это достаточно старый рецепт.
Мистер Бакстер окинул их сонным взглядом.
— Дядя Бакстер, — в третий раз тоненьким голоском проговорила Луиза. — Возвращайтесь в постель. Вам нужно хорошенько выспаться.
Сбитый с толку и слишком усталый, чтобы вступать в спор, мистер Бакстер побрел обратно в свою спальню.
— С добрым утром и доброй ночи, барышни, — сонно пробормотал он, закрывая за собой старинную французскую дубовую дверь.
Они с облегчением переглянулись. Анна бесшумно сновала по каюте, доставая свежую одежду для Луизы. Луиза мигом переоделась в простое шерстяное платье и коричневые кожаные, на кнопках ботинки, которые одолжила ей Анна.
Они на цыпочках вышли из комнаты, тихонько прикрыли за собой дверь и помчались по коридору.
Глава 30
— Мы должны действовать осторожно. Нужно держаться подальше от капитана Смита и доктора Хастингса, — прошептала Луиза, когда они, стараясь не топать, бежали по пустынному, слабо освещенному коридору.
Анна кивнула.
— А куда мы бежим?
— Не знаю. Я хочу составить себе план корабля. Ты знаешь, где что находится? — Судя по тому, что она уже увидела, одних коридоров здесь было несколько миль, и все один на другой похожи. — Не знаешь, где штурманская рубка? — уточнила она свой вопрос.
— Знаю, — сказала Анна, энергично кивнув. — Хотя пассажирам туда вход воспрещен. Туда нельзя подниматься.
— А нам как раз туда-то и надо! — решила Луиза. — Наверняка там найдется кто-нибудь, кто нам поверит и изменит курс.
— Здесь все решает капитан Смит, — перебила Анна, хватая ее за руку. — Найти человека, который ослушается его приказа, нелегко. Особенно если эта мысль будет исходить от двух женщин.
Луиза вздохнула, чувствуя, как ее снова охватывает приступ паники. Она и забыла, что в 1912 году у женщин даже права голоса не было и ее мнением могут пренебречь просто-напросто по той причине, что оно исходит от женщины.
— Может, тогда лучше найти Гленду с Марлой. Раз ты их видела и Люси их видела, значит, они, как и мы, должны быть на «Титанике»…
— Эти ведьмы? — задрожав, спросила Анна, прерывая вереницу Луизиных мыслей.
— Боюсь, другого пути у нас нет.
— Давай начнем с первого плана, — возбужденно сказала Анна. — То есть я хочу сказать: откуда нам знать, получится или нет, если не попробовать? И я знаю кое-кого, кто может нам помочь.
— Кто же это?
— О… просто один молодой человек, — быстро ответила Анна.
— Тогда веди, — приказала Луиза. — Любая помощь может оказаться полезной.
— Сюда, — сказала Анна, знаком показывая Луизе следовать за ней.
Девочки шли в полной тишине, выбравшись на открытую палубу, они направились в носовую часть. Быстро прошмыгнули мимо нескольких дам, устроившихся на деревянных шезлонгах под белыми одеялами с вышитой на них эмблемой «Белой звезды», которые потягивали горячий пунш, наслаждаясь утренним солнышком.
Луиза подняла голову и увидела несколько спасательных шлюпок, висящих на тросах. Может быть, им с Анной удастся уговорить этих леди спустить общими усилиями одну шлюпку на воду и бежать, пока «Титаник» не напоролся на айсберг., Глядя на шлюпки, Луиза вдруг снова вспомнила урок истории. В голове словно зазвучал скучный голос мисс Моррис, которая говорила, однако, полезные вещи. «Роковым недостатком оснащения „Титаника“ было то, что число спасательных шлюпок было не рассчитано на две тысячи пассажиров. Более того, когда шлюпки спустили на воду, половина мест оказалась пустой».
Разве можно было похитить шлюпку ради нескольких человек, когда шлюпок и так не хватало? К тому же, глядя на этих дам, она поняла, что не сможет их убедить оставить свои бокалы и пуститься в крохотном суденышке по холодным водам Атлантики. И еще она поняла, что, как бы ей ни хотелось сбежать с обреченного корабля, она не станет спасать себя ценой чужих жизней.
— Мы почти на мостике, — проговорила запыхавшаяся от быстрой ходьбы Анна.
— На мостике?
— Так называется место, откуда управляют кораблем.
— Отлично. Веди дальше.
Анна быстро пошла вперед и вдруг остановилась перед дверью с табличкой: «Вход строго воспрещен».
— Мы пришли, — объявила Анна, взглянув на Луизу.
Луиза огляделась по сторонам. Путь был свободен.
Они открыли запретную дверь и проскользнули внутрь.
Глава 31
— За мной, — шепотом сказала Анна, хватаясь за поручни трапа. — Не бойся, — добавила она, взбираясь наверх.
Удивившись тому, насколько хорошо осведомлена об этом Анна, Луиза подобрала юбку и вслед за подругой полезла по узкой крутой лестнице темного дерева. Преодолев последнюю ступеньку, она оказалась в помещении, которое, как она тут же догадалась, и было штурманской рубкой. Там везде лежали и висели карты всех морей и континентов.
— Что это вы, леди, здесь делаете? Пассажирам сюда вход запрещен, — прогудел сзади чей-то голос.
Вздрогнув от неожиданности, Луиза и Анна оглянулись и увидели молодого человека со светлыми, коротко подстриженными волосами, в форме «Белой звезды».
— Анна, это ты? — неожиданно он понизил голос. — Зачем ты ее сюда притащила? Теперь у меня будет уйма неприятностей.
Значит, у Анны и впрямь был тайный дружок, сообразила Луиза. Очень симпатичный.
— У тебя не будет неприятностей, — сказала Анна, беря его за руку. — Обещаю. — И она быстро чмокнула его в щеку. — Но нам нужна твоя помощь.
Кристофер густо покраснел и бросил обеспокоенный взгляд на Луизу, то есть на мисс Бакстер.
Он был, несомненно, красив, этот шестнадцати- или, может быть, семнадцатилетний юноша, загорелый, с очень короткими, выгоревшими на солнце волосами и голубыми, как небо, глазами. На самом деле он был, скорее, во вкусе Брук, подумала Луиза и тут же с новой силой захотела ее увидеть. Луиза не знала, наступит ли когда-нибудь этот миг.
— Я попытаюсь. Но вам действительно нельзя здесь быть. Если капитан Смит поднимется сюда, то пиши пропало — и прощай моя работа.
— Не волнуйтесь. Этого я не допущу, — прервала его Луиза, про себя разумно рассудив, что уж лучше быть уволенным, чем погибнуть.
— В двух словах не объяснить, — начала Анна, тщательно подбирая слова, — но, скажем так: у мисс Бакстер есть предчувствие, что «Титаник» вот-вот столкнется с айсбергом и мы пойдем ко дну. — Говоря эти слова, Анна крепче сжимала руку Кристофера. — Нужно, чтобы ты немного изменил курс корабля, всего на долю градуса, а иначе…
— Что? — перебил ее Кристофер, выдернув руку. — Анна, ты что, с ума сошла?
— Пожалуйста, — умоляла Луиза. — Ты должен нам поверить.
— Вы хотите, чтобы я ослушался приказа капитана и потерял работу из-за какого-то предчувствия? — Он широко раскрыл ясные голубые глаза, не веря своим ушам. — Я, так и быть, сделаю одолжение и не скажу капитану о вашем визите, но это все, что я могу для вас сделать. — Он поднял руки и отступил назад.
— Как бы не так!
Луиза с Анной повернулись и лицом к лицу столкнулись с разъяренным доктором Хастингсом.
Он закрыл за собой дверь и устремился к Луизе.
— Это слишком далеко зашло, — зарычал он, хватая ее за руку. — Вы становитесь опасной не только для себя, но и для всех двух тысяч пассажиров на борту этого корабля.
— Доктор Хастингс, Кристофер, вы должны меня выслушать! Я известная актриса, публичная фигура… Если газеты прознают, что вы меня хотя бы пальцем тронули… — сказала Луиза, вырывая руку у доктора Хастингса, ослабившего хватку.
Это было отличное представление, достойное «Оскара».
— Да, публика придет в ярость… — Луиза смолкла, заметив испуганный взгляд Кристофера.
Неужели она так вошла в роль? Чего только не сделаешь, чтобы вырваться отсюда!
Кристофер поднял правую руку и показал на переборку слева от Луизы. Значит, дело не в ней, тогда в чем же? Она посмотрела на Анну и увидела, как та побледнела.
Луиза, проследив за взглядом Кристофера, повернула голову. То, что она увидела, потрясло даже ее. В большом круглом зеркале, висевшем на переборке слева, отражалась она, двенадцатилетняя неловкая девчонка в старомодном поношенном платье. Она поняла, что спектакль провалился. Посреди самого важного представления в своей жизни она предстала зрителям такой, какой и была на самом деле.
