Софья Могилевская - Марка страны Гонделупы
Утром, услышав по радио сводку погоды, мама не разбудила Петю, и он пропустил школу. Узнав об этом, он никак не мог успокоиться.
– Вот увидишь, все придут, – говорил он, укоризненно глядя на маму. – Увидишь!..
– А я говорю, занятий не будет, – отвечала ему мама. – В такие морозы отменяют уроки, особенно в младших классах… Это я твёрдо знаю.
Каково же было её удивление, когда по дороге в гастроном она встретила сперва Вовку, а потом и Кирилку!
Вовка нёсся как вихрь, щёки его казались раскалёнными докрасна. Приложи к ним ледяную сосульку, она зашипит и в один миг растает.
– Вова, подожди! – попыталась остановить его мама. – Неужели вы занимались?
Но Вовка промчался дальше.
– Занимались! Три урока было… – крикнул он издали.
– Застегни шубу! – вслед ему, в свою очередь, крикнула мама.
Ей хотелось у него спросить, почему они не приходят к Пете, почему перестали вместе готовить уроки, но разве успеешь сказать слово такому головорезу? Вон он, уже за углом переулка…
А Кирилка шёл не спеша. Они с мамой столкнулись нос к носу, оба поседевшие на морозе.
– Значит, занятия были, – сказала мама и затопала на месте резиновыми ботиками: ну просто невозможно было стоять на одном месте – до того прохватывало.
– Были, – ответил Кирилка.
Перехватив портфель из правой руки в левую, он стал дышать на свою варежку. Пальцы там для тепла были собраны все вместе, в кулачок.
– Петя будет огорчён!
– А почему он не пришёл?
– Это я его не пустила. Думала, в такой холод никто не придёт. – Помолчав, мама спросила: – Почему ты к нам не приходишь, Кирилка? И Вова тоже. Вы поссорились с Петей?
– Не-ет, – запинаясь, ответил Кирилка, – мы не ссорились…
Однако ответ его прозвучал не очень твёрдо.
Тут мама сняла рукавицу и сунула палец между Кирилкиным шарфом и Кирилкиной шеей.
– Вот ты какой! Опять кое-как завязал, – сказала она. – Ведь я же тебя учила, как нужно. Простудишься, что тогда?
Кирилка поднял на неё благодарные глаза. С тех пор как у него умерла мама, никто с ним так ласково не говорил. Даже отец, когда был дома.
– Я принесу Пете уроки, раз он не был, – сказал Кирилка.
– Вот как хорошо! – обрадовалась мама. – Обязательно приходи. И смотри дома не обедай. Пообедаем все вместе. Я скоро вернусь, мы будем тебя ждать… Обязательно приходи, – ещё раз повторила мама.
И они пошли каждый своим путем: мама – за покупками в магазин, а Кирилка – домой.
Он шёл, крепко ступая на пятку, а с пятки на носок. Морозный тугой снег пищал под его валенками на разные голоса. Но было похоже, будто это не снег скрипит, а валенки ссорятся между собой, будто они спорят друг с дружкой: который раньше прибежит домой – правый или левый, правый или левый…
Проходя мимо почты с синим ящиком у двери, Кирилка снова подумал о письме с Севера, которое он ждёт и всё не может дождаться.
А может, оно уже пришло? И может, почтальон уже взял его в свою толстую кожаную сумку и сегодня же принесёт Кирилке?
Кирилка очень торопился, но всё-таки он посмотрел в замёрзшее почтовое оконце, через которое так ничего и не увидел…
А дома он не стал обедать. Зачем? Петина мама ему сказала: «Приходи обязательно, мы будем тебя ждать». А ведь это так приятно, когда тебя будут ждать…
И Кирилка сказал тётке, что спешит, а есть совсем не хочет.
– Не хочешь, так не хочешь, – равнодушно ответила тётка, не очень допытываясь, где пообедает её племянник.
А Кирилка, как ни спешил, переписывая для Пети уроки на понедельник, постарался не сделать ни единой кляксы, и буквы у него получились красивые, с нажимом, как у самого Пети. На всякий случай он захватил и портфель. Как знать, может быть, сегодня они снова сядут за Петин стол и будут вместе делать уроки.
Петя же совсем не ждал Кирилку. Он смотрел на оконные стёкла, покрытые морозными узорами трав, деревьев, цветов, и думал: не такие ли вот леса в далёкой стране Гонделупе, которую так трудно сыскать на географической карте? Высокие пальмы там, может, переплелись с густыми елями, а ландыши, похожие на звёзды, выросли выше деревьев… И, может, там водятся белые тигры и слоны с серебристой шерстью… И, может, там ходят павлины, белым веером распуская свои красивые белые хвосты…
И, уж конечно, такими вот прекрасными зимними узорами, похожими на алмазные цветы, украшен весь дворец Снежной королевы, где томился маленьким пленником Кай с замёрзшим сердцем.
Мама постоянно говорит: нет хуже, когда у человека холодное, чёрствое сердце, когда в груди у него вместо сердца кусок льда. Такие люди, она говорит, ничего не стоят, и ничего хорошего они в своей жизни не сделают.
А у него, у Пети, какое сердце? Пошёл бы он спасать Кирилку и Вову, если бы злая Снежная королева утащила их в своё царство?
И пока Кирилка бежал по морозу, всё время согревая дыханием озябшие пальцы, Петя думал ещё и о том, как трудно одному, без мамы, странствовать по разным странам и читать по карте непонятные слова, буквы которых иной раз чуть побольше манной крупы.
И наконец, когда Кирилка уже поднял руку, чтобы позвонить в их звонок, Петя подумал о том, что, может быть, мореплаватели, о которых пишут в книгах, тоже долго блуждали по морям и океанам, пока наступал наконец день их великих открытий…
А когда Кирилка был уже в комнате и тёр ладошками нос и щёки, Петя твёрдо решил не падать духом. Он найдёт эту самую пиратскую страну Гонделупу! Найдет, а потом подойдёт к Лёве и скажет: «Вот она, смотри! И зря ты надо мной смеялся… А теперь сейчас же скажи, где ты достал марку? А если не скажешь…»
– Кирилка, – сказал Петя, – сядь на стул и не мешай мне… я буду искать вот тут…
И Петя ткнул пальцем в синие воды Тихого океана, на котором кое-где были разбросаны жёлтые и чёрные точки островов.
– Хорошо, – согласился Кирилка и сел на стул около печки.
Но сидеть и молчать он долго не мог. Ему стало и скучно и жарко.
Он подошёл к столу, на котором лежала географическая карта, и спросил Петю:
– Петя, кого ты ищешь?
Петя посмотрел на него. И вдруг, в свою очередь, спросил:
– Кирилка, ты умеешь держать секреты?
– Умею, – ответил Кирилка.
– Кирилка! – Теперь Петин голос звучал почти как у Лёвы, торжественно и значительно. – Слушай, что я тебе скажу. Только никому ни слова.
– Ладно, – пообещал Кирилка.
– Знай, у меня есть марка пиратской страны! Понимаешь?
– Нет, – признался Кирилка.
– Разве ты не читал про Остров сокровищ и про разные там приключения?
– Да, – сказал Кирилка, – я читал «Приключения Травки».
Петя с досадой поморщился:
– Это же совсем не то…
И всё же, несмотря на то что Кирилка решительно ничего не знал о пиратах, Петя решил показать ему свою необыкновенную марку. Он просто не мог больше терпеть и молчать. А что касается клятвы… Ну виданное ли это дело, чтобы гром убивал людей, да ещё в зимнюю пору?
И вот из-под цветных карандашей, из-под открыток, из-под коробки с конфетными бумажками, с самого дна ящика Петя извлёк засунутую в конверт марку страны Гонделупы.
– Смотри! Не роскошь разве?
Кирилка внимательно поглядел на марку и равнодушно произнес:
– Она, кажется, на кого-то похожая…
– Похожая? – возмутился Петя. – Похожая? Да ты что?
И, окончательно забыв про клятву, данную Лёве, и обо всём прочем, сердито сказал:
– Ни на кого она не похожа, эта марка, потому что я выменял её у Лёвы на шведскую серию… – Спохватившись, он попросил: – Только маме ничего не говори.
Кирилка укоризненно покачал головой:
– Эх, Петя, Петя! Столько марок – и на одну! И без мамы. А какая была шведская серия!
Петя вспыхнул. Бросил марку обратно в ящик и голосом, дрожащим от обиды, крикнул:
– Раз не понимаешь, то и молчи! Это марка такой страны, которую очень трудно найти на карте… Даже почти совсем невозможно! Они нарочно прячут её ото всех… У них под каждым деревом, может, по миллиону золота зарыто…
Сказав всё это чуть не плача, Петя отвернулся от Кирилки и снова уткнулся в карту, которая лежала перед ним на столе.
А Кирилка, слегка удивлённый тем, что Петя на него рассердился, принялся терпеливо ждать, когда о нём вспомнят. Он просидел на своём стуле пять минут. Десять минут. Полчаса.
Было очень тихо, и можно было подумать, что дома вообще никого нет.
В печной трубе громко гудел ветер, а Петя, шевеля губами, повторял:
– Гонде-лупа… Гонде-лупа… Гонделупа…
И всё водил и водил пальцем по голубым океанам, жёлтой суше и коричневым горным хребтам.
Тогда Кирилка подумал: хотя Петина мама велела ему приходить и сказала, что они с Петей будут ему очень рады, на самом же деле никто его не ждёт и никому он здесь не нужен. И если потихоньку встать со стула, подумал Кирилка, и уйти, то, пожалуй, никто и не заметит, потому что каждый занят своим делом и о нем все позабыли.
Положив на стол рядом с Петей бумажку, на которой он так старательно выписал школьные уроки на понедельник, Кирилка встал со стула и вышел в переднюю. Там он особенно долго завязывал на шее тёплый шарф. Он всё ещё надеялся, что вдруг из кухни или из столовой выйдет Петина мама и скажет ему: «Кирилка, дружочек, куда же ты? Мы с Петей тебя давно ждем…»
