Георгий Северцев-Полилов - Царский духовник
— Да, нелюба была ему покойная царица, — поддакнул Захарьин.
— Ты знаешь, дядя, он и смерть ее мне напророчил.
На лице Захарьина показался притворный испуг.
— Да неужто, государь? Чует мое сердце, что извели племянницу.
Иоанн сосредоточенно слушал.
— Извели, ты полагаешь, дядя? Злого зелья дали?
Новый любимец царский не решился ответить, но только молча кивнул головой.
— Сыскать, коль так, сейчас же, не медля ни минуты, — грозно крикнул Иоанн, — и коль взаправду окажется, что извели мою голубку, придумаю я им такую казнь, что на Москве не слышали досель.
Начался строгий сыск.
Клеветники показали, что в смерти царицы виновны Сильвестр и Адашев.
— Никто, как они, — повторяли подкупленные партией Захарьиных люди, — ведь им одним нужна была смерть матушки царицы: раскрывала она царю все их хитрости и подвохи.
Адашев и Сильвестр, когда им объявили, в чем их обвиняют, просили, чтобы им дана была очная ставка с клеветниками.
Адашев написал письмо государю через владыку Макария.
"Не отрицаемся и смерти, если будем обличены, да будет суд явственный перед тобою и всею думою твоею…"
Задумался государь: просьба Адашева его поколебала, он хотел ее исполнить, тем более что Сильвестр из монастыря просил о том же.
— Негоже, государь, допускать их перед твоими очами: очаруют они тебя и детей твоих, народ и войско любит их больше, чем тебя, опять ты будешь под их властью, в их узде ходить, а теперь, когда ты отогнал их от себя, — льстиво проговорил Захарьин, — ты пришел в свой разум, отворил себе очи, смотришь свободно на свое царство и сам едино управляешь им.
Эти льстивые слова снова повернули внутренний мир Иоанна, и он отказал Сильвестру и Адашеву в их просьбе.
XLII
Для суда над обвиненными царь велел собрать собор из бояр и духовенства, одним из главных членов этого собора был игумен Вассиан и монах Михаил Сукин.
Митрополит Макарий скромно держался в стороне от других.
Несправедливые обвинения посыпались на отсутствующих Сильвестра и Адашева.
Возмутился владыка:
— Да разве можно судить людей и не дозволять им сказать ни слова в свое оправдание? Надо привести обвиненных сюда и выслушать, что они будут отвечать на обвинение.
— Владыка святой, невозможно этого сделать, — подобострастно заметил Михаил Сукин, — придут сюда волшебники великие, очаруют царя, а нас погубят.
— Ты прав, Михаил, не должно их приводить сюда: вина их явна, что еще их об ней спрашивать, — заметил Вассиан. — Судить мы их будем и без них самих.
Суд состоялся заочный.
Согласно его решению, Сильвестр был осужден "на остров, еже есть на Ледовитом море, на краю Карельского языка, в Лопи дикой".
"Адашева Алексея за все вины его отогнать от очей царских, в ливонский город Феллин назначить воеводой".
Так окончился суд над выдающимися людьми первой половины царствования Иоанна Грозного.
Иоанн, оправдывая себя перед Курбским, сообщал ему в письме:
"Для духовного совета и спасения души взял я попа Сильвестра… Он начал хорошо, и я ему для духовного совета повиновался, но потом он восхитился властью и начал совокупляться в дружбу, подобно мирским.
Подружился он с Адашевым, и начали они советоваться тайком от нас, считая нас слабоумными, не докладывали нам никакие дела, как будто нас и не было, наши мнения и разумные они отвергали, а их и дурные советы были хороши.
Пробую прекословить, и вот мне кричат, что и душа-то моя погибнет и царство разорится…"
Дальше Иоанн рассказывает в письме о воображаемых им винах Сильвестра и Адашева, заключает он свое письмо следующими словами:
"Пребывая в таких жестоких скорбях, не будучи в состоянии сносить такой тягости, превышающей силы человеческие, и сыскав измены собаки Алексея Адашева и всех его советников, мы наказали их милостиво: смертною казнию не казнили никого, но по разным местам разослали. Поп Сильвестр, видя своих советников в опале, ушел по своей воле, и мы его отпустили не потому, чтобы устыдили его, но потому, что не хотели судить его здесь: хочу судиться с ним в будущем веке перед Агнцем Божьим".
В летописях Соловецкой преподобных Зосимы и Савватия обители записано под датою: "От сотворения мира года 7087, марта третьего дня, представился ко Господу иеросхимонах Серапион, иже бе допрежь того духовником царя всей Руси Ивана IV Васильевича".
1911
