Мадлен Жиляр - Тайная тропа к Бори-Верт
— Ангелочки мои! — повторяла тетя Лидия, наливая в стаканы горячее молоко.
А Эстер и мадам Трюшассье, не сговариваясь, спросили в один голос:
— Но почему же они все-таки сбежали, Рено?
Рено уже открыл рот, чтобы ответить, но остановился, посмотрел на Лоранс, на Жан-Марка и наконец сказал, удивленно разводя руками:
— Правда, почему… мы как-то не спрашивали, почему. Забыли, что ли.
И он рассмеялся.
— Да, — серьезно подтвердил Жан-Марк, — в самом деле.
— Да, — сказала и Лоранс, — мы говорили о другом.
Глава 9
Долгожданное письмо
На другой день Жан-Марк и Рено, стоя на лесенках, снимали вывеску «ТАВЕРНА „СТАРЫЙ ЗАМОК“».
Царствование мадам Трюшассье кончилось. Она заявила о своем отъезде: «В моей помощи нуждается сестра Эрманс».
А тетя Лидия взяла отпуск и осталась еще на несколько дней. Когда она перестала тревожиться за своих «ангелочков», оказалось, что она такая же милая и веселая, как все Абеллоны.
Режинальд всем прожужжал уши рассказами о своих подвигах; впрочем, после этого приключения на него стали смотреть, пожалуй, даже с некоторым уважением.
У Эммелины никак не проходил кашель, который она старательно демонстрировала. Мать пригласила к ней врача, и он заверил ее, что у девочки просто насморк и от этого першит в горле. Тетя Лидия снова повеселела. А Эммелина стала принимать солнечные ванны в саду, лежа в шезлонге, и ее часто навещал победитель велогонки в Альпинах Дидье.
В день отъезда семьи Трюшассье дядя Антуан сам взялся отвезти их в Авиньон к поезду. А Жан-Марк вызвался тащить чемоданы по лестницам подземного перехода на вокзале. Машина отъехала, и, пока она не скрылась за поворотом, провожавшие видели Режинальда — он приплюснул лицо к заднему стеклу и махал обеими руками. И неожиданно для самой себя Лоранс почувствовала, что в душе у нее словно образовалась какая-то пустота.
На обратном пути Жан-Марк спросил:
— Дядя Антуан, ты, наверно, рад, что снова сел за руль?
— Еще бы! Кажется, моим напастям все-таки приходит конец! — ответил дядя Антуан.
В Авиньоне он проворно лавировал среди наводнивших город по случаю фестиваля машин. Жан-Марк подумал, что вместе с болезнью, возможно, уйдут и мучительные воспоминания о коротком пути в Бори-Верт…
Уже выезжая из города, дядя Антуан вдруг остановил машину и сказал:
— Видишь, вон почтовый ящик. Сбегай-ка опусти вот это письмо. Хотел отправить его на вокзале, но забыл.
Жан-Марку показалось, что на скользнувшем в щель ящика конверте написано: «Мадам Катрин Абеллон». Он вернулся в машину, строя разные догадки.
— Знаешь, — сказал дядя Антуан через некоторое время, — очень жаль, что вы должны уезжать. У меня столько заказов на комнаты с пансионом. За лето можно было бы неплохо заработать. Ну, а без помощников нам не обойтись.
Жан-Марк только покачал головой.
* * *Через два дня утром почтальон вручил Лоранс пачку писем и газет. Между прочим, она так и не рассталась со старой привычкой изучать почерки на конвертах. И вот, поскорее бросив почту на стол дяди Антуана, она с вытаращенными от удивления глазами помчалась к брату:
— Пришло письмо от мамы дяде Антуану!.. Но тебя, я вижу, это не удивило?
— Удивило, конечно, — ответил Жан-Марк, — хотя… по правде говоря, не очень.
Лоранс посмотрела на него недоверчиво и пошла заниматься своими делами.
* * *За ужином Жан-Марк вдруг отложил вилку и задумчиво сказал:
— Мне сейчас пришло в голову, что я ни разу за все время не вспомнил о Совиньоне.
Когда смех, вызванный этим сообщением, утих, Рено объяснил:
— Разумеется. Никакого Совиньона и не было на свете. Это просто призрак.
— Хорош призрак, который любит приложиться к бутылочке и у которого дурно пахнет изо рта, — сказала Эстер.
— Все равно призрак. Кто может повторить хоть какие-нибудь его слова и жесты?
Никто не мог.
— Если так судить, — сказала Лоранс запальчиво, — то Эммелина тоже призрак.
— Ну, этот призрак хоть приятно выглядит. Это уже кое-что.
— И ты можешь повторить ее слова и жесты?
— Да нет, пожалуй. Могу только придумать. Зато ты, кажется, неплохо копировала и слова ее, и жесты.
— Хватит, хватит! Что было, то прошло, — вмешался Антуан.
Но Рено не унимался:
— Во всяком случае, кто уж точно не призрак, так это Режинальд. Этакий Робинзон. Ты не согласен, Жан-Марк?
Жан-Марк неопределенно хмыкнул.
— Да, — твердо сказала Лоранс, — я тоже так думаю.
— Ну, а что до мадам Трюшассье, то она и особенно ее шляпа незабываемы! Честное слово, мне даже не хватает ее трясущихся антенн.
— А я, — возразила Эстер, — прекрасно обхожусь без этой шляпы, летающей по всему дому.
И все дружно выразили пожелание, чтобы мадам Трюш подольше была занята борьбой со злокозненными родственниками у ложа сестры Эрманс и не заботилась больше о делах «Бори-Верт».
— А теперь я вам что-то скажу, — объявил Антуан. — Мы каждый день отказываем постояльцам, заказы на комнаты с пансионом так и сыплются со всех сторон. Если бы Жан-Марк и Лоранс остались, мы открыли бы гостиницу.
И он взглянул на племянников.
— Я должен ехать в лагерь, — прошептал Жан-Марк.
— А меня ждут в Вандее, — буркнула Лоранс.
— Ну и что? — удивился Рено. — Оставайтесь, да и все. Пошлите туда телеграмму: «Сожалеем. Приехать не сможем» — и все в порядке.
— Это несерьезно, — сказал Антуан. — Так не делается.
— Не говори глупостей, Рено, — поддержала его Эстер. — Жан-Марк и Лоранс связаны обещанием и не могут так просто отказаться.
Как раз этого им и хотелось больше всего — отказаться.
— Да и Катрин не понравится, — продолжала Эстер, — чтобы кто-то нарушал ее планы…
— В самом деле, этого она не любит, — сказал Рено необычным для него неприязненным тоном.
— Да послушайте же меня! — воскликнул Антуан. — Я как раз и собирался сказать, что сегодня утром получил письмо от Катрин.
— Интересно! — сказал Рено.
— Да, я писал ей и спрашивал, нельзя ли как-нибудь оставить ребят здесь. Потому что мне без них не обойтись. И она очень мило ответила, что видит, как мы прекрасно поладили, и постарается все устроить. Что касается лагеря, то тут никаких сложностей: мест на всех желающих не хватает, и Жан-Марку легко найдут замену. А вот с Лоранс, пишет она, дело труднее: ее подружка очень огорчится, ну, и так далее. Но мне пришла в голову одна мысль, и я позвонил в «Утиный Клюв»…
— Трубку сняла Гиена? — перебила его Лоранс.
— Гиена?.. По-моему, нет, мне ответили басом, но очень любезно.
— Значит, Мари-Роз! — сказал Жан-Марк.
— Не перебивайте, а то я все перепутаю. Так вот, я разговаривал с Катрин. Подруга Лоранс сейчас в Ардеше у своей бабушки. И я просил Катрин передать ее родителям, что мы приглашаем их дочь приехать сюда и встретим ее в Пон-Сент-Эспри. Будет еще одним помощником больше. Завтра же я начинаю принимать заказы на комнаты, а послезавтра мы вывесим табличку: «Свободных мест нет»!
— Дядя Антуан! — закричала Лоранс. — Это же потрясающая идея! Вот увидите, моя подружка Жюльетт очень хорошая. Ты гений, дядя Антуан!
Она вскочила и, опрокидывая стулья, бросилась его целовать.
— Что же, — сказал Рено, закуривая сигарету, — значит, все уладилось. И завтра я могу спокойно уехать.
— Завтра? — переспросила Эстер.
— Как, уже? — удивился Антуан.
— Да… понимаете… у меня дела… и еще я обещал помочь Лидии разобраться со страховкой, она в этом ничего не смыслит.
И он поднялся из-за стола.
— Поеду оставлю машину на здешней станции техобслуживания, пусть механик посмотрит, у нее что-то мотор барахлит, а завтра ехать. Вернусь пешком. Кто со мной?
Жан-Марк и Лоранс с озабоченным видом убирали со стола и как будто не слышали его слов.
* * *На другое утро, когда Жан-Марк завтракал на кухне, Эстер сказала:
— За это лето ты наработаешься! А осенью перейдешь уже в предпоследний класс? Ты еще не знаешь, чем собираешься заняться после школы?
Жан-Марк пожал плечами:
— Не знаю… Вообще-то у меня неплохо идет математика. Может, буду инженером… Ничего особенного из меня не выйдет…
Лицо Эстер осветила ее чудесная улыбка:
— А надо обязательно быть особенным? — Ты же понимаешь, о чем я говорю: жить не просто так, скучно, глупо и без толку. Вот, например, папа: в моем возрасте он уже помогал партизанам. И показал, на что он способен. Конечно, тогда было другое время, не всегда же бывает война, но…
— Да, к счастью, не всегда.
Жан-Марк осекся. Как он мог такое ляпнуть! Ведь знает, что испытала Эстер во время войны…
— Ты говоришь, показал, на что способен? — мягко сказала она. — Ну, и на что же он оказался способен?
