Ирина Зартайская - Он мне приснился. Тени
– Да нет же, – пришёл я Витьке на помощь. – Просто она уплыла. Выскользнула – только её и видели.
Дядя Феля заметно огорчился. Нахмурился и с сомнением на нас посмотрел. Мне показалось, что он нам не верит.
– Упустили, значит?
– Упустили, – вздохнул Витька.
– Зато как ловили! – снова засиял дядя Феля.
Я никак не ожидал от него такой реакции. А он как засмеётся:
– Эх вы, рыбаки! А если бы от этой рыбы зависела жизнь экипажа? Да вы бы всех голодом уморили. А так только меня смехом. Ну ничего, держите карамельки, я на всякий случай приготовил.
У дяди Фели всегда для нас конфеты припасены. Так что его слова про «всякий случай», конечно, чепуха. Но нам всё равно было приятно. Во-первых, потому, что он не стал расспрашивать: очень уж не хотелось сюда Карину приплетать. А во-вторых, потому, что мы проголодались.
– А я твоего отца видел, – сказал мне дядя Феля. – Он из магазина шёл. Рассказал, что ты у них теперь не один. Сестрёнка, значит, у тебя появилась. Младшая, правильно?
Я сказал «да». И чего это он вдруг про Эленку разговор завёл? Нашёл тоже тему!
– Ты её береги, слышишь? Сестрёнки, они хорошие, правда, Витька?
Теперь согласился Витька. Хотя его «да», так же как и моё, прозвучало, мягко говоря, не очень искренне. Так уж мы устроены – никогда правды сказать не можем. Даже самим себе.
Мы ещё немного постояли с дядей Фелей и наконец оставили его наедине с очередной шахматной партией. Витьке надо было идти домой, мама обещала отвезти его в какой-то огромный магазин с аттракционами.
– С Кариной поедешь? – спросил я.
Витька мотнул головой:
– Она не захотела. Будет дома сидеть, у неё что-то там не дочитано.
Я знал, что Карина любит читать, так же как и я. Но никогда не говорил с ней об этом. И вообще ни о чём не говорил.
Мы с Витькой попрощались и разбрелись по домам. Витька с удочками и палкой, а я – с мыслями о Карине.
Мама встретила меня холодно.
– Разве так поступают хорошие старшие братья? – строго спросила она.
– Понятия не имею, как поступают братья, я к ним не отношусь, – огрызнулся я.
Не знаю, почему я так ответил. Пока шёл, думал только о Карине, никак не об Эленке. Я и забыл о её существовании. Забыл, что отправил её вместе с Кариной домой, а сам остался гулять. Но какая разница? Она ведь была в безопасности…
– Не надо так говорить, – мама понизила голос. – Ты, к сожалению, не слишком любезен с ней. Ей нелегко, и ты должен это понимать. Так что, вместо того чтобы грубить, мог бы подумать о том, что Эленка нуждается в тебе и твоей защите.
– Но, мам, от кого мне её защищать? Она же не одна пришла, а с Кариной. В конце концов, я к ней в няньки не нанимался.
Мама покачала головой. Было видно, что она расстроилась. Но я ничего не мог с собой поделать. Мне было ужасно обидно, что из-за какой-то девчонки, которая появилась у нас совсем недавно и с которой я вынужден делить свою комнату, мама отчитывает меня, как маленького.
– Ты ей больше, чем нянька, – сказала мама и пошла на кухню.
Я стянул кроссовки и швырнул их в угол. Тут из комнаты высунулась Эленка.
– А у нас гости, – весело сообщила она.
Я посмотрел на неё вопросительно. Улыбается. Не скажешь, что недавно родителей потеряла. Конечно, я слышал, что малыши легче переносят потерю близких, потому что ещё не умеют долго горевать, но поверить в это не мог. Каждый раз улыбка Эленки меня злила. Вот и теперь я весь напрягся и процедил сквозь зубы:
– Замолчи.
Эленка переменилась в лице. Она явно не понимала, почему я так ей ответил. Не понимала, почему настроение у меня так быстро меняется. И я был не в силах объяснить. Наверное, я сказал бы ещё что-нибудь грубое, но тут рядом с Эленкой показалась Карина. В её глазах я прочитал недоумение и разочарование. Она смотрела на меня, как будто я как минимум человека убил.
– Привет, – сухо сказала она.
И больше ни слова. Стояла и смотрела. Хоть сквозь землю провались, до того мне было неуютно под этим её взглядом.
– Девочки, идите чай пить, – позвала мама с кухни, и Эленка схватила Карину за Руку.
– Идём. Ты варенье любишь?
Карина кивнула, но тут же будто спохватилась:
– Мне домой пора.
– Нет, – Эленка повисла у неё на руке. – Мы же ещё только играть начали. Не уходи!
Карина снова посмотрела на меня. Теперь я увидел в её глазах вопрос и ожидание. Вздохнул – и сдался.
– Извини, – сказал я тихо. – Оставайся, ты ведь всё равно с Витькой не едешь.
Карина кивнула на Эленку:
– Не у меня прощения проси, а у неё.
Ну вот, прямо как моя мама. Снова нравоучения, указания, как и что мне делать. Только с той разницей, что Карине я возразить не мог. Её огромные глаза, её волосы, убранные в хвостик, серёжки в маленьких аккуратных ушках – всё это совершенно завораживало меня. Глядя на неё, я готов был согласиться с чем угодно.
– Прости, Эленка, – сказал я.
Эленка не поняла, за что я извинился. Зато Карина согласилась остаться и выпить чаю. И ради одного этого стоило переступить через себя! Я был вознаграждён.
Мы все втроём сидели на кухне и прихлёбывали чай из зелёных чашек, которые папа подарил маме весной, чтобы напомнить – лето не за горами. Тогда мама убрала старые, зимние кружки, и у нас остались только эти, цвета нежной молодой листвы.
Эленка с Кариной не переставая болтали о всякой чепухе, то и дело смеялись и весело перебирали ногами под столом. А я любовался Кариной, её пальцами, сжимавшими чашку. И решил, что теперь буду пить только из этой, потому что из неё пила самая замечательная девочка на свете.
И вдруг я поймал себя на мысли, что дома мне гораздо проще общаться с Кариной, чем в школе или на улице. Здесь я чувствовал себя уверенно и не боялся, что меня засмеют. Я с радостью предлагал Карине положить ещё варенья, ухаживал за ней, и как-то само собой получалось, что и за Эленкой тоже. При этом я не испытывал прежней злобы. Эленка в этот момент и вправду была похожа на мою младшую сестру, а Карина – на подругу. Я рассказывал им о том, как мы с Витькой ловили рыбу и как он завирался перед дядей Фелей. Девчонки веселились. Потом я сам убрал со стола и мы пошли к нам в комнату. Мама незаметно сбежала в магазин.
В комнате было светло. Во второй половине дня солнце всегда освещает её, потому что окна выходят на запад. Карина строила домик для Эленкиной куклы, а Эленка, свернувшись калачиком, лежала на кровати и смотрела на неё сонными глазами.
– Видишь, – сказал я через несколько минут, – уснула.
Эленка и правда спала. Плюшевая обезьяна выпала у неё из рук и валялась на полу. Карина подобрала её и аккуратно положила рядом с подушкой.
Мы тихонько вышли из комнаты.
Проходя мимо книжных шкафов, которых у нас дома немало, Карина проводила рукой по корешкам.
– Сколько книг! Твои родители много читают?
– И не только они, – ответил я.
Карина явно было интересно.
– И ты, значит, тоже?
Я кивнул и указал на столик рядом с телефоном.
– Диккенс, – прочитала Карина. – «Оливер Твист». Здорово! Я ещё не читала.
– А у тебя что? Витька сказал, не дочитано…
Карина дёрнула плечиком – так грациозно, что я невольно залюбовался.
– Грин, «Алые паруса».
И вот тут я ляпнул. Никогда не смогу простить себе этих слов! Я усмехнулся и сказал:
– Девчачьи штучки. Принцы-шмринцы и прочая чепуха!
Нет чтобы промолчать, кивнуть просто. Карина аж в лице переменилась: только что улыбалась, так что глаза сияли, а теперь губы поджала и презрительно сощурилась.
– Да уж лучше, чем про грязных оборванцев, – и она резко рванула к двери, мимоходом столкнув Диккенса на пол.
Бах! Я и оглянуться не успел, как дверь захлопнулась, только стоял и смотрел куда-то вперёд. Вот дурак! Ведь всё было так хорошо, она мне улыбалась, мы были вдвоём, без всяких Витек и Эленок. А я взял и всё испортил. Вдруг дверь слегка приоткрылась, и я очнулся.
– Карина, – затараторил я. – Прости, ну что ты, я же так просто сболтнул…
Но на пороге вместо Карины стояла мама и удивлённо смотрела на меня.
– Что случилось? Карина так быстро убежала…
Я что-то пробурчал в ответ и кинулся в комнату. Там всё так же мирно и тихо спала Эленка. Я сел у её кровати и обеими руками схватился за голову.
Когда пришёл папа, мы сидели в гостиной и складывали паззл. Вернее, складывали мама и Эленка, а я пытался читать. Только в голове у меня всё время вертелось то, что случилось сегодня днём.
– Привет, дорогие, – сказал папа и поднял руки. – Смотрите, что я принёс!
В одной руке он держал пакет с чем-то большим и круглым.
– Мячик? – взвизгнула Эленка.
– Не-ет, – протянул папа и довольно улыбнулся. – Арбуз!
По-моему, нет ничего на свете вкуснее арбуза. Сколько себя помню, мог есть арбузы килограммами и не наедаться. Папа всегда удивлялся, куда в меня столько влезает, и сдавался после третьего куска. А мне всё было нипочём: такая это радость – выковыривать косточки и впиваться зубами в сочную красную мякоть. Ну и что, что потом весь в сладком соке, – зато сколько удовольствия! Наверное, поэтому папа и заподозрил что-то неладное, когда я даже ухом не повёл и не кинулся отбирать у него пакет.
