Ульф Старк - Чудаки и зануды
– Ты просто обманщик! – не унималась я. – Корчишь из себя классного пловца, а как до дела доходит – в кусты! Что, промокнуть боишься?
Все знали, что Исак занимается плаванием. Папа у него тренер. Неизвестно, получится ли из него чемпион, но многие считали, что он далеко пойдет. Я никогда не видела, как он плавает. Только рассказы слышала.
– Кончай, Симон! – возмутился Исак. – Если тебе приспичило, можем сплавать вдвоем. Похоже, тебе пора остыть.
Мне вовсе не хотелось плескаться в этом дурацком бассейне. У меня и без того зуб на зуб не попадал от холода. Но должна же я была хоть как-то растащить этих двоих.
– Ладно, – согласилась я. – Только в озере. Скажем, до моста и обратно.
– Ты что, серьезно? Спятил?
– Слабо, да?
– Не обрашшай на него внимания! – прошипела Катти. – Он шегодня не в шебе. Он шам так шкашал.
Исак пропустил ее слова мимо ушей. Он тоже ничего не мог поделать, как и я.
– Ладно. Хотя в такую погоду это полный идиотизм. Да и тебе слабо со мной тягаться.
– Еще посмотрим, – задиралась я. – А если выиграю – пошлешь Катти ко всем чертям.
Катти недоуменно уставилась на меня.
– Идет. Но если выиграю я, ты отправишься домой и наденешь что-нибудь менее экстравагантное.
Все заулыбались. И плотнее запахнули куртки, спасаясь от ветра. Я давно знала, что вечеринки – это лишь неясные надежды и ожидания. Вот и дождалась.
На свою голову.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Я погрузилась в темную воду. Это было все равно что сунуть ноги в морозильник. Я чувствовала, как постепенно превращаюсь в замороженную курицу с пупырчатой желтоватой кожей.
Исак был уже далеко впереди. Он спрыгнул с причала, описав в воздухе изящную дугу. А у меня от ныряния болят уши, хотя сейчас это не имело никакого значения. Я стала проигрывать с самого начала, когда тащилась по мелководью прочь от берега.
– Брось ты эту затею, Симон! – крикнул Стефан, когда вода дошла мне уже до трусов. – Давай отзовем Исака. Хватит дурака валять.
Конечно, он прав. Ну и что? Я оттолкнулась ногами и поплыла туда, где из воды торчала макушка Исака, но тут сбоку накатила волна и закрыла все. Ветер вздувал волны, так что почти ничего нельзя было разглядеть.
Плавала я неплохо, дедушка научил меня, еще когда я была совсем маленькая. И хотя мы давно перестали ездить на Мейю, я все равно много плавала. Мама любила смотреть на воду. Каждое лето мы выбирались куда-нибудь на озеро или на залив, где можно было вдоволь поплескаться. А зимой в Веллингбю я часто ходила в бассейн.
Но на сей раз был не увеселительный заплыв в летней, прогретой воде, залитой солнцем, как бутерброд джемом. Сейчас все было всерьез.
До моста было метров семьсот-восемьсот, но в темноте, на продувном ветру расстояние казалось бесконечным. Изредка я различала другой берег, освещенные вереницы окон кемпинга, мерцавшие сквозь гребни волн.
Я потеряла Исака из виду. Он рассекал волны, как стрела, словно на обычной тренировке в бассейне. Вдруг он вынырнул совсем рядом. Мокрые волосы прилипли к голове, я с трудом его узнала. В темноте лицо казалось иссиня-серым.
– Холодища! – проговорил он, отплевываясь.
– Угу, – согласилась я.
– Ну как, может, хватит?
Он что, решил, я испугалась? Или ему самому надоело? Может, невмоготу стало от холода? Или предлагает мировую? Не знаю. От холодрыги мне было не до размышлений.
Я мотнула головой и поплыла дальше.
– Псих! – прошипел Исак.
Он опять обогнал меня, молотя по воде ногами, так что брызги летели мне в глаза. Миг-другой – и он исчез за бурлящими волнами. Я осталась одна.
Голосов с берега давно не слышно. Исак уплыл. Я кляла себя на чем свет стоит. Почему я ему даже не ответила? Почему не спросила, что он имел в виду? Что за дурацкое упрямство толкало меня вперед?
Холод пробирал насквозь. Казалось, в кожу впиваются тысячи иголок. Руки и ноги онемели, как от наркоза. Сознание туманилось. Тело налилось тяжестью и отказывалось подчиняться, плыть становилось все труднее. Долго ли еще я так продержусь? Скорее назад!
Я повернула. Теперь волны накатывали на меня с другой стороны. Далеко впереди мерцали огни высотных домов, я поплыла на них. В рот заливалась вода, я еле успевала отплевываться. И плыла все медленнее, будто в вязком ледяном омлете, который вот-вот окончательно застынет.
«Нетушки, не утону, – думала я. – Во что бы то ни стало выплыву из этой мерзкой черной мертвой воды». Озеро сдавливало меня своими клешнями, прижимало к вздымающейся груди. Ни вздохнуть, ни пошевелиться. Я совсем выбилась из сил.
И тут кто-то меня окликнул.
Совсем близко.
Неужели Исак?
Я отчаянно поплыла назад. Вода плескала в лицо. От напряжения мне стало теплее, я постепенно приходила в себя.
Вскоре я заметила Исака. Голова его торчала, как поплавок, на волнах.
– Я сейчас! – крикнула я против ветра. – Сейчас!
Он бил по воде ногами и размахивал одной рукой, чтобы я видела, где он.
– Не могу больше! – крикнул он. – Помоги! Пожалуйста!
Похоже, он действительно спекся. Лицо было искажено ужасом, мне стало страшно. Господи, доигралась! Если эта бурлящая пучина поглотит его, я буду виновата. А ведь я просто хотела ему понравиться. Вот и втянула в эту безумную, опасную затею.
– Не знаю, справлюсь ли, – прошептала я.
Еще немного – и я у цели.
– Не бросай меня! – просил Исак. – Слышишь?
– Не брошу! Только успокойся, а то ты нас обоих утопишь.
Я обхватила его за голову и поплыла туда, где, по моим расчетам, был берег. Впрочем, я уже не была в этом уверена. Вокруг царил мрак, холод и безмолвие. Я прижимала к груди холодную голову Исака и не могла высмотреть огни на берегу.
– Прости меня, – прошептала я, обращаясь не то к Исаку, не то к тому сбрендившему Богу, игравшему с нами в свои дурацкие игры. А может, я обращалась к маме, или к Ингве, или к Килрою, да к кому угодно. Я сама не знала.
Вдруг послышались голоса.
Луна выглянула из-за туч, и в серебристом свете я разглядела приближавшуюся спасательную лодку, лавировавшую в волнах.
– Сюда! – завопила я. – Мы здесь!
– Что там? – вяло спросил Исак.
Мой крик, похоже, привел его в чувство.
– Они уже близко, – объяснила я. – Сейчас спасут.
Ребята искали нас, шаря по волнам лучом фонаря.
– Мы здесь! – опять заорала я. – Вы что, не видите?
Нас заметили.
– Вот они! – воскликнул кто-то.
Исак принялся отчаянно барахтаться, оцепенение спало, и силы вернулись к нему.
– Пусти! Не хочу, чтобы они меня видели таким. Теперь я сам справлюсь. Правда.
Судорожно, неловко плыл он рядом со мной, пока лодка приближалась к нам. В ней сидела вся компания из сарая. Данне, Водяной, Стефан и Пепси испуганно таращились на нас. С радостными воплями мальчишки перегнулись через борт, так что едва не перевернулись, идиоты.
– Ну как?! – вопил Водяной. – Мы взяли соседскую лодку. Уж думали, вы утонули.
– Сейчас затащим вас с кормы! – крикнул Стефан.
– Кого это вы собираетесь затаскивать? – заорала я в ответ. – Мы не устали. Да еще и не закончили.
Я так рада была их видеть, что почти согрелась. Кому охота, чтобы его вытаскивали из воды, как дрожащий кусок желе? Не заманить им нас в эту лодку!
Я продолжала плыть, изо всех сил делая вид, что совершенно не устала и для меня это пара пустяков. Исак отважно греб рядом. Мне показалось, он улыбается. Нас двое! Мы вдвоем ввязались в эту опасную затею и не желали сдаваться, хоть и понимали, что ребята от нас не отстанут.
– Здорово! Говорил я вам, что они справятся, а? – восторженно завопил Данне. – Для Исака и Симона это плевое дело.
– Да ладно вам, вылезайте, – сказал Водяной, хотя, похоже, и ему было жалко прерывать наше развлечение, – Там все в панике. Когда мы отплывали, эти идиоты собирались звонить в полицию, вызывать «скорую помощь», спасателей и все такое. Так что давайте мы вас доставим поскорее на берег, пока они не подняли всех на ноги.
– Ладно, отложим до другого раза, – согласился Исак.
Затащить нас в лодку оказалось непросто. Мальчишки толкались, мешая друг на другу, – просто чудо, что лодка не перевернулась. Они изо всех сил тянули нас за руки и в конце концов втащили в лодку. К счастью, Катти догадалась дать им с собой одеяла и махровые полотенца. И одежду нашу они захватили, хотя в результате неловких маневров она все равно насквозь промокла.
Мы кое-как закутались в полотенца и одеяла. Пепси развернул лодку и греб по лунной дорожке. Вдалеке виднелся дом Катти. Когда мы подплыли ближе, я увидела движущиеся за окнами тени. Нас, конечно, ждали. Мне совсем не хотелось возвращаться туда. Ни за что! Начнутся расспросы, даже думать об этом не хочется. Вряд ли я смогу разыграть героя, когда зуб на зуб не попадает, а от холода трясет почище, чем на дискотеке. Нет уж, хватит! Похоже, и Исак не горел желанием возвращаться к праздничному столу.
