Софья Могилевская - Гори, наш костёр!
Машина успела промчаться мимо телеги с мальчиками, пока Вася понял, что мальчик, похожий на Гришу, и есть Гриша.
Но это же самое Вадим Николаевич понял раньше Васи. Он крикнул шофёру: «Останови!» И, когда Степан Михайлович затормозил, Вадим Николаевич, распахнув кабинную дверцу, выскочил на дорогу. Следом за ним выскочил из машины и Вася. И оба они побежали догонять телегу, громко крича, чтобы телега остановилась.
А за ними уже бежали Степан Михайлович и все остальные сидевшие в кузове.
После того как прошла первая радость этой неожиданной встречи, мальчик-возница, а звали его Костей, принялся рассказывать, как было дело. Оказывается, он с товарищами, Сенькой, Антошей и Митяем, пошли по малину к Бабину болоту. И вот там-то, почти у самого болота, наткнулись на двух парнишек.
— Этот вот, — Костя показал на Игорька, — ревел вовсю. А этот, постарше, — Костя кивнул на Гришу, — всё крутил, вертел компас и тоже, видно, собирался зареветь…
— Неправда! — возмутился Гриша. — Просто он у меня сломался и я его починял.
А потом, продолжал двои рассказ Костя, они привели вот этих самых парнишек к себе в деревню, там их накормили, напоили да хорошенько выспросили, из какого они лагеря. И тогда председатель велел запрягать и везти их домой, потому что пешком, сказал он, им нипочём не дойти.
— Ну вот, я их и повёз! — закончил свой рассказ Костя.
Прощаясь с Костей, его, Антошу, Митяя и Сеню пригласили в гости в лагерь на костёр и торжественную линейку.
— Спасибо, — поблагодарил Костя. — Придём. А когда?
— Да мы за вами приедем вот на этой машине, — сказал начальник лагеря.
— Приезжайте, — сказал Костя. — Отсюда недалеко, километров восемь. Деревня наша Егоровка, а колхоз — «Заря коммунизма».
«Вот ведь, значит, какая история, — сообразил вдруг Вася, — Игорёк и Гриша всё же забрели в ту сторону, где находятся болота! Недаром Таня за них боялась… И теперь, должно быть, всё ещё боится, хотя они оба уже давно нашлись…»
— Поедемте скорей к Тане, — заторопил всех Вася. — Она ведь не знает, что они нашлись…
— Правильно! — сказал Вадим Николаевич. — Давайте скорей в лес за остальными. А затем в лагерь!..
И вот, попрощавшись с Костей, все сели на машину. Игорька Вадим Николаевич взял к себе в кабину, а Вася на этот раз сидел в кузове. Он оказался рядом с Гришей. Однако оба молчали, лишь изредка косясь друг на друга.
Первым заговорил Вася. Он спросил:
— Страшно было в лесу?
Гриша честно признался:
— Страшно! Я правда чуть не заревел…
Немного помолчав, Вася сказал:
— А Таня говорит: если не умеючи, то с компасом ещё скорее можно заблудиться…
Гриша согласился. А чего спорить, когда так оно и было…
Поздно вечером они вернулись в лагерь, захватив из леса весь пятый отряд. Слов нет — трудный выдался денёк! Но зато спали они все непробудным сном.
А утром…
Утро без Тани
А утром не успел лагерный горн пропеть свою песенку, как Вася проснулся и открыл глаза.
— А ну-ка, живей! Давай, давай, ребята! Поднимайтесь!.. — услыхал он и не Танины слова и не Танин, а чей-то другой, незнакомый голос.
В дверях спальни действительно стояла не Таня. Это был Лёша, из третьего отряда.
«Лёша? — с удивлением подумал Вася. — А где же наша Таня?»
В один миг он подлетел к нему и спросил:
— А где Таня?
— Уехала, — коротко, не глядя на Васю, ответил Лёша и стал снова всех торопить на зарядку.
«Уехала? Но как же так? Не простилась!»
Вася в каком-то недоумении пошёл на зарядку и стал на своё обычное место, рядом с Гришей.
«И почему она ни словечка не сказала, когда вернётся?»
— А наша Таня уехала, — сообщил ему Гриша, когда зарядка кончилась.
— Сам знаю, — ответил Вася и прибавил: — Она скоро вернётся.
— Кто тебе сказал?
— Никто не говорил, сам знаю.
После завтрака Леша сказал им, что сегодня они будут делать удочки, потому что завтра или послезавтра, короче говоря на днях, все отряды пойдут на рыбную ловлю.
Вася и обрадовался, и как-то ему стало не по себе: ведь Таня с ними хотела делать удочки и Таня собиралась с ними пойти ловить рыбу, неужели нельзя подождать, пока она вернётся?
— Ребята, — сказал Лёша, — в столовой я позабыл свою полевую сумку. Кто принесёт?
Лёшину полевую сумку захотели принести все. Весь пятый отряд. Но Лёша посмотрел на Васю.
— Бегун хороший? — спросил он.
— Хороший, — ответил Вася.
— Тебе поручаю: чтоб через пять минут сумка была у меня. Понятно? Засекаю время! — Лёша посмотрел на часы.
Как стрела, помчался Вася к столовой. Вот она, полевая сумка Лёши. Он схватил её и кинулся было обратно, но вдруг услышал разговор:
— Ну как же! — говорила одна подавальщица другой. — Понятное дело, снимут с работы! Простым выговором ей не обойтись. Ты учти…
— Неужели снимут? — ахнула другая, составляя на поднос кружки и тарелки.
— А ты думала! Ведь такое дело. Непременно уволят!..
— Ах, бедная Татьяна, как её жаль!
Больше Вася и слушать не стал. Всё ему было ясно. Значит, Таня больше не вернётся… Значит, она уехала от них навсегда, а у них будет вожатым Лёша. Да разве Таня виновата, что Гришке с Игорьком случилось потеряться в лесу?
Вот ведь как иногда бывает! Как мечтал когда-то Вася, чтобы именно Лёша был у них вожатым! Ему хотелось, чтобы вожатый был и рыболовом, и футболистом, и всем на свете! Ему было обидно, что им распоряжается какая-то девчонка. Сколько раз, бывало, он убегал от неё? Сколько раз не слушался! Однажды прямо в глаза назвал её малявкой. И вот теперь Таня уехала, и никогда больше они её не увидят…
Вася шёл медленно. Он совершенно забыл, что Лёша велел ему сбегать, за пять минут и даже засёк на часах время.
— Эх ты, бегун! — насмешливо сказал Лёша, когда Вася, вернувшись, отдал ему его полевую сумку. — Какие же это пять минут? — Он посмотрел на часы, потом на Васю и спросил: — А ты чего вдруг как в воду опущенный?
— Никуда я не опущенный, — хмуро ответил Вася, с неприязнью взглянув на Лёшу.
Хотя Лёша-то чем был виноват, что из-за Гришки и Игорька Таня никогда больше не будет с ними?
— Ты, Вася, на меня не сердишься? — спросил Гриша, не понимая, почему Вася посмотрел на него злыми глазами.
— Отвяжись! — повернувшись к Грише спиной, отрезал Вася.
— Хочешь, возьми себе золотенький колокольчик, — пытаясь заглянуть Васе в лицо, не отставал Гриша. — Насовсем бери. Я тебе дарю.
— Не нужны мне твои колокольчики! — по-прежнему не глядя на Гришу, процедил сквозь зубы Вася.
Гриша вздохнул: не успели они с Васей помириться — и вот-вот снова рассорятся. Подумать только — и золотой колокольчик не захотел брать!
„Удочная мастерская“
Мальчики из третьего отряда, по просьбе Лёши, сходили в лес и вернулись оттуда с ворохом длинных ореховых ветвей. И на терраске пятого отряда открылась «удочная мастерская».
Главным мастером в ней был, конечно, Лёша.
Его помощниками — пионеры из третьего отряда.
А все остальные — подручными, учениками.
— Вы, ребята, — сказал пионерам Лёша, — делайте поплавки, а мы начнём готовить удилища.
Он дал каждому из малышового отряда по ореховому пруту и велел снимать с него всё лишнее — сучки, боковые веточки, листья.
— Нужно, чтобы получился ровный, гладкий хлыст, понятно? — учил Лёша. — Только работайте поаккуратнее, пальцев не режьте.
В углу терраски были свалены куски сосновой коры. Ещё с Таней они притащили кору из леса. Из этой коры старшие мальчики стали делать поплавки. Поплавки выходили у них самые разнообразные: одни продолговатые, слегка похожие на сосновые шишки; другие совсем круглые, вроде грецких орехов; а иные получались плоскими лепёшками. В каждом мальчики буравили шилом дырку, чтобы продёргивать сквозь неё леску.
Старшие мальчики слушались его беспрекословно, а о младших и говорить нечего. На терраске поминутно раздавалось:
— Лёша, а это как?
— Лёша, срезать здесь или здесь?
— Лёша, у меня не получается.
— Лёша…
Даже девочки — уж какие они удильщицы! — и те, бросив свою любимую игру в «дочки-матери», прилежно делали для себя удочки.
Казалось, Таня всеми забыта полностью и навсегда. Казалось, никто о ней уже не помнит.
Только у Васи как-то ничего не ладилось. Он испортил три прута и слегка порезал ножом палец. Ему пришлось сбегать к медицинской сестре и помазать палец йодом. Вернувшись, он по-прежнему ни на кого не глядел, и лицо у него оставалось пасмурным.
— Нужно бы их ярко раскрасить, — сказал Лёша, рассматривая готовые поплавки. — Они будут заметнее на воде.
— Каких красок притащить? — спросил Гриша, когда Лёша сказал, что поплавки нужно раскрасить.
