Виктор Бороздин - Большая Хета сердится
— Наверно, дедушка с бабушкой волноваться будут. — Димка посмотрел на дядю Васю.
— А мы радиограмму пошлём.
— А можно?
— Всё в наших руках. Ну-ка, сообрази, что напишем.
Димка задумался. Ему хотелось найти такие слова, чтобы бабушка и дедушка поняли: плавать на ледоколе — не шутка!
— Давай напишем, что нас затёрло во льдах, — предложил он.
— Но это не совсем так, — замялся дядя Вася. — Они решат, что у нас машины вышли из строя, а они в порядке. Нас задерживает работа во льдах. Давай так и напишем.
— Давай, — согласился Димка.
И написали. Добавили ещё, что здоровы и шлют привет. Дядя Вася и Димка поднялись в радиорубку.
— Женя, будь другом, передай, — положил перед радистом листок дядя Вася.
Радист пробежал взглядом текст.
— Торопишься на берег? — спросил он Димку.
— Як бабушке с дедушкой. На каникулы.
— Понял. Может, сам отстучишь? — спросил он не то всерьёз, не то шутя.
— Не, я морзянку не знаю.
— Так это просто. Клади ладонь на ключ.
— На этот пластмассовый шарик? — усомнился Димка.
— Да. Это и есть ключ. А теперь постучи ладонью по нему. Вот видишь, получается. Ну, а чтобы по-настоящему было, давай вместе.
Женя положил свою руку поверх Димкиной и постучал несколько раз — четко, ритмично, то коротким ударом, то удлинённым. И так же, то коротко, то удлинённо, пропищал аппарат.
— Что получилось? — затаённо спросил Димка. Ему как-то не верилось, что этот писк понёс далеко в эфир слова.
— Получилось: город Архангельск.
Дальше Женя стал уже сам передавать текст. А Димка подумал: жаль, что он не знает Юшкин адрес в Коноше. И жаль, что не научился ещё работать ключом. А то бы отстучал ей: «Затёрло во льдах, передай в школе: вернусь неизвестно когда». Вот бы у неё округлились глаза. А то: «Нет киля, болтает…»
И правда, неизвестно было, когда Димка вернётся домой и пойдёт в школу. На ледоколе сменялись вахты, одни матросы, механики, электрики шли отдыхать, другие становились на их место. Днём и ночью ледокол «утюжил» лёд Белого моря.
Димка уже привык к беспокойному полу под ногами и почти как заправский моряк ходил, ни за что не держась. Он и засыпать стал под тряску и грохот, и спалось ему сладко, даже сны никакие не снились.
Вставал рано, вместе с дядей Васей. Болтаться зря, когда кругом все заняты делом, было совестно. Он бежал помогать матросам драить палубу. Швабра большая и тяжёлая, от старания Димку даже на холоде прошибал пот. «Дома почему-то не получается даже веником подмести, сколько мама сердится на него за это!..» — взгрустнулось Димке.
Когда отдраенную палубу окатишь из шланга водой, она становится розовой; а когда просохнет, на неё хоть во всём белом ложись, ни одна пылинка не пристанет.
Матросы хвалили Димку и предлагали остаться у них насовсем. «Эх, и здорово бы!..» — думалось Димке.
Как встречают моряков
На шестые сутки показалась земля. Во времена Колумба в подобном случае вперёдсмотрящий закричал бы: «Земля! Вижу землю!»
Димка тоже крикнул:
— Земля-a! Скоро Архангельск!
Хотя Димка в море пробыл ещё очень мало, но волнение моряков при виде земли после долгой разлуки с ней было ему понятно.
А земля (берег Северной Двины) стала удаляться. Ледокол опять пошёл назад. «У меня завтра последний день каникул!»— огорчился Димка.
Неожиданно его позвали из радиорубки:
— Дружище, поднимись сюда. Могу порадовать, — сказал ему радист Женя, когда он вбежал по трапу в радиорубку. — Получен приказ без задержки идти в Архангельск. Паводок уже подходит к городу. Так что собирайся.
Вот тебе и раз!.. Ждал-ждал этого, а когда сказали: «Собирайся!» — не хочется, ну, совсем не хочется ему уходить с ледокола!
Сойдёт он на берег, и никто уже больше не крикнет ему: «Дима, тащи шланг! Уложи концы в бухту». Никто не подбодрит, когда что-то не получится, не посмеётся весело и необидно.
Димка пробовал уже семафорить флажками — этому его научил Митя Седых, тот матрос, самый молодой, с которым он больше всех подружился. А Женя-радист обещал обучить морзянке. Да тут на ледоколе столько всего!.. А теперь всё побоку…
В каюту пришёл дядя Вася и с облегчением (он считал себя виноватым в том, что не доставил Димку вовремя по назначению) тоже сказал:
— Собирайся.
А что Димке собираться? У него одна сумка. В ней подарки для бабушки с дедушкой и всякая мелочь. Засовывая в кармашек зубную пасту, щётку, он поглядел на своего усатого дядюшку, и чуть не вырвалось у него вслух: «А мировой у меня дядя! Ни разу не сказал: „Почисть зубы, застегни пуговицу, причешись, не балуй!“ Как в самом начале сказал: „Смотри, не подведи меня!“ — на том и кончил».
И Димка не подвёл. Поэтому у него твёрдая надежда, что он на ледоколе не в последний раз, ещё вернётся сюда…
Димка со всеми попрощался. Даже Фильке лапу пожал. И задолго до подхода к Архангельску вышел на палубу.
Мимо уже плыли берега Северной Двины. Правый на много километров был завален штабелями леса. Сотни больших и малых судов, лесовозов, рабочих баркасов, лодок ждут чистой воды, ждут начала навигации, путины. Ледокол уже колол речной лёд, и по бокам его выныривали не голубые, как в море, а зеленоватые с коричневыми прослойками льдины.
— Швартоваться будем у знаменитой Красной пристани, — сказал, подойдя к Димке, Митя Седых. — Ты ещё не видел её? Скоро увидишь. Она, как огромная палуба, устлана гладко обтёсанными досками.
Димка знал, чем знаменита эта пристань. От неё уходили когда-то в далёкие северные плавания шхуны отважных полярных исследователей Пахтусова, Русанова, Седова… Толпы местных жителей провожали их, махали платками и шапками, смотрели вслед — долго, пока шхуны не растают вдали…
— Вода! — вдруг крикнул Димка.
— Она, вешняя, — подтвердил Митя.
Вода, мутная, торопливая, катила поверх льда навстречу ледоколу, несла с собой разные обломки, палки, какие-то чурки, весь мусор, что накопился за зиму. Умывала лёд. Обтекая ледокол, шумно вихрилась воронками, сбегала в трещины, разломы льда. Она растекалась во всю ширь реки, до берегов.
Вода быстро прибывала. Лёд уже не выдерживал, взламывался.
Впереди льдины заклинило. Другие, гонимые течением, лезли на них, беспорядочно громоздились. На глазах росла ледовая гряда, преграждая путь воде. Ледокол с ходу врезался в эту запруду, подминая ледяные глыбы. И вот уже освобождённая вода ринулась дальше.
— Мы вовремя пришли, — сказал Митя. — Но ещё не один затор будет впереди…
Показались первые дома на берегу, невысокие. Потом чётко обозначились на фоне неба большие — новые дома.
Город узкой полосой уходил вдаль.
— У меня в Архангельске отец и мама, — сказал Митя Седых. — Придут встречать. Я их год не видел.
— Год не видел маму?! — удивился Димка.
И то ли ему передалось волнение Мити, то ли близость встречи с бабушкой и дедушкой сказалась, только он вдруг почувствовал, как громко застучало сердце, будто наружу рвалось. На берегу его ждут, ждут с нетерпением, как всегда с нетерпением ожидают возвращения всех моряков…
Ледокол дал долгий гудок, извещая всех — и кто на борту, и кто на берегу, — что он подходит к древнему городу Архангельску.
К ЧИТАТЕЛЯМ
Издательство просит отзывы об этой книге присылать по адресу: 124047. Москва, ул. Горького, 43. Дом детской книги.
ДЛЯ МЛАДШЕГО ШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА
Виктор Петрович Бороздин
Большая Хета сердится
Рассказы и повесть ИБ № 7199
Ответственный редактор С. В. Орлеанская Художественный редактор Е. М. Ларская Технический редактор Л. С. Стёпина Корректоры Т. В. Беспалая и Э И. Сизова Сдано в набор 31.07.85. Подписано к печати 27.05.86. Формат 70X90 Бум. офс.№ 1. Шрифт литературный. Печать офсет. Уел. печ. л. 15,21. Усл. кр. — отт. 15, 57. Уч. — изд. л. 11,31. Тираж 100 000 экз. Заказ № 497. Цена 60 коп. Орденов Трудового Красного Знамени и Дружбы народов издательство «Детская литература» Государственного комитета РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. 103720, Москва, Центр, М. Черкасский пер., 1. Калининский ордена Трудового Красного Знамени полнграфкомбинат детской литературы им. 50-летия СССР Росглавполиграфпрома Госкомиздата РСФСР. 170040, Калинин, проспект 50-летия Октября, 46.
Примечания
1
Камус — шкурка с оленьих ног.
2
Малица — мужская верхняя меховая одежда.
3
Строганина — тонко наструганное мороженое мясо или рыба.
4
Прибавление к имени окончания КО или КОЧА придаёт имени ласкательную форму.
