Жаклин Уилсон - Бриллиантовые девочки
— Я над вами не измываюсь, дядя Брюс, — сказала я, беря его за руку. — Хотите мою картошку? Мне столько не съесть. Она, правда, остыла, но, может, вам это ничего?
— Спасибо, милая. Нет, картошку твою я не хочу. А вы, большие девочки, могли бы пойти и сделать мне чашку чаю. Я думаю, нам бы всем не помешало выпить чаю и обсудить, кто мог бы пока за вами присмотреть.
— Я за нами присмотрю, — сказала Джуд. — А чаю вы здесь не получите.
— Это она не грубит, — поспешила объяснить я (хотя она, конечно, грубила). — Просто в доме не работает электричество, и мы не можем поставить чайник. Но у нас есть свечки. Мне их дали в доме моей подруги. Может, если все их зажечь и держать под чайником, он закипит?
— Голова у тебя скоро закипит, Дикси, такая ты дура, — сказала Рошель.
— Электричество? — со вздохом сказал Брюс. — Сейчас посмотрим. Где пробки?
— Что вы на меня смотрите? Это не мой дом, — сказала Мартина. — Как только мама вернётся и ей станет лучше, я отсюда уеду. Такая дыра! Мы сперва заблудились и не могли найти «Меркурий», и объехали все эти чёртовы «Планеты» — одна другой страшнее. Там какие-то мальчишки писали прямо на улице, а большие парни — настоящие головорезы — носились повсюду на скейтбордах.
— Один такой идиот чуть не врезался в мою машину. Его могло убить, а он себе хохочет! — недоумевал Брюс.
— Здесь есть и симпатичные места, — сказала я ему. — Прямо за нашим домом есть улочка с очень красивыми домами. А у вас какой дом, дядя Брюс?
Он не слушал. Он открыл маленький шкафчик в прихожей и всматривался вглубь. Потом цыкнул сквозь зубы, прошёл через прихожую и взялся за входную дверь.
— Не уходите! — позвала я.
— Я пока хочу просто взять из машины ящик с инструментами, Дикси, — сказал он. — Но потом мне вправду нужно будет идти, дорогая. Лучше бы вы все подумали пока, кому позвонить. Бабушка у вас есть?
— Она умерла. Но она нас никогда особенно не любила, — сказала Джуд.
— Она нам даже ни разу не прислала подарков к Рождеству, можете себе представить. — Рошель откинула волосы и стала в трагическую позу.
— Просто сердце кровью обливается! — сказал Брюс.
Мне ужасно нравилось, как он ставит Рошель на место. Я вышла за ним к машине.
— Думаете, вы сможете починить электричество, дядя Брюс?
— Попробую.
Он снял свои большие очки и протёр их краем футболки. Его лицо без очков казалось моложе, хотя на переносице оставался розовый след.
— Я тоже раньше носила очки, — сказала я. — Маме показалось, что я плохо вижу доску в школе.
— А что, теперь у тебя зрение улучшилось?
— Нет, просто на детской площадке один мальчик случайно на меня налетел, и очки разбились, а починить их у нас так и не вышло.
Брюс нахмурился:
— Твой отец платит на тебя алименты, Дикси?
Я пожала плечами:
— Не знаю.
— Может, твоя мама может добиться от социальной службы, чтобы они оплатили тебе новые очки?
— Нет, я не хочу очки. Меня в школе звали Пучеглазая.
Он вздрогнул и надел очки обратно.
— Надо же! Меня тоже так звали, когда я учился в школе.
— Ненавижу школу, — сказала я.
— Может, здесь в новой школе будет лучше? — сказал он, возвращаясь в дом.
— Может, — ответила я, хотя надежды на это было мало.
Зато я могла поискать на детской площадке мою новую подругу Мэри.
Я подумала о шлёпке за закрытой дверью. Мне стало грустно и захотелось к маме.
Потом я подумала о самой маме. Как она там сейчас?
— Не грусти так, милая, — сказал Брюс. Он неумело пощекотал меня под подбородком. — Ручаюсь, что в школе будет не так уж страшно.
— Я сейчас не о школе думаю. Я думаю о маме.
— Знаешь что, — сказал Брюс, идя впереди меня, — может, мне позвонить твоему отцу? Может, он мог бы приехать и приглядеть за вами несколько дней?
Мне так хотелось верить, что это возможно.
— Не думаю, — мрачно ответила я. — У него ведь другая семья.
— Но вы-то тоже семья.
— Но они не знают про нас с мамой, понимаете? — выдавила я.
— Ах так! Ну да. Это, пожалуй, другое дело, — сказал Брюс. — Вообще-то, это не освобождает его от обязанностей. Он все равно за вас в ответе. Но раз так, мы его лучше не будем трогать. А отцы остальных девочек?
Он занялся пробками, доставая из своего ящика то один, то другой инструмент. Джуд пришла посмотреть — её раздражало, что он, судя по всему, знал, что надо делать.
— Если вы вздумаете обращаться к моему отцу, значит, вы ненормальный, — сказала Джуд, наблюдая за ним. — Даже если бы вы знали, где его искать. Куда сажают буйных психов? Бродмур, кажется?
— Как хорошо, что ты не в него, — улыбнулся Брюс. — Подай мне, пожалуйста, вон ту отвёртку, Джуди.
— Джуд! — поправила Джуд сварливо, но выполнила его просьбу.
Она светила фонариком, чтобы ему было лучше видно в тёмном шкафчике. Брюс объяснял ей, что он делает и почему. Я ни слова во всем этом не понимала, а Джуд кивала и запоминала. Потом он щёлкнул переключателем внутри шкафчика и велел мне попробовать включить свет в прихожей. Свет включился!
— Здорово, дядя Брюс! Вы просто гений! — закричала я.
— Нисколечко. Это любой дурак мог починить, — сказал Брюс. — Ты тоже сможешь, Джуд, если ещё понадобится.
— Вы меня обзываете дурой? — сказала она, но это была просто шутка.
Мартина, отмывавшая лицо, прибежала из ванной.
— Вы его правда починили! — сказал она. — Так у нас теперь и горячая вода будет?
— Сейчас посмотрим. Будем надеяться, что бак в порядке. Боюсь, что его я починить не сумею. — Он подошёл ближе к Мартине. — Джуд говорит, что к вашему отцу обращаться не стоит, потому что он немного буйный?
— Мой отец нисколечко не буйный, но последнее, что мы о нем слышали, — это что он уехал в Австралию.
— У нас у всех разные отцы, — сказала я.
— О господи, вот уж и вправду непростая семейка, — сказал Брюс, закрывая шкафчик с пробками.
Он кивнул на Рошель, которая носилась по дому, повсюду включая свет.
— Очень-то не усердствуй, а то опять перегрузишь проводку! — крикнул он ей. — А как насчёт этой принцессы-воображалы, Дикси? Кто её отец?
— Он умер, — сказала я. Потом помолчала и добавила: — Так моя мама и познакомилась с моим отцом.
Брови у Брюса взлетели.
— Она даёт, ваша мама!
Я искоса посмотрела на него. Рошель щёлкала выключателем туда-сюда, туда-сюда. Джуд выпрямилась, задрав подбородок кверху. Мартина приглаживала руками свои буйные волосы, в упор глядя на него.
— Вы что-то имеете против нашей мамы? — спросила она за всех нас.
— Нет! Нет, я просто… восхищаюсь ею, пожалуй. Как она… справляется с жизнью. Хотел бы я сказать то же самое о себе.
Брюс тревожно посмотрел на нас из-за очков.
Я кивнула ему:
— Расскажите нам о своей жизни, дядя Брюс.
— Да нечего особенно рассказывать.
— У вас есть дети?
— Нет.
— А вы живёте с какой-нибудь женщиной?
— Сейчас нет. Нет, у меня нет семьи.
Я широко улыбнулась ему.
— Вы можете стать членом нашей семьи, дядя Брюс, — сказала я поспешно, пока другие не успели меня остановить.
— Это очень мило с твоей стороны, Дикси. Я правда тронут. Но ничего не выйдет… Я хочу сказать, у вас своя жизнь, у меня своя. Уж какая есть. Как бы то ни было, мне нужно возвращаться. Я только проверю, как бак наполняется. Господи, какую дрянь они ставят в этих муниципальных домах.
— Можно подумать, сами вы живёте во дворце, — сказала Мартина.
— Дворец не дворец, но добротный дом в псевдовикторианском стиле. Это дом моих родителей, понимаешь. Я стараюсь его поддерживать в хорошем состоянии. Там большой сад с декоративными горками, с огородом в дальнем конце…
— Ясно, ясно, — прервала его Мартина.
— Расписывает, как агент по продаже недвижимости, — прошептала Джуд слишком громко.
Рошель хихикнула и прислушалась к звуку воды, наполняющей бак.
— Ну что, починили? А то я хочу принять ванну, — сказала она.
— Я, знаешь ли, не водопроводчик, — сказал Брюс, открывая кухонный кран. — Вообще, девочки, научитесь разговаривать вежливо, если хотите, чтобы люди вам помогали. Ну вот! — Он сунул руку под кран и слегка брызнул на Рошель. — Ну что, достаточно горячая?
Брюс выпрямился и стал опускать закатанные рукава рубашки. Теперь манжеты прикрывали его красные руки.
— Ну ладно, девочки, я пошёл. Надеюсь, вы справитесь, пока ваша мама не вернётся из больницы.
— Мы не справимся, дядя Брюс. Не уходите, — сказала я, бросаясь к нему.
Я подпрыгнула и обвила руками его шею. Он отступил на шаг с удивлённым видом, но потом обхватил меня руками и легонько сжал. От него пахло сандаловой присыпкой и ирисками. Запах был такой приятный и успокаивающий, что я невольно вцепилась в него, когда он попытался разнять мои руки.
— Господи, да перестань ты изображать из себя маленькую! — прикрикнула Рошель.
— Что ты так волнуешься? Ты же его почти не знаешь, — сказала Мартина.
