Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Орден Феникса
— Да, Пиний, — кивнул Думбльдор.
— Не верю своим ушам, — бесцеремонно объявил Пиний.
Посмотрев на него, Гарри успел увидеть, как Пиний решительно покидает свой портрет. Судя по всему, отправился с визитом к другим портретам в доме на площади Мракэнтлен. Будет ходить по дому с картины на картину, звать Сириуса…
— Гарри, я просто обязан всё тебе рассказать, — произнёс Думбльдор. — Объяснить ошибки старого человека. Ибо теперь я вижу: в том, что касается тебя, всё, что я сделал и чего не сделал, отмечено клеймом моего старения. Молодые не способны понять ход мыслей пожилых людей. Но пожилые люди обязаны помнить, как думают молодые… а я, похоже, стал забывать…
Солнце вставало; контур далёких гор был обведён яркой оранжевой линией, а над ней простиралось яркое, бесцветное небо. Луч света упал на Думбльдора, на серебристые брови и бороду, резче обозначил морщины.
— Пятнадцать лет назад, увидев шрам у тебя на лбу, — начал Думбльдор, — я уже догадывался, что это может значить. Я подозревал, что это символ вашей с Вольдемортом неразрывной связи.
— Всё это вы уже говорили, профессор, — невежливо оборвал Гарри. Да, он груб. Ну и пусть. Ему теперь всё равно.
— Да, — извиняющимся тоном подтвердил Думбльдор. — Да. Но, понимаешь… важно начать именно со шрама. Потому что, стоило тебе вернуться в колдовской мир, как стало ясно, что я прав. Шрам предупреждал тебя о том, что Вольдеморт рядом, или что он испытывает сильные эмоции.
— Знаю, — устало сказал Гарри.
— А когда Вольдеморт вернул себе своё тело и обрёл полную силу, эта твоя способность — знать о его присутствии, пусть в другом обличье, и понимать его чувства, стала сильнее.
Гарри даже не дал себе труда кивнуть. Всё это ему давно известно.
— Потом, не так давно, — продолжил Думбльдор, — я забеспокоился: вдруг Вольдеморт догадается о связи между вами? И действительно, однажды ты так глубоко проник в его сознание, что он почувствовал твоё присутствие. Я, как ты понимаешь, имею в виду ту ночь, когда ты стал свидетелем нападения на мистера Уэсли.
— Да, Злей говорил, — пробормотал Гарри.
— Профессор Злей, Гарри, — негромко поправил Думбльдор. — А ты не задумывался, почему не я объяснил тебе это? Почему не я учил тебя окклуменции? Почему я так долго не смотрел на тебя?
Гарри поднял глаза. И поразился безмерной усталости и печали на лице Думбльдора.
— Да, — буркнул он. — Задумывался.
— Видишь ли, — опять заговорил Думбльдор, — я не сомневался: пройдёт немного времени, и Вольдеморт сам захочет проникнуть в твоё сознание. Я боялся невольно подтолкнуть его к этому: ведь стоило ему осознать, что наши отношения ближе, чем отношения директора и ученика — по крайней мере, так всегда было, — и он ухватился бы за возможность шпионить за мной с твоей помошью. Я боялся, что он попытается завладеть тобой. Гарри, я уверен, что был прав в своих опасениях. В тех редких случаях, когда мы виделись, мне казалось, что я вижу в твоих глазах его тень…
Гарри вспомнил, что чувствовал в те моменты, когда встречался глазами с Думбльдором, как в нём будто бы просыпалась змея, готовая нанести удар.
— При этом Вольдеморт — как он наглядно продемонстрировал сегодня — ставил себе целью не моё уничтожение. А твоё. Завладев тобой сегодня, он рассчитывал, что я пожертвую тобой ради того, чтобы убить его. Так что, как видишь, отдаляясь от тебя, Гарри, я всего лишь хотел защитить тебя. Очередная старческая ошибка…
Он глубоко вздохнул. Но его слова словно текли через Гарри, не задевая его чувств. Несколько месяцев назад он был бы очень рад это узнать, но теперь всё казалось бессмыслицей… По сравнению с зияющей пропастью у него в груди, с потерей Сириуса, ничто не имело значения…
— Сириус рассказывал, что в ту ночь, когда у тебя было видение о нападении на Артура Уэсли, ты почувствовал в себе Вольдеморта. Я сразу понял, что сбываются мои худшие опасения: Вольдеморт догадался, что может использовать тебя в своих целях. В попытке защитить твоё сознание я организовал занятия окклуменцией с профессором Злеем.
Он сделал паузу. Гарри следил за солнечным лучом, который медленно скользил по полированной поверхности письменного стола, подсвечивая серебряную чернильницу и красивое малиновое перо. Портреты давно проснулись и внимательнейшим образом слушали Думбльдора; до Гарри доносился шорох роб, легчайшее покашливание. Пиний Нигеллий пока не возвращался…
— Профессор Злей выяснил, — возобновил свою речь Думбльдор, — что тебе много месяцев подряд снилась дверь, ведущая в департамент тайн. С тех пор, как Вольдеморт вновь обрёл своё тело, им владело желание услышать пророчество, и он постоянно думал об этой двери. Естественно, думал о ней и ты, хотя и не понимал, почему.
— Затем ты увидел, как Гадвуд, который до своего ареста работал в департаменте тайн, рассказывает Вольдеморту то, о чём мы и так знали: что пророчества, хранящиеся в министерстве магии, находятся под очень надёжной охраной и что взять их в руки без ущерба для себя могут только те, к кому они относятся. То есть, Вольдеморт должен был либо сам идти в министерство, что было для него очень опасно — либо заставить тебя пойти туда вместо него. И тогда задача овладеть окклуменцией приобрела для тебя первостепенное значение.
— А я этого не сделал, — пробормотал Гарри. Он сказал это вслух, надеясь снять с души тяжесть: ведь должно же признание облегчить страшную боль, сковавшую сердце? — Я не занимался, не старался, я мог бы прекратить эти сны, Гермиона всё время говорила… Если бы я занимался, он не смог бы мне показать, куда идти и… Сириус бы не… он бы не…
Слова рвались наружу: было необходимо объяснить, оправдаться…
— Я пытался проверить, где Сириус, я пошёл в кабинет Кхембридж и из камина поговорил со Шкверчком, он сказал, что Сириуса нет дома!
— Шкверчок солгал, — спокойно объяснил Думбльдор. — Ты не его хозяин, так что ему даже не пришлось себя наказывать. Его целью было отправить тебя в министерство магии.
— Он… послал меня туда специально?
— Да. Боюсь, Шкверчок давно служил двум господам.
— Но как? — непонимающе спросил Гарри. — Он много лет не выходил из дома.
— Незадолго до Рождества Сириус предоставил Шкверчку благоприятную возможность, — сказал Думбльдор, — велев «выйти вон». Шкверчок решил воспринять эти слова буквально — как приказ покинуть дом. И отправился к единственной представительнице семьи Блэков, к которой испытывал уважение — к кузине Сириуса, Нарциссе, сестре Беллатрикс и супруге Люциуса Малфоя.
— Откуда вы знаете? — Сердце выскакивало из груди; тошнило. Гарри вспомнилось, каким подозрительным показалось ему отсутствие Шкверчка после Рождества, вспомнилось, как эльфа нашли на чердаке…
— Шкверчок вчера сам сказал мне об этом, — ответил Думбльдор. — Видишь ли, профессор Злей, услышав твоё шифрованное сообщение, сразу понял, что у тебя было видение. Как и ты, он попробовал связаться с Сириусом. Следует заметить, что члены Ордена Феникса располагают более надёжными средствами коммуникации, нежели камин в кабинете Долорес Кхембридж. Профессор Злей нашёл Сириуса дома — живым и здоровым.
— Но, когда ты не вернулся из леса, куда вы с Долорес Кхембридж отправились, профессор Злей начал опасаться: вдруг ты продолжаешь считать, что Сириус захвачен лордом Вольдемортом. О чём немедленно известил некоторых представителей Ордена.
Думбльдор тяжело вздохнул и продолжил:
— Аластор Хмури, Нимфадора Бомс, Кинсли Кандальер и Рэм Люпин в тот момент находились в штаб-квартире на площади Мракэнтлен. Они приняли решение отправиться к тебе на помощь. Профессор Злей потребовал, чтобы Сириус оставался дома — кто-то так или иначе должен был сообщить мне о случившемся, а моего появления ожидали с минуты на минуту. Сам же профессор Злей намеревался искать тебя в лесу.
— Но Сириус не захотел оставаться дома и рассказ о произошедшем перепоручил Шкверчку. Они отправились в министерство, я в скором времени прибыл на площадь Мракэнтлен, и домовый эльф, надрываясь от смеха, рассказал, куда пошёл Сириус.
— Надрываясь от смеха? — без выражения повторил Гарри.
— Да, — подтвердил Думбльдор. — Понимаешь, Шкверчок, в общем-то, не мог нас выдать. Он не является Хранителем Секрета Ордена и не имел возможности сообщить Малфоям адрес штаб-квартиры или те планы Ордена, которые ему было запрещено выдавать. Особые чары его народа не позволяли Шкверчку ослушаться прямого приказа господина. Но он передал Нарциссе сведения, которые Сириус не считал нужным скрывать, но которые оказались чрезвычайно важны для Вольдеморта.
— Какие? — спросил Гарри.
— Что ты — самое дорогое ему существо, — тихо сказал Думбльдор. — Что ты считаешь Сириуса если не отцом, то братом. Вольдеморту было известно, что Сириус — член Ордена, а ты знаешь, где он скрывается, но после рассказанного Шкверчком он понял, что ради тебя Сириус пойдёт на всё.
