Луиза Олкотт - Юность Розы
— Не беспокойтесь обо мне, я ускользну с дядей, никого не тревожа.
— Я думаю, у вас не хватит на это духу, — сказал Чарли недоверчиво, заклеивая последнее письмо.
— Посмотрим.
— Я все-таки буду надеяться, что вы останетесь, — Принц коснулся губами руки кузины и понес письма на почту, убежденный, что мисс Уаринг не будет с ним заправлять танцами.
Роза чуть было не кинулась за ним к двери со словами «хорошо, я останусь до конца вечера», но не сделала этого. Постояв с минуту, она взглянула на старую дядину перчатку, надетую на голову Психеи, затем, как бы озаренная какой-то внезапной мыслью, решительно кивнула головой и медленно вышла из комнаты.
Глава VI
Роза обтесывает Мэка
— Позвольте мне сказать вам одно слово? — этот вопрос был произнесен трижды, прежде чем из-за груды книг возникла всклокоченная голова Мэка.
— Кажется, кто-то что-то сказал? — спросил он, прищуриваясь от солнечного света, проникшего в комнату вместе с Розой.
— Ничего страшного, я повторилась всего-то три раза. Не беспокойтесь, пожалуйста, я пришла сказать вам только пару слов, — Роза замахала рукой, чтобы избавить юношу от необходимости подниматься из кресла, в котором тот сидел.
— Я так углубился в сложные переломы, что ничего не слышал. Чем могу быть полезен, кузина? — Мэк гостеприимно смахнул стопку брошюрок с соседнего стула, так что они разлетелись в разные стороны.
Роза присела, но, кажется, не могла подобрать слова, чтобы высказаться, и вертела в руках носовой платок в каком-то молчаливом смущении. Наконец, Мэк надел очки и, буравя ее взглядом, спросил:
— В чем дело, сударыня? Заноза, порез или воспаление костей?
— Ни то, ни другое, ни третье. Забудьте, пожалуйста, на минуту вашу хирургию, — немного резко начала Роза, но закончила с самой любезной улыбкой: — и побудьте моим добрым братом.
— Не могу обещать, не зная в чем дело, — последовал осторожный ответ.
— Я прошу вас об одолжении, большом одолжении. Я не решилась бы просить о нем других братьев, — ответила хитрая кузина.
Мэк, казалось, был польщен и любезно поклонился:
— Скажите, в чем дело, и будьте уверены, что я сделаю все, что могу.
— Поедемте со мною завтра на вечер к мисс Хоуп.
— Что?! — Мэк вскочил, как будто она приставила ему ко лбу заряженный пистолет.
— Я долго не беспокоила вас, но теперь пришла ваша очередь, и вы должны исполнить свой долг, как мужчина и кузен.
— Но я никогда не езжу на вечера! — воскликнул несчастный в отчаянии.
— Пора начать.
— Я не умею танцевать!
— Я научу вас.
— У меня нет подходящего костюма для вечера.
— Арчи одолжит вам свой, он не поедет.
— Но завтра лекция, которую я никак не могу пропустить.
— Нет, ее не будет, я узнавала у дяди.
— Но я всегда так устаю к вечеру!
— Это послужит вам отдыхом и освежит голову.
Мэк тяжело вздохнул и опустился в кресло, чувствуя себя побежденным, потому что отступать было некуда.
— Что внушило вам такую дикую фантазию? — резко спросил он. До сих пор его оставляли в покое, и эта неожиданная атака изумила его.
— Настоятельная необходимость. Впрочем, вы можете не ехать, если вам это невыносимо. Мне необходимо присутствовать еще на нескольких вечерах, потому что их устраивают в мою честь, а затем буду отказываться, и никому не придется беспокоиться ради меня.
В голосе Розы послышалось что-то такое, что заставило Мэка смягчить тон, хотя брови его были нахмурены:
— Я не хотел грубить. Если я действительно нужен, то готов идти. Но я не могу понять, что за странная необходимость во мне? В вашем распоряжении трое молодых людей гораздо красивее меня, к тому же гораздо лучших танцоров.
— Мне нужны вы, а не они. Мне совестно все время таскать с собой дядю. Вы же знаете, что я выезжаю только со своими.
— Послушайте, Роза, если Стив чем-нибудь рассердил вас, скажите мне, я ему задам, — воскликнул Мэк, решив, что Франт в чем-то провинился, потому что прошлым вечером именно он был спутником Розы.
— Нет, Стива не в чем упрекнуть. Я просто не хочу ему мешать. Ему хочется сопровождать Китти Ван, хотя он ни разу не дал мне почувствовать это.
— Что за болван этот мальчишка! Ну, так возьмите Арчи: он тверд, как скала, и ни в кого не влюблен. Ему ничто не будет мешать исполнять свои обязанности, — продолжал Мэк, стараясь выведать причину и отчасти подозревая ее.
— Тетя Джесси желает, чтобы хотя бы вечерами он бывал дома, потому что целыми днями работает. К тому же он не охотник танцевать, ему приятнее проводить время с книгой.
«И слушать пение Фиби», — могла бы прибавить Роза. Фиби чаще оставалась дома, а тетя Джесси по вечерам приходила посидеть с тетушкой Изобилие, когда молодежь уезжала. Арчи, как покорный сын, конечно, сопровождал ее (надо признать, с большой охотой).
— А что же случилось с Чарли? Я думал, что он лучший из кавалеров. Ариадна говорит, что он танцует, как бог. Уж его-то целая дюжина матерей не удержала бы дома ни на один вечер. Верно, вы поссорились с Адонисом, а потому обратились ко мне, убогому? — спросил Мэк, добравшись наконец до Принца, о котором он подумал с самого начала. Мэк посчитал неловким поднимать вопрос, который часто обсуждался за спиной Розы.
— Да, поссорились. И я не намерена выезжать с ним, по крайней мере, некоторое время. Мы не сходимся во взглядах, и я не хочу, чтобы мне навязывали свое мнение. Вы можете помочь мне, если захотите, — сказала Роза, нервно вращая большой глобус, стоявший перед ней.
Мэк тихонько присвистнул и сказал, проводя рукой по лицу, словно сметая паутину:
— Теперь понятно, в чем дело, кузина. Но я совсем не гожусь для интриг и непременно все испорчу, если вы не посвятите меня в ваши тайные игры. Скажите прямо, что вам от меня нужно, и я сделаю все, что смогу. Представьте себе, что я дядя, и со всей откровенностью расскажите все, что у вас на душе.
Он говорил так ласково, и в его честных глазах проявлялась такая доброжелательность, что Роза успокоилась и поняла, что может на него положиться. Она ответила ему так откровенно, как он и желал:
— Вы правы, Мэк, и я ничего от вас не скрою. Вы вполне достойны доверия и не сочтете меня глупой, если я буду вести себя так, как нахожу правильным. А Чарли не хочет поддержать меня в моих намерениях. Я хочу рано возвращаться, одеваться просто и вести себя достойно, не оглядываясь на мнение светского общества. Я уверена, что вы меня одобрите и поддержите, потому что это правильно.
— Охотно. Кажется, я понял, чего вы хотите. Неудивительно, что вам не нравится самонадеянность Чарли. Надо, чтобы кто-нибудь помог вам сбить с него спесь. Не так ли, кузина?
— Но как это сделать? — Роза невольно засмеялась и прибавила с довольным видом: — Да, мне нужно, чтобы вы помогли мне донести до его сознания, что я вовсе не желаю ему подчиняться. Он ведет себя так, как будто имеет на меня какие-то особые права. О нас уже начинают говорить, а Чарли безразлично, что мне это неприятно.
— Объясните ему это, — посоветовал Мэк.
— Я пыталась, но он только отшучивается, обещает исправиться, но ничего не меняет. Он ставит меня в такое положение, что я не могу ему возразить. Не могу объяснить, как у него это получается: какой-то взгляд, или слово, или пустяк. Но я точно знаю, что мне этого не нужно. Мне кажется, лучший способ излечить его — это лишить возможности мне надоедать.
— Он просто умеет виртуозно флиртовать и учит вас кокетству. Я поговорю с ним, если хотите, и скажу, что вы вовсе не желаете учиться. Хотите? — спросил Мэк, заинтересовавшись этим делом.
— Нет, благодарю вас, это может привести к неприятностям. Если вы согласитесь хотя бы несколько раз сопровождать меня, это докажет Чарли, что я совершенно серьезна, и всякие сплетни прекратятся, — Роза вспыхнула, как маков цвет, вспомнив слова, которые один молодой человек шепнул на ухо другому, когда Чарли вел ее по столовой с видом поклонника: «Счастливчик! Подцепил богатую наследницу, а мы останемся с носом».
— Положим, нам нечего опасаться людских сплетен, — Мэк посмотрел на Розу как-то особенно странно.
— Конечно, нет, ведь вы еще мальчик.
— Благодарю вас, мне уже двадцать один год, и Принц всего двумя годами меня старше, — Мэк обиделся, что его не признавали за взрослого.
— Да, но он такой же, как остальные молодые люди, а вы старый добрый книжный червь. Я могу выезжать с вами хоть каждый вечер — никому не придет в голову обсуждать нас, и никто не скажет ни слова. А даже если скажут, мне все равно, раз это касается «чудака Мэка», — ответила Роза с улыбкой, назвав кузена семейным прозвищем, оправдывающим все его странности.
— Значит, я никто? — спросил он, хмуря брови, как будто это открытие удивило и огорчило его.
