Элизабет Спир - Медный лук
Поближе к утру, когда весь дом еще спал, Даниил выполз из коридорчика. Нащупал пальцами задвижку, маленькая дверца открывалась внутрь. Протиснулся в узкое отверстие, очутился на улице. Поднялся на ноги — предстоял долгий путь к горам.
Как же хочется хоть разок услышать игру на арфе, вдруг подумалось юноше. Но он отбросил проскользнувшую мысль, повторил слова песни Давидовой:
Делает ноги мои, как оленьи,
и на высотах поставляет меня…
Нет, не помогает, все равно ужасно хочется узнать, как звучит арфа.
Глава 8
Даниил явно переоценил свои силы. Задолго до того, как юноша увидел горы вдали, он понял — не надо было уходить так скоро. С трудом тащился он по дороге под немилосердными лучами полуденного солнца, останавливаясь все чаще и чаще. До крутой, петляющей среди камней тропинки, ведущей на утес, добрался только к вечеру. Посмотрел вверх — нет, подъема ему не одолеть.
Внезапно, как почудилось его утомленным глазам, какая-то темная каменная глыба высоко на утесе зашевелилась, отделилась от остальных и покатилась вниз. Самсон! Несется вниз по тропинке, минута, и он уже у ног юноши. Даниил пытается заговорить, но с измученных губ не сорваться ни звуку. Великан вскочил, поднял Даниила на руки, понес наверх, в пещеру.
Самсон не позволял ему вставать еще три дня. Сторожил, нависая над ним, словно гигантская тень. Приносил воду, смешанную с вином, добавлял в нее сок, выжатый из корневищ горных лилий. Выхватывал лакомые куски добычи прямо из-под носа у самого Роша — кормить подопечного.
Даниил заметил — обитатели пещеры уже привыкли к Самсону, относятся к великану гораздо спокойнее. Но никогда с ним не спорят. Что до него, Даниила, то теперь и ему выказывают куда больше уважения. Передача сведений действует безотказно, слухи о его подвигах в городе незамедлительно достигли ушей обитателей пещеры. Никто не надеялся увидеть юношу живым, все считали, он мертв или схвачен солдатами. Одни восторгались его стойкостью, другие радовались — он снова приглядывает за Самсоном. Пару дней все превозносили Даниила, словно невесть какого героя, а потом забыли, перестали обращать внимание, и жизнь в пещере потекла своим чередом.
Но сам Даниил изменился. Раньше он даже себе не признавался, как одиноко ему здесь, в горах. Он боготворил Роша и боялся его. Сражался бок о бок, ел и спал вместе с обитателями пещеры, суровыми воинами банды. Но несколько дней, проведенных в тесном коридорчике дома Иоиля, открыли ему другой мир. Существуют, оказывается, люди, с которыми можно поговорить, поделиться, они чувствуют твою боль, ощущают как свое бремя, столько лет носимое тобой в одиночку. Воспоминание о принесенной вместе клятве посверкивало в памяти горячим угольком, полускрытым в глубине кузнечного горна.
Лежа на солнцепеке, прижавшись спиной к нагретому камню, Даниил повторял про себя перечень деяний древних, о которых читал ему вслух Иоиль, — славные подвиги Иисуса Навина[43], Финееса, Саула[44] и Давида[45]. Но чаще всего он думал о Иуде Маккавее[46], том, что придумал условный знак — «Божья победа». Остальные жили и сражались в древние времена, но Иуда Маккавей — совсем недавно, с тех пор и двух сотен лет не прошло. Тогда Израиль тоже был под пятой язычников — беспомощен, как сейчас. Иуда с помощью других храбрецов — отца и братьев — осмелился поднять восстание и победил захватчиков. Израиль ненадолго обрел возможность дышать воздухом свободы. Здесь, в этих самых горах, Иуда, юный, отважный и хитроумный, словно горный лев, прятался от врагов, отсюда неожиданно бросался на них. Сколько смельчаков радостно положили свои жизни за Иуду. Как же их мало… всегда так мало. Но на этот раз… Юноши повсюду только и дожидаются своего часа. Вместе с Иоилем они их отыщут.
А как насчет третьей в союзе? Даниил все никак не мог разобраться. Мальтака! Он знает только двух девчонок и обеих не понимает. По сравнению с его сестрой, Така словно роскошный цветок — красная полевая лилия, великолепная, гордая. Сомневаться не приходится, она жизни не пожалеет для брата, но во всем прочем… Непонятно. Даже когда просто вспоминаешь о ней, на душе неспокойно. Юноша пытается выкинуть ее из головы, все, хватит, запретил же он себе думать о Лии. Эти девчонки, такие непохожие, но обе могут разрушить их планы.
Другое дело Иоиль, можно помечтать о том, чтобы поскорее его увидеть. А тут и возможность подвернулась неожиданно быстро. Через неделю после того, как он вернулся к кузнечному горну, делая то, что полегче — тяжелой работы Самсон ему не позволял, — Рош приказал починить кинжал. Особый кинжал-талисман, вожак много лет с ним не расставался, а тут случайно уронил в расселину. Пятеро были посланы на поиски, четверо вернулись ни с чем, а спустя долгие часы появился пятый — окровавленный, измученный, но с кинжалом. Рош ему и спасибо не сказал — кинжал погнулся, лезвие еле держится в рукоятке, в общем, бесполезная штуковина.
И вот теперь Рош велел Даниилу починить кинжал.
Юноша взял лезвие в руки. Да, делу помочь можно, только у него не выйдет.
— У меня нет ничего подходящего, а тут надо заново приклепать рукоятку, без заклепок и обруча не справиться.
— Так добудь заклепки.
Даниил посмотрел на вожака. Конечно, куда легче достать новый кинжал, но он знает, это лезвие для Роша — залог удачи.
— Где, в городе?
— Где можешь, там и ищи. Этот твой дружок, Симон, говорил, что тоже кузнец. Попроси у него.
Даниил помнил, Симон не такого уж высокого мнения о Роше.
— Мне что, купить заклепки у Симона?
— Зачем покупать? Он же зилот. Пусть поможет завалящим куском железа.
Даниил проснулся утром, надеясь, что Рош позабудет свою идею. Но нет, вожак продолжал настаивать. Денег он юноше не дал. По дороге в деревню Даниил все пытался придумать, как бы ему уговорить Симона. Заклепки совсем не такие уж дешевые. Рош, похоже, считает — легче легкого, словно дыню стянуть с огорода. Ладно, можно предложить Симону отработать день у него в мастерской, а Рошу об этом знать незачем.
Кузница была закрыта, на двери засов и большой замок. Странно, если Симон ушел куда-то недалеко, поправить в доме запор или починить плуг, он не стал бы запирать кузницу. Даниил присел на камень неподалеку — придется подождать. Прошло немного времени, и ему стало как-то не по себе. Запертая дверь вызывала беспокойство. Он не удивился, когда его окликнул прохожий.
— Если ждешь кузнеца, придется сидеть долго. Мастерская уже месяц как закрыта.
— А где Симон?
— В город ушел. Говорят, к тому проповеднику, который когда-то сюда приходил. Теперь в Хоразине есть новый кузнец, иди туда, если тебе нужно.
Пошел к проповеднику! Да, Даниил помнит странный огонек в глазах друга и слова: «Не знаю. Но собираюсь узнать».
Что же такого нашел Симон, если задержался на целый месяц?
Даниил прожил в пещере у Роша пять лет — срок, достаточный для того, чтобы догадаться — без заклепок возвращаться не стоит. Сам Рош на его месте и на минуту бы не задумался. Но Симон всегда так добр к нему, нет, не станет он взламывать мастерскую и красть заклепки. Придется пойти поискать Симона. Неожиданно эта мысль страшно обрадовала Даниила. Он с самого начала знал — любой предлог хорош, чтобы отправиться в Капернаум.
Узнают ли его в городе? Вряд ли. Кое-что он в римлянах понимает. Для него все дурацкие лица солдат на один манер. Вот и для римлян, верно, один еврей тоже ничем не отличается от другого. Они, похоже, нечасто гнут свои упрямые шеи, чтобы получше разглядеть местных жителей. Тот солдат был на коне, неужели ему удалось хорошенько запомнить Даниила? В любом случае, стоит рискнуть. Он вскочил на ноги и торопливо зашагал в сторону Капернаума.
Добрался до города к полудню и сразу же отправился в гавань. Если кто и знает, где тот проповедник, это рыбаки и их жены. В то утро они не сомневались, что плотник появится на берегу. Должно быть, им известно, где он проводит остальное время.
В гавани тихо и безлюдно. Евреи любят шутить, что в полуденный зной работают только псы и солдаты. Тяжелые баржи лениво толкаются боками у берега в ожидании груза. Неподалеку Даниил заметил какое-то движение — рыбаки медленно, лениво готовят лодки к ночной ловле.
Даниил подошел к одному — тот складывал большую сеть:
— Я ищу проповедника. Слышал его тут недавно.
— Плотника? — кивнул рыбак. — Он снова вернулся в город. Будет здесь завтра утром, уж не сомневайся.
— А не знаешь, где его сегодня найти?
— Не так уж это легко. Может, ходит и проповедует, а может, нанялся к кому по плотницкому делу. Но к вечеру придет в дом Симона бар Ионы[47], что в Вифсаиде. Он обычно ночует там.
![Фред Саберхаген - Восточная Империя [Разорённые земли + Чёрные горы + Мир Арднеха]](/uploads/posts/books/46544/46544.jpg)
