Кейтлин Рубино-Бродвей - Обычная магия (ЛП)
Наконец она протянула ее обратно.
–– А ты учишься.
У Нейта словно гора с плеч свалилась.
Повариха Белла достала из раковину мокрую тарелку. Еще один тщательный осмотр. Она передала ее Нейту и повернулась ко мне, оценивающе сощурившись.
–– Тебя как зовут?
–– Эбби. –– Из моих рук выскользнула кастрюля и плюхнулась в воду, забрызгав мне лицо. –– Эбби Хейл.
–– Раньше ты мыла?
–– Это она впервые, –– вставил Нейт.
Повариха Белла пригвоздила его взглядом.
–– Я тебя спрашивала?
–– Нет, Шеф, –– он сосредоточился на посуде.
Она обратилась ко мне?
–– Так ты впервые моешь посуду?
–– Да, э, Шеф, –– сказала я.
Она оглядела меня с головы до пят.
–– Ты же первогодка, все верно. –– Прежде чем я успела спросить, ее лицо озарилось узнаванием. –– Хейл. Подожди-ка. Ты же сестрица нашей надзирательницы?
–– Надзирательницы? –– повторила я. Нейт пихнул меня локтем; я не обратила не него внимания.
–– Слышала, твоя семья тебя любит, –– продолжила Повариха Белла, будто я ничего и не говорила вовсе. Она резко взяла мои руки и развернула ладонями вверх. Казалось, ее не заботило, что они мыльные, нечувствительные и красные. –– Ни дня в жизни не работала.
Хм, не думаю, что Шефу безопасно сказать, что ответ зависит от того, что она подразумевает под «работой».
–– Раньше ты ни ногой в кухню?
–– Да, Шеф. Дома. –– Что-то не похоже, что это-то она и хотела услышать, и я поймала себя на том, что добавляю: –– Только в маминой пекарне. Временами я ей помогала, но это же обычная пекарня.
–– Это Нейт вызвал тебя добровольцем?
–– Он спросил. Сказал, что ему нужно помочь; я ответила, что помогу.
Повариха Белла уставилась на Нейта, который кивнул. Она ухмыльнулась и отпустила мои руки.
–– Обычные пекарни не в счет.
–– Нет, в счет, –– огрызнулась я в попытке защититься.
Повариха Белла подняла брови. Нейт снова меня пихнул, я снова не обратила на него внимания. Вся кухня притихла.
–– Обычные пекарни волшебников? Они готовят не по-настоящему. Они наколдовывают. У всех одинаковые пресные кексики и торты
На что я сказала:
–– Моя мама делает слоеные пироги. –– Я не это хотела сказать, но Повариха Белла взрослая, а ко взрослым надо проявлять уважение, даже если они не знают, о чем говорят.
–– Песочное печенье, –– буркнул под нос Нейт.
–– Нет, слоеные пироги, –– сказала я ему. Песочное печение – это печенье; Повариха Белла же делает пироги.
Повариха Белла уставилась мне прямо в глаза. Ее глаза оказались карими, до сих пор я считала этот цвет мягким и приятным. Медленно и успокаивающе как змея, она подошла к форме для выпечки, отрезала кусочек пирога и швырнула его в меня. Мне пришлось бросить губку, чтобы его поймать.
–– Что еще?
Ароматный золотистый кусочек вызывающе обжигал мои руки.
Ладно, вероятно, это был не самый умный поступок. Но она незаслуженно сказала, что мама готовит не по-настоящему. Она делала то же самое. Я знаю, потому что провела достаточно времени, наблюдая, как мама колдует и заклинает, и даже была у нее официальным дегустатором. Слоеные пироги у мамы особые: мягкие, слегка рассыпчатые; весь день в булочной витал этот маслянистый запах выпечки.
На секунду я забыла злиться, потому что уловила другой аромат. Чего-то едва уловимого, цветочного и шелковистого, чего-то, что здесь быть не должно. Я осторожно откусила.
–– Розы. Вы используете розовую воду? –– сказала я удивленно. –– Но это не правильно. Такого нет в чарах.
Повариха Белла осмотрела меня, выражение ее лица смягчилось.
–– Простаки не следуют чарам. А теперь все возвращаемся к работе, –– прибавила она и ушла проверять блюда и десерты.
Я поймала взгляд Нейта.
–– А тебе понравилось мыть посуду.
–– Самое забавное, что я делала. –– У меня заболела спина.
Из обеденного зала доносился шум струн, рожков и барабанного боя – это оркестр настраивал инструменты. Дети оживились, а Повариха Белла пролаяла заказ миндального крема с малиной.
К этому времени я уже сполоснула последнюю чашку и закручивала кран, мои пальцы сморщились, а волосы выпали. (Выпали из пучка, вот я о чем; я не облысела.) Нейт кинул мне полотенце, мы домыли последние тарелки, высушили и убрали. Музыка была уже в самом разгаре, Повариха Белла пристроила тарелки на свободный островок. Поварята собрались вокруг, Нейт вырос рядом с Поварихой Беллой и что-то ей сказал. Она посмотрела на меня и покачала головой, что-то пробормотав насчет «еще не одна из нас».
Пока другие ребята подбирались к островку и ныряли в малиновые торты, я направилась к двери.
–– Работа еще не окончена, –– донесся оклик Поварихи Беллы. –– Еще нужно помыть посуду под десерт.
Я остановилась и оглянулась. Дети все еще сидели на островке, сосредоточившись на еде и не обращая на меня внимания. Раз уж я вызвалась помочь, то вернулась к раковине.
Среди стука ложек и мычания доносились обрывки разговоров. Один упомянул, что «Завтра первым делом пойдет МакКартни». Это встретили сочувственным бормотанием.
–– Лучше покончить с этим сразу, –– ответил другой с полным ртом. –– Как стаскивать гипс, понимаете? И не портить себе остаток дня.
Повариха Белла похлопала в ладоши и все в комнате моментально затихли. Звуки из столовой продолжали просачиваться – грохочущая музыка и певица с грубым голосом, плюс топот ног, смех и крики насчет музыки.
–– Ладно, официанты, выносите десерт. Забирайте обеденные тарелки. Сделайте это быстро и правильно, а уж затем мы немного повеселимся.
Перед тем как начать мыть посуду, я убедилась, что волосы убраны назад, фартук завязан надежно, и закатала рукава. Пол загудел от музыки и передал ногам вибрацию. Я заставила себя стоять спокойно и проверять каждую тарелку перед тем как отдать ее Нейту. Спустя некоторое время остались только мы с Нейтом, а Повариха Белла стояла в дверях и слушала музыку.
Когда мы наконец закончили, Нейт рванулся к выходу.
–– Проверь, все ли здесь десертные тарелки, –– сказала Повариха Белла, держа дверь открытой.
В столовой было жарко и громко. Большинство прошли танцевать перед столами. В углу наигрывал оркестр. А те дети, что оставались на своих местах, смеялись, кричали друг на друга и погружались в свои тарелки с фруктовыми чудесностями. Чтобы пространство удвоилось, передние стулья и столы отодвинули. Как тут может быть пятьдесят детей? Казалось, что их сотни, тысячи, везде и сразу. Везде, кроме нашего стола; почему-то его другие обходили по широкой дуге.
Я скользнула на свое место когда закончилась песня. Снова заиграла музыка, дети наперегонки искали себе партнеров и места. Алекса позвала Питера потанцевать; он встал и последовал за ней без единого вопроса. Фред осмотрел нас с Фрэнсис, затем выпрямился (мне показалось, еще и каблуками притопнул) и подал руку.
–– Может кто-то из вас хочет... –– Он откашлялся и кивнул на танцующих.
Фрэн бросила на танцующих нервный взгляд и покачала головой.
–– Нет. Нет, я не знаю этого танца.
–– Делай что и я, –– сказала я. –– Пойдем, будет весело.
–– Я тебя научу, –– предложил Фред, но Фрэн покачала головой и застучала ноготками. ––– Фрэн...
–– Я сказала нет.
–– Хорошо, хорошо. Может, тогда следующий? –– предложила я, но Фрэн уставилась в пол, будто хотела в него закопаться. –– Ты. –– Я обернулась к Фреду, у которого был озадаченный и ошарашенный вид сдавшегося, и схватила его; он усмехнулся и подал мне руку. –– Делай так, –– я потянула его к танцевальной площадке.
Мелодия была яркой и живой, того типа, что натягивают каждую струнку вашего тела, пока не заставляют двигаться. Фред взял мою руку и закружил меня в танце. Скок – подскок – хлопок – вращение. Фред в этом был хорош, ну или хорошо притворялся, что знал как танцевать.
Вращение – подскок – подскок – сменить партнера. Без понятия, что я делала, да это и не казалось важным. Повторяла шаги, но мой новый партнер делал все наполовину, непоследовательно крутя и поворачивая меня.
Подскок – подскок – подскок – хлопок – сменить партнера. Воздух горячий, тяжелый и чистый. Мой новый партнер с улыбкой толкнул меня в нужном месте. Вращение – поворот. Девочка рядом со мной подмигнула и сказала: –– Нет, не так. –– Хлопок – снова сменить партнера.
Моим партнером стал Питер: лицо раскраснелось, глаза заблестели, когда мы помешали движению друг друга. Я наступила ему на ногу, он хромал (или притворялся) следующие шаги. Я рассмеялась в знак извинения. Хлопок – кружение – кружение. Я отклонилась назад, отдаваясь импульсу.
Только услышав, как ученики хлопают в ладоши, мы поняли, что танец закончился. Мы врезались друг в друга, пытаясь остановиться и Питер заулыбался – правда заулыбался – а я задохнулась от смеха. Музыканты сорвали аплодисменты и заиграли снова. Быстрее.
