Майкл Горам - Чудо-герои. Были и небылицы про пионеров и покорителей Дикого Запада
Сами понимаете, после этого Большой Джон совсем загордился. Ему очень нравилось быть прорицателем. Он так вошел во вкус, что однажды отважился выступить в этой роли перед самим хозяином. А случилось все вот как.
Большой Джон проходил позади хозяйского дома, когда вдруг из окна выплеснули ведро и на земле осталось лежать что-то блестящее. Большой Джон глянул, а это оказался бриллиантовый перстень белой миссис, жены хозяина. Но только он протянул руку, чтобы схватить кольцо, как его — хоп! — проглотил индюк.
Однако Большой Джон решил держать судьбу за хвост. Когда кольца хватились, он тут же поспешил к хозяину и заявил, что может сказать, где искать перстень госпожи.
— Если ты его найдешь, — пообещал хозяин, — я тебе подарю самую жирную свинью!
Но стоило Большому Джону заикнуться, что перстень-де надо искать в животе у индюка, как хозяин решил: что-то тут нечисто. И отказался резать индюка. Ему просто жалко стало.
— Нет, не могу, — заявил он. — А вдруг кольцо не там? Я тогда с ума сойду!
— Известное дело, сойдете, — согласился Большой Джон.
И все-таки индюка зарезали, и на глазах у всех собравшихся вытащили из него бриллиантовый перстень.
Теперь самому хозяину захотелось похвастать перед всеми, что среди его рабов есть провидец. Он даже побился об заклад с одним богатым плантатором, что Большой Джон умеет делать предсказания. Они долго спорили и все выше поднимали ставки, пока хозяин наконец не предложил:
— Ставлю мою плантацию против вашей, что Большой Джон провидец.
Ударили по рукам.
А проверить решили так. Опрокинули огромный чугунный котел и что-то спрятали под него. Большой Джон должен был угадать, что именно. Когда Большой Джон пришел, хозяин сказал ему:
— Ну как, угадаешь? Ох, если не угадаешь, я с ума сойду!
— Известное дело, сойдете, — согласился Большой Джон.
Но на душе у него кошки скребли, он совсем в себе не был уверен.
Он обошел опрокинутый котел вокруг раз, и два, и три. Почесал у себя в затылке, нахмурил брови, даже взмок от волнения.
Нет, ничего не мог он придумать!
— Ну, попалась, хитрая лиса, — пробормотал он, имея, конечно, в виду себя.
Все так и ахнули. Под котлом-то сидела всамделишная лиса!
Стало быть, старый хозяин выиграл пари и сделался вдвое богаче. У него теперь было две плантации и вдвое больше рабов. Вот как! И он сказал Большому Джону, что такое событие надо отметить. Он возьмет старую миссис, свою жену, в путешествие, чтобы показать ей Филадельфию и Нью-Йорк. Они там пробудут неделю, другую, а может статься, и месяц.
А в награду он оставляет Большого Джона вместо себя управляющим на плантации, пока они с женой не вернутся.
Большой Джон проводил белого хозяина с госпожой на станцию и пожелал им счастливого пути. Он, конечно, и знать не знал, что хозяин собирался на следующей станции сойти и вернуться потихоньку назад, чтобы посмотреть, как там Большой Джон будет управляться с делами. Большой Джон поспешил прямо домой и созвал всех негров.
— Устроим сегодня праздник! — предложил он.
Он даже разослал приглашения на соседние плантации. Только для рабов, разумеется.
А сам нарядился в парадный костюм белого хозяина и приготовился к приему гостей.
Все пришли, никто не отказался. Пригласили скрипачей и гитаристов, чтобы гости танцевали под музыку. Выбирал танцы Большой Джон, он был хозяином бала.
В самый разгар вечера Большой Джон вдруг увидел в дверях белых мужчину и женщину. Они были в потрепанной одежде и казались усталыми и голодными. Большой Джон проявил великодушие и отправил их на кухню подкрепиться остатками от праздничного стола — словом, вел себя ну точно как его белый хозяин.
Спустя какое-то время белые гости снова появились в зале. Они успели почиститься и переодеться, и Большой Джон сразу узнал их — это оказались его хозяин и госпожа.
Хозяин как напустится на бедного Джона!
— Тебя убить мало! — кричал он.
— Известное дело, мало, — согласился Большой Джон. — Только выполните, пожалуйста, мою последнюю просьбу. Я бы хотел перед смертью попрощаться с моим лучшим другом.
Белый хозяин не стал противиться, но велел поспешить.
И пока Большой Джон разговаривал со своим другом, он уже успел приготовить веревку, чтобы повесить Большого Джона на суку сикоморы.
— Достань скорей спички, — сказал Большой Джон своему другу, — и лезь вон на ту сикомору. Я буду стоять под деревом и молиться. А как упомяну в своих молитвах молнию, ты — бжик! — зажигай тут же спичку.
И Большой Джон пошел к сикоморе и опустился там на колени, чтобы прочитать свою последнюю молитву.
— О господи милостивый, — сказал он, — если ты собираешься до рассвета спасти меня и поразить насмерть нашего белого хозяина, подай знак, господи, пошли на нас молнию!
И тут же приятель Большого Джона, сидевший в ветвях сикоморы, чиркнул спичкой.
— Хватит молиться, — испугался белый хозяин.
Но Большой Джон его не послушался и продолжал свою молитву.
— О господи милостивый, — сказал он, — если ты собираешься до рассвета спасти меня и поразить насмерть жену нашего белого хозяина, подай знак, господи, пошли на нас молнию!
Бжик! — чиркнула в ветвях сикоморы вторая спичка.
На этот раз белый хозяин смолчал, испугавшись, видно, не на шутку, а Большой Джон продолжал молиться.
— О господи справедливый, если ты собираешься до рассвета освободить всех негров и поразить насмерть всех наших белых хозяев, подай знак, господи, чиркни молнией!
Но приятель Большого Джона, сидевший на сикоморе, не успел в третий раз чиркнуть спичкой. Белый хозяин опередил его и быстрее молнии отпустил на волю всех своих рабов, а сам поскорей унес ноги, чтобы его здесь больше не видели.
Вот как Большой Джон принес неграм свободу. Оттого его и прозвали Большой Джон Освободитель.
СЭМ ПЭТЧ
Когда позволяла погода, мальчишки, работавшие на большой хлопкопрядильной фабрике в городе Потакет штата Род-Айленд, после работы бежали скорей купаться. Было это лет полтораста назад. Трудно с точностью утверждать, продолжают они и теперь этим заниматься или уже бросили. Надо бы съездить в Потакет, проверить.
Во всяком случае, в прежние годы мальчишки именно так поступали.
А как быстрей всего очутиться в воде? Ну, конечно же, прыгнув с моста в воду. Мост был довольно высокий, а река довольно глубокая, если не сказать больше. Лучшего места для прыжка в воду, да особенно после тяжелого рабочего дня, не придумать.
Одного из этих мальчишек звали Сэм, а полностью Сэм Пэтч. Больше ничем он не был знаменит. Разве вот еще чем: он не просто прыгал с моста в воду, а как-то по-особенному, это все замечали. Он влезал на верхнюю перекладину моста и уж оттуда кидался вниз. Ногами вперед, вытянувшись в струнку, носки вместе, руки по швам.
Позднее он, правда, изменил свой стиль.
Когда Сэм готовился к прыжку, вокруг него собирались мальчишки и даже взрослые. Когда же он решил прыгать с фабричной крыши, а это было много выше моста, зрителей стало еще больше. Самая верхняя точка у конька крыши была футах в пятидесяти от воды и даже чуть побольше, представляете?
Но Сэму ничего не стоило прыгнуть с такой высоты. Зато толпа на мосту гудела и шумела от волнения. Да что там на мосту — вдоль всего берега располагались любопытные зрители.
А потом Сэм перешел на другую фабрику, она была много выше первой. Крыша у нее была плоская, хоть бегай по ней в догонялки. На такой крыше очень удобно было разбежаться и лететь в воду ногами вперед, спину прямо, руки по швам.
Но едва коснувшись воды, Сэм подгибал под себя коленки и — раз! — перекувыркивался и уходил под воду, а потом взлетал вверх тормашками.
Постепенно к Сэму пришла слава. В ее лучах грелись даже те, кто был просто знаком с ним. Например, газеты поместили на своих страницах фамилию его школьной учительницы, которая рассказала им, как Сэм начинал.
Частенько случалось, что он перескакивал через класс, сообщила она. Только не в том смысле, что он перескакивал из первого класса сразу в третий. Нет, частенько он просто не заглядывал в школу, так сказать, проскакивал мимо. И всегда перескакивал через трудные слова, когда читал домашнее задание. А на уроке арифметики спешил перескочить к ответу.
Видите, как рано стали проявляться у Сэма таланты к прыжкам.
Да, так после той фабрики Сэм перешел на третью, которая была еще выше. Она находилась в Нью-Джерси и стояла у самого Пассейского водопада. Прыгать в него было одно удовольствие!
У подножия водопада через глубокую расселину инженеры в это время как раз наводили мост. Сначала на высоком берегу реки они собрали каркас моста, а потом обмотали его канатами, чтобы перебросить на другой берег.
