Нина Бодэн - Сбежавшее лето
Саймон порозовел, но упрямо стоял на своем:
— Не понимаю, для чего все преувеличивать. Назвать их преступниками!
У него был несчастный вид. Сначала Мэри разозлилась: упрямый, а сам обижается! Но уже через минуту ей стало его жаль. И кроме того, Саймон прав: те двое ни в коем случае не выглядели преступниками, наоборот, они были жалкими и напуганными.
— По-моему, они не собирались убить его,— сказала она.— Просто, чтобы добраться до Англии, им нужны были его деньги. Но он-то, наверное, боялся, что его убьют. На его месте я бы тоже так думала.
— В лодке они меня жалели,— продолжал Кришна.— Я ни разу в жизни не был в море и не знал, как страшно, когда на многие мили вокруг холодная серая вода и огромные волны! Когда меня стало тошнить, француз дал мне отхлебнуть коньяку, а индийцы пообещали, что, как только мы сойдем на английский берег, они отвезут меня в Лондон, где я смогу разыскать дядю. Но стоило нам очутиться на берегу, как они убежали.
— Наверное, испугались,— заметила Мэри.
— Наверное,— кивнул Кришна.— Все получилось совсем не так, как я себе представлял. Я-то мечтал, что первым делом увижу высокие дома и солдат в красных мундирах и меховых шапках. Мой дядя прислал мне такую открытку.
— В такую форму одеты только солдаты, охраняющие Бэкингемский дворец в Лондоне,— объяснила Мэри,— где живет королева.
А что бы она думала увидеть в Африке, если бы ей суждено было там очутиться? Львов, наверное, жирафов, куда ни глянь, пустыню и голых негров, потрясающих копьями.
— Должно быть, и Африка выглядит совсем не такой, какой я ее себе представляю,— заметила она.
— У нас очень красиво,— сказал Кришна.— Особенно там, где я живу.
Он с печальной улыбкой посмотрел на Мэри, а потом перевел взгляд на Саймона, который сидел на краю кушетки, опустив глаза. «Обиделся,— подумала Мэри,— или просто не верит Кришне?» Она и сама не понимала, верить ему или нет,— слишком уж много приключений. Но Саймон-то... Сделал бы вид, что верит.
— И зачем только я уехал из дома? — дрожащим голосом сказал Кришна.— Зачем приехал сюда?
Саймон поднял глаза.
— Теперь уже поздно об этом жалеть! Приехал, и все. Нужно только придумать, что делать дальше.
— Можешь не думать!—Кришна спрыгнул с кушетки и гордо выпрямился, хотя губы у него дрожали.— Мой дядя богатый. Он приедет за мной в «кадиллаке.» Можешь не помогать мне, если не хочешь!
Он топнул ногой, застонал и чуть не упал, но Саймон, вскочив, поддержал его и усадил обратно на кушетку.
— Нога болит...— всхлипнул Кришна, и, хотя в этом уж не приходилось сомневаться, Мэри догадалась, что он пожаловался на боль, только чтобы скрыть обиду на Саймона.
К ее удивлению, Саймон тоже, по-видимому, понял это.
— Разумеется, я хочу помочь тебе! Поэтому я и думаю все время, как поступить. Чтобы не наделать глупостей, причинив тем самым неприятности не только тебе, что самое важное, но и самим себе. Если тебя задержат как нелегального иммигранта, тогда нам попадет за то, что мы тебя укрывали, а мне особенно достанется, потому что, во-первых, эта лавка принадлежит дяде Хорейсу, который приходится моему отцу родным братом, а во-вторых, мой отец служит в полиции. Ему тоже несдобровать. Кто поверит, что он ни о чем не знал?
И правда, подумала Мэри, Саймону приходится беспокоиться куда больше, чем ей. Этим и объясняется его подавленное настроение и раздражительность.
Но сейчас он как будто немного оживился. Может, то, что он сидел и думал, пошло ему на пользу, потому что голос его теперь звучал уверенно и бодро:
— Ты не сумеешь добраться до Лондона самостоятельно, полиция быстро тебя поймает. Но мы можем позвонить твоему дяде и сказать ему, что ты здесь. Пусть он решает, что делать.
Он сказал это так, будто сам придумал. Словно Мэри с самого начала не подала ему эту мысль! Она хотела было рассердиться, но потом решила быть великодушной и лишь улыбнулась про себя.
Кришна тоже улыбнулся.
— У меня нет номера его телефона, но я помню его адрес. Он живет недалеко от Бэкингемского дворца. Улица называется Бэкингем-пэлес-террас, а дом номер четыре.
«У Саймона какой-то странный взгляд»,— подумала Мэри.
— Ты не ошибаешься?
— Вроде нет,— запнулся Кришна.— Его адрес был у меня в записной книжке. Но она вместе с чемоданом осталась во Франции.
— А! — протянул Саймон.
— Мы можем написать ему письмо,— предложила Мэри.
— Писать письмо опасно,— покачал головой Саймон.— Оно может попасть в чужие руки. Особенно если...— Он замолчал и покраснел.
— Если у нас есть имя или адрес, мы можем найти номер его телефона в телефонном справочнике,— подсказала Мэри.
— Пожалуй,— согласился Саймон. Он выглядел озабоченным и, вздохнув, добавил:—В лавке должны быть телефонные справочники. Поднимись туда и найди тот, который нам нужен, а я пока займусь его ногой. Я принес из дома эластичный бинт. Если крепко забинтовать щиколотку, то нога будет меньше болеть и он сможет на ней стоять.
— Я бы просил тебя не говорить обо мне так, будто меня здесь нет,—рассердился Кришна. Он лег на кушетку и вытянул ногу.— Можешь забинтовать, если хочешь,— добавил он таким снисходительным и любезным тоном, будто он король, а Саймон — один из его придворных.
«Жаль, что он не король,— подумала Мэри,— потому что, будь он королем, вся эта история стала бы совсем сказочной! Нет, он больше похож на единственного в семье, а потому избалованного ребенка».
— У тебя есть братья или сестры? — спросила она, и мальчики с таким удивлением взглянули на нее, что она не могла не усмехнуться в глубине души.
— Братьев у меня нет. А сестер пять, и мой отец очень опечален тем, что у него только один сын,— ответил Кришна. — А почему ты спросила?
— Просто так,— ответила Мэри.
«Пять сестер! — думала она, поднимаясь по лестнице.— Вот почему он так важничает. В Индии женщины прислуживают мужчинам. Сестры Кришны, наверное, крутились вокруг него день и ночь!»
— Письменный стол в углу у окна,— крикнул ей вслед Саймон.
Письменный стол она увидела сразу. В лавке было темно и пыльно — пыль не только лежала на мебели, но и клубилась в лучах света, еле проникавших сквозь грязное окно. И кроме того, в помещении было еще много такого, что стоило посмотреть в первую очередь. За всю ее жизнь, решила Мэри, ей ни разу не довелось видеть столько собранных вместе интересных вещей. Старая музыкальная шкатулка с крошечными барабанами внутри, которые застучали, как только она подняла крышку; часы, вставленные в фасад необыкновенной росписи фарфорового замка с башнями и бойницами; миниатюрная лошадь-качалка с крошечным алым седлом и с кудрявой гривой, сделанной, по-видимому, из настоящих волос; большая старая арфа, которая, когда она провела пальцами по ее струнам, издала какие-то пузырчатые звуки, словно на ней играли под водой.
Письменный стол спрятался позади арфы. Это был обычный письменный стол, заваленный бумагами, поверх них лежал стеклянный куб, в середине которого плавал странный лиловый цветок. Она подняла куб, он показался ей тяжелым и прохладным. Она посмотрела в него, потом перевернула, и лиловый цветок сначала растекся, а потом снова уменьшился. Она подняла куб к свету и принялась разглядывать через него свою руку: рука казалась огромной, стали отчетливо видны все линии на пальцах.
Она совсем забыла, что ее могут увидеть с улицы, и, когда в окно постучали, с испугу чуть не уронила куб. На секунду она забыла обо всем: чуть не разбила такую прекрасную вещь, которую никто ни за что не сумел бы починить! Но как только она поставила куб на место, ей стало страшно совсем по другой причине.
На улице возле лавки стоял кто-то и смотрел на нее. По какому праву она проникла сюда...
7
ЖАРЕНАЯ СВИНИНА И ЯБЛОЧНЫЙ ПИРОГ
Сначала она не решалась повернуть голову, или, верней, была не в силах, а только стояла, словно окаменев, не отрывая глаз от куба.
— Ни с места, иначе тебя ждет смерть! — крикнул детский голосок, и она пришла в себя. А присмотревшись, увидела близнецов Полли и Аннабел. Их носы были так плотно прижаты к стеклу, что превратились в белые пуговицы.
Она бросилась к двери. Сверху дверь была закрыта на задвижку. Близнецы, хихикая и подталкивая друг друга локтями, с интересом следили за ней, пока она, взобравшись на стул, пыталась дотянуться до задвижки.
— А что ты здесь делаешь?—спросила Аннабел, как только она впустила их в лавку.
