Ференц Молнар - Мальчишки с улицы Пала
Пасторы вылезли из воды. Взглянув друг на друга, они, по привычке, сунули руки в карманы и тоже двинулись восвояси. Им было ужасно стыдно, и они шагали молча.
И покинутый всеми островок, залитый лунным светом, погрузился в вечернюю тишину…
6
Когда на другой день около половины третьего мальчики друг за другом стали собираться на пустыре, каждому бросался в глаза большой лист бумаги, прибитый к внутренней стороне забора четырьмя огромными гвоздями.
Это было воззвание. Над ним всю ночь, пожертвовав сном, трудился Бока. Крупные печатные буквы воззвания он с помощью кисточки вывел черной тушью, а начальные буквы каждой строки сделал кроваво-красными. Текст гласил: «Воззвание!!! Всем быть в боевой готовности! Страшная угроза нависла над нашей державой, и, если мы струсим, у нас отнимут всю территорию! Пустырь в опасности! На нас хотят напасть краснорубашечники! Но мы встанем все как один, и, если понадобится, отдадим жизнь за отечество. Пусть каждый выполнит свой долг! Президент».
В этот день никому не хотелось играть в лапту, и мячик остался мирно лежать в кармане его хранителя — Рихтера. Мальчики прохаживались по пустырю и беседовали о предстоящей войне, то и дело подходя к воззванию и в десятый, двадцатый раз перечитывая зажигательные слова. Многие уже знали их наизусть и воинственно декламировали со штабелей — в назидание внизу стоящим, которые тоже почти все помнили, но слушали, разинув рот, а потом опять спешили к забору, чтобы, еще раз прочитав, в свою очередь взобраться на штабель и самим продекламировать.
Все войско ни о чем другом и думать не могло, кроме этого необыкновенного воззвания. Значит, беда в самом деле велика и опасность очень серьезна, если президент решил выпустить воззвание за собственноручной подписью.
Кое-какие подробности мальчикам были уже известны. Кое-где произносилось имя Гереба; однако ничего определенного никто сказать не мог. Президент из разных соображений счел за лучшее не разглашать пока предательства Гереба. Он рассчитывал, что Гереба удастся накрыть прямо на пустыре и тут же, на месте, предать суду военного трибунала. Что Немечек на свой риск и страх решится проникнуть в Ботанический сад и учинит там, во вражеском стане, грандиозный переполох, — этого даже Бока не мог предвидеть… Он узнал об этом лишь на следующее утро, в школе, когда после урока латыни спустился в подвальный этаж. В подвале, где швейцар продавал бутерброды с маслом, Немечек и рассказал ему все, отведя в сторонку. А на пустыре даже в половине третьего царила еще полная неопределенность: все ждали президента.
Общее волнение подогревалось еще одним неприятным обстоятельством. В «Обществе замазки» разразился скандал. Засохла общественная замазка. Она вся растрескалась и пришла в негодность — в том простом смысле, что ее нельзя было больше мять. Произошло это явно по недосмотру председателя общества. После всего сказанного излишне, пожалуй, напоминать, что именно его обязанностью было жевать замазку, а новый председатель, Колнаи, этой обязанностью грубо пренебрег. Легко догадаться, кто осудил прежде всего такое поведение: не кто иной, как Барабаш, первый предал его огласке. Переходя от одного члена общества к другому, он каждому в резких словах выражал свое возмущение новым председателем. Хлопоты его были небезуспешны: за какие-нибудь пять минут ему удалось убедить многих потребовать созыва чрезвычайного собрания. Колнаи догадывался, о чем идет речь.
— Ладно, — сказал он, — но ведь пустырь сейчас важнее. Чрезвычайное собрание я могу созвать только завтра.
— Этого мы не потерпим! — шумел Барабаш. — Господин председатель, как видно, просто боится!
— Тебя, что ли?
— Не меня, а общего собрания! Мы требуем созвать собрание сегодня же.
Колнаи только хотел ответить, как вдруг у калитки прозвучал боевой клич мальчишек с улицы Пала:
— Гаго, го! Гаго, го!
Все посмотрели туда. Вошел Бока в сопровождении Немечека, у которого шея была обмотана большим красным вязаным шарфом. Появление президента положило конец дискуссии. Колнаи быстро уступил:
— Ну ладно, устроим собрание сегодня. Только сначала послушаем, что скажет Бока.
— На это я согласен, — отвечал Барабаш.
Но члены «Общества замазки» уже окружили Боку и вместе со всеми присутствующими засыпали его вопросами.
Спорщики поспешили к ним присоединиться. Бока знаком попросил внимания и в воцарившейся напряженной тишине сказал:
— Ребята! В воззвании вы уже прочли, какая опасность нам угрожает. Наши лазутчики проникли во вражеский стан и узнали, что краснорубашечники собираются завтра напасть на нас.
Все зашумели: никто не ожидал, что уже завтра — война.
— Да, завтра, — продолжал Бока. — Поэтому объявляю: с сегодняшнего дня вводится осадное положение. Все обязаны беспрекословно повиноваться своим начальникам, а офицеры — мне. И не воображайте, что это просто так, детская игра. Краснорубашечники — сильные ребята, и их много. Схватка будет жестокая. Поэтому мы никого не хотим принуждать. Кто не хочет участвовать в сражении, пусть скажет!
Ответом было глубокое молчание. Желающих уклониться от боя не оказалось. Бока повторил еще раз:
— Кто не хочет участвовать в войне, пусть выйдет вперед. Нет таких?
— Нет! — воскликнули все в один голос.
— Тогда пусть каждый даст слово, что завтра придет сюда к двум часам.
Все по очереди стали подходить к Боке, и он с каждого брал слово, что тот непременно придет завтра. Обменявшись со всеми рукопожатием, Бока возвысил голос:
— А кто не явится, — тот бесчестный клятвопреступник, и пускай он больше не сует к нам носа: мы его отсюда палкой выгоним!
Лесик сделал шаг вперед.
— Господин президент, — сказал он, — все налицо, кроме Гереба. Гереба нет.
Наступила гробовая тишина. На всех лицах выразилось любопытство: в самом деле, что с Геребом? Но Бока был не из тех, кто легко отступает от задуманного плана. Он не хотел ничего говорить, не уличив Гереба здесь, перед всеми.
— Что с Геребом? — раздались голоса.
— Ничего, — спокойно ответил Бока. — О нем поговорим в другой раз. А пока подумаем, как нам выиграть завтрашнее сражение. Но, прежде чем получить от меня приказания, послушайте, что я скажу: если между вами есть какие-нибудь раздоры, надо немедленно положить им конец. Кто с кем в ссоре, сейчас же помиритесь.
Все смолкли.
— Ну? — спросил президент. — Таких нет?
— Мне кажется… — начал было Вейс и потупился.
— Ну, выкладывай!
— Кажется, Колнаи… с Барабашем…
— Это правда?
— Да, — сказал Барабаш, покраснев. — Этот Колнаи…
— Да… — сказал Колнаи. — Этот Барабаш…
— Сейчас же помиритесь, — накинулся на них Бока, — а не то обоих отсюда выставлю! Воевать можно, только если все в дружбе!
Оба соперника нехотя подошли к Боке и волей-неволей протянули друг дружке руку. Но, прежде чем выпустить руку Колнаи из своей, Барабаш сказал:
— Господин президент!
— Что такое?
— Только с одним условием…
— С каким еще?
— Таким, что… если краснорубашечники вдруг не нападут на нас, тогда… тогда… я опять буду с Колнаи в ссоре, потому что…
— Замолчи! — прервал Бока, устремив на него уничтожающий взгляд.
Барабаш замолчал, но надулся. Дорого бы он дал, если б можно было тут же влепить хорошего тумака Колнаи, который весело улыбался…
— А теперь… — промолвил Бока. — Рядовой, подайте мне план.
Немечек поспешно сунул руку в карман и вынул какую-то бумагу. Это был план сражения, придуманный Бокой в тот же день после обеда.
Бока расстелил бумагу на плоском камне, и мальчики уселись вокруг на корточках. Каждый с любопытством ждал, куда его назначат, какая кому выпадет роль.
План выглядел так:
Бока принялся объяснять детали плана:
— Смотрите сюда, на этот чертеж, и слушайте внимательно. Это карта нашей державы. По данным разведки, неприятель нападет на нас сразу с двух сторон: с улицы Пала и с улицы Марии. Теперь пойдем по порядку. Вот эти два квадрата с буквами «А» и «Б» обозначают два батальона, выделенные для охраны калитки. Батальон «А» состоит из трех человек под командованием Вейса. Батальон «Б»- тоже из трех; командир — Лесик. Ворота на улицу Марии тоже охраняются двумя батальонами. Батальоном «В» будет командовать Рихтер, батальоном «Г»- Колнаи.
— А почему не я?
— Это кто сказал? — строго спросил Бока. Встал Барабаш.
— Опять ты? Еще слово, и я предам тебя суду военного трибунала. Садись.
Барабаш, что-то пробурчав, сел.
— Черные точки, — продолжал свои объяснения Бока, — возле которых стоят номера и буква «Ф», — это форты. Форты мы обеспечим таким запасом песка, чтобы для обороны каждого довольно было двух человек. Отбивать атаку песком нетрудно. К тому же форты расположены близко друг от друга и в случае, если будет атакован один, его поддержит огнем соседний. Форты первый, второй и третий защищают пустырь со стороны улицы Марии; форты четвертый, пятый и шестой будут поддерживать песочными бомбами действия батальонов «А» и «Б». Кто в какой форт назначен, скажу после. Командиры батальонов сами выберут себе людей. Поняли?
