Анна Саксе - Сказки о цветах
Лилия спрятала сердце Жака в серебряную шкатулку и стала ждать возвращения любимого.
До чего медленно течет время для того, кто ждет. День тянулся, как год, а год казался вечностью. Что бы Лилия ни делала, куда бы ни шла, взгляд ее всегда был обращен в ту сторону, в которую ушел Жак. Так она потеряла счет дням, а годы она и не считала. И как возмутилась она, когда отец однажды заговорил с ней:
— Дочь моя, вот уже минуло десять лет с тех пор, как твой жених ушел на войну; вернется ли он вообще? Пора бы подумать тебе о другом муже.
— Отец, как ты можешь так говорить! — воскликнула она. — Жак оставил мне свое сердце, и, пока оно у меня, я Жака не забуду.
Отец, сочувственно вздохнув, покачал головой. Не дожить ему до дня, когда его заменят на тяжелой работе, не качать ему внуков.
Прошло еще десять лет, кончилась война, воины начали возвращаться домой — кто подпрыгивая на костылях, кто с пустым рукавом. Лилия ждала Жака, расспрашивала о нем калек: ни слуху ни духу.
— Должно быть, полюбил другую и остался в чужом краю, — обронила как-то сестра Лилии, но Лилия этому не поверила.
— Как он может полюбить другую, если сердце его у меня? Без сердца любить нельзя!
Кончилась война, но бессердечный Жак, который все эти годы убивал и грабил, не пожелал теперь жить иначе. Он стал главарем разбойничьей шайки, грабившей в чужих краях. Жак отнимал на дорогах у путников золото и проматывал его в кабаках.
Когда один из бандитов, старый Пьер, заболел, Жак прогнал его. Решив отомстить главарю, Пьер направился в его родное селение, чтобы рассказать родственникам и знакомым Жака, каким подлым тот занялся ремеслом.
Пьер шел долго, лет десять, пока не пришел во Францию и не отыскал селения Жака. И первая, кого он встретил, была седая женщина с застывшим выжидающим взглядом.
— Ты Жака знаешь? — спросил Пьер.
— О боже, о чем ты меня спрашиваешь?! — воскликнула женщина. — Жака, моего любимого, моего ненаглядного, как мне его не знать? Скорей скажи, что с ним, где он!
Старый Пьер видел, как глаза женщины затеплились надеждой, и понял: она любит своего Жака так же пылко, как в молодости. И он не мог открыть ей страшную правду.
— Стало быть, ты невеста Жака! — воскликнул Пьер.
— Да, я — Лилия, мы помолвлены с ним, — подтвердила старуха.
— Ай, ай, у меня печальная весть для тебя. — Пьер опустил глаза. — Жак пал в бою как герой. А как он тебя любил! Умирая, он все повторял твое имя — Лилия.
«Мой Жак умер и похоронен, — думала Лилия, — но как же он лежит в земле без сердца. Я должна отыскать его могилу, вернуть Жаку его доброе, любящее сердце».
Взяв серебряную шкатулку, Лилия пустилась в трудный путь, в чужие далекие края. Она уже потеряла счет дням и годам, но все расспрашивала людей о дороге.
Люди предостерегали ее, чтоб не ходила дальше одна, ибо в пустыне путников грабят лютые разбойники, но Лилию нельзя было отговорить.
На повороте дороги на Лилию напали бородатые разбойники и отняли у нее серебряную шкатулку с ее сокровищем. Она умоляла, плакала, говорила им о своей несчастной любви и о бесконечной верности Жаку, но это не тронуло злодеев. Они отнесли шкатулку своему главарю и, смеясь, рассказали, что какая-то выжившая из ума старуха ищет могилу жениха, чтобы отдать ему сердце, которое он будто оставил ей в залог, уходя на войну.
Смутно догадываясь о чем-то, главарь разбойников открыл шкатулку и увидел собственное сердце, которого был лишен все эти долгие годы. И странно — сердце обратилось к своему бывшему владельцу человеческим голосом:
— Будь человеком и не показывайся Лилии таким, какой ты есть. Пускай она думает, что ты умер, и сохранит о тебе светлую память.
Жак закрыл шкатулку, приказав разбойникам вернуть ее старушке и показать ей зеленый холм, на котором он, Жак, якобы похоронен. Но обозленные разбойники по пути решили, что их главарь на старости одурел, и договорились оставить серебряную шкатулку себе. Но могилу они Лилии показали — разве мало было кругом насыпанных ветром бугров.
Бедняжка Лилия, она все еще так любила Жака, такого, каким он был в молодости, и не могла оставить его без сердца. Она вырвала из груди свое и зарыла на холме, где, как она думала, покоился прах Жака.
Из сердца вырос цветок, который по сей день называют Лилией. Символ невинности, верности и благородства.
ОРХИДЕЯ
В далеком-далеком краю, теплом и плодородном, жило племя ну-аруаки. Солнце прокалило их кожу, и она стала медно-красной, а их длинные черные волосы сверкали, как уголь. Ну-аруаки были счастливее других племен, ибо владели птицей Орхис, которая несла золотые яйца. Когда птица клала в дупло золотое яйцо, вождь племени Нато Мажин собственноручно переносил ее на другое дерево, и событие это отмечалось как большой праздник.
Дочери вождя по очереди сидели на ветвях дерева, охраняя гнездо птицы от орлов, а в каждом углу селения день и ночь стояли на страже сильные юноши с отравленными стрелами в колчанах, чтобы воины какого-нибудь чужого племени не украли сокровища ну-аруаки.
Из золотых яиц умелые мастера делали браслеты, серьги и всевозможные украшения. Запасы золотых яиц все росли, и вождь выменивал их на бизоньи шкуры и мясо, мокасины и томагавки.
Мужчины племени ну-аруаки часто уходили на охоту, а их жены и дочери тем временем ткали чудесные пестрые покрывала, плели корзины и собирали ягоды.
Однажды мужчины вернулись с охоты очень взволнованные. Они встретили охотников какого-то другого дальнего племени, рассказавших им, что к морскому берегу пристали огромные лодки, с них сошли странные бледнолицые коротковолосые люди. Бледнолицые очень жадны до золота, убивают невидимыми огненными стрелами, вырывают из ушей серьги, снимают с рук и ног браслеты, допытываются у местных жителей, откуда те добывают золото.
Если бы ну-аруаки знали, что люди могут быть такими низкими и коварными, они никогда не пустили бы в свой стан чужого. Но они не знали этого и на руках внесли в свое селение раненого охотника, которому, по его словам, медведь покалечил ногу. Вождь велел женщинам ходить за раненым, а мужчины снова отправились на охоту.
Чужой — его прозвали тут Хромым Медведем — восхищался украшениями женщин и расспрашивал их, где они берут этот желтый камень, из которого сделаны серьги и браслеты. Но женщины лишь молча улыбались в ответ.
Со временем Хромой Медведь сдружился со старшей дочерью вождя, которую звали Зинтказвин, и пожелал остаться жить с племенем ну-аруаки и жениться на ней.
Зинтказвин сказала, что он должен подождать, пока вернется отец, чтобы получить его согласие.
Хромой Медведь стал выспрашивать у Зинтказвин, почему она и ее сестры порою пропадают в лесу и что они там делают. И дочь вождя, уже считавшая себя невестой Хромого Медведя, допустила еще большую оплошность, чем ее отец, который привел раненого чужака.
Не могла же Зинтказвин подозревать, что ее возлюбленный, продавшись бледнолицым за бочонок огненной воды, обещал им разведать тайну ну-аруаков?
Итак, узнав, что Зинтказвин и ее сестры по очереди сидят на дереве и караулят птицу, несущую золотые яйца, Хромой Медведь напоил стражу огненной водой и сообщил бледнолицым тайну.
Хромой Медведь не знал, что на верхушке самого высокого дерева сидел страж Ота Кте и наблюдал за окрестностью. Он заметил приближавшихся бледнолицых и увидел, что их ведет Хромой Медведь. Ота Кте забил тревогу, предупредив об угрожающей опасности и предательстве.
— О, горе мне, зачем я раскрыла ему тайну нашей птицы! — горестно воскликнула Зинтказвин. — Так вот почему он так выспрашивал меня. Скажи мне, что делать, как спасти нашу золотоносную птицу? — обратилась она к шаману.
— Ко-ко-ко! — воскликнул шаман, что означало: «Будьте готовы!»
Сбежались все женщины и девушки и ответили громко:
— Хо!
Это означало: «Мы готовы!»
— Девушки! Живо взбирайтесь на деревья и садитесь на ветви! Тогда бледнолицые не узнают, на каком именно дереве находится гнездо птицы. А пока они будут его искать, Тасанке Утке помчится к охотникам, позовет их, и они прогонят бледнолицых.
Тасанке Утке, по прозвищу Бешеный Конь, помчался со всех ног туда, где охотились мужчины племени, а сотни девушек так же проворно вскарабкались на деревья, крепко обхватив их стволы руками.
Хромой Медведь привел бледнолицых в лес, но он растерялся, не зная, на какое показать дерево. Разъяренные бледнолицые выпустили в девушек свои огненные стрелы, но девушки, даже мертвые, продолжали сжимать стволы деревьев.
Когда прибежали мужчины и юноши и прогнали бледнолицых, было уже поздно. Цвет их племени, их красавицы, погиб.
Шаман, воздев руки к небу, назвал их имена, перечислил их добродетели и сказал:
— Вы самоотверженно защищали сокровище нашего племени и достойны самой высокой награды. Пускай ваши души превратятся в прекрасные благоухающие цветы, пускай они не перестанут расти на этих деревьях и рассказывать поколениям о том, как вы спасли золотоносную птицу.
