Тамара Крюкова - Потапов, «двойка»!
— И чем ты собираешься торговать?
— Интеллектуальной собственностью.
Ответ друга поверг Лёху в ступор. Нет, дураком он себя не считал, но интеллектуальной собственности у него отродясь не было.
— Я чего-то не догоняю, — честно признался он.
Женька многозначительно постучал себя пальцем по лбу.
— Будем зарабатывать силой мысли. Спорим, можно без особого напряга получить миллион баксов?
Лёха со смесью испуга и жалости уставился на друга. Судя по всему, крыша у того поехала так, что черепицу не соберёшь. Возражать и спорить было бесполезно. Что возьмёшь с больного человека?
Удовлетворённый произведённым эффектом, Женька указал на свои видавшие виды кроссовки и, ткнув в логотип фирмы «Найк», спросил:
— Как ты думаешь, сколько стоит эта загогулина?
— В каком смысле?
— В самом прямом. Знаешь, сколько фирма отвалила рекламщикам за этот мазок? — Женька выдержал паузу и с пафосом произнёс:
— Миллион долларов.
— Да ну? — не поверил Леха.
— Не «да ну», а ну да! «Найк» выложил миллион баксов, миллион новеньких гринов, за то, что им нарисовали такую фитюльку. Скажи, только честно, ты мог бы нарисовать это за миллион?
Лёха понял, что его акции возросли, и уверенно заявил:
— А то! Да я бы за такие деньжищи гектар бы изрисовал, — воодушевился он.
— Вот-вот. Прикинь, дураки. Ладно бы им изобразили картину Репина «Иван Грозный убивает сына», а то за какую-то запятую такую сумму выложить.
Друзья помолчали. Их до глубины души потрясла беспредельная глупость совета директоров крупнейшей спортивной компании. Самое обидное, что руководство «Найка» не знало, куда обратиться, чтобы сэкономить кучу денег.
Лёша шумно вздохнул:
— Жалко, что им больше ничего не надо.
— Подумаешь, есть другие фирмы, — успокоил его Женька. — Я тут полазил по Сети и понял, что реклама — это самый выгодный бизнес. Даже если мы будем по сто баксов брать, и то обогатимся.
На словах всё выходило красиво, и всё же Лёху точил червь сомнения:
— А как люди про нас узнают?
— Зришь в корень. Главное, заявить о себе, ну и заработать первичный капитал, — кивнул Женька.
Это звучало заманчиво, и Лёха весь обратился в слух.
— Бизнес надо начинать с малого, — со знанием дела заявил Женька. — Видел, возле метро новую пиццерию открыли? Они как раз пытаются её раскрутить. Вот мы и займёмся рекламными плакатами.
— Ну ты и загнул. Одно дело загогулину нарисовать, а другое — плакаты. Как же мы их напечатаем? — спросил Лёха.
— Нам и не надо ничего печатать. Для этого типографии есть. Нашлёпать плакаты — дело нехитрое. Что толку, если они будут пылиться на полке? Главное — донести рекламу до народа, сечёшь?
— Не очень, — честно признался Лёха.
Порой Женька объяснялся так туманно, что поймать его мысль было не легче, чем ловить кубики на продвинутых уровнях «тетриса».
Женька расплылся в улыбке и хлопнул Лёху по плечу.
— Объясняю для непосвящённых. Мы станем рекламными агентами. Для начала будем расклеивать плакаты, а когда заработаем стартовый капитал, откроем собственную фирму.
Неуёмная фантазия живо нарисовала перед Женькой красочную картину делового успеха, и он с воодушевлением продолжал:
— Заделаемся директорами. Я, чур, генеральным.
— А я?
Женька смерил Лёху оценивающим взглядом и сказал:
— Ты коммерческим. Наймём народ. Ленку Синицыну секретаршей посадим.
— Нет, лучше бухгалтером. Будет деньги считать. У неё по математике «пятёрка», — подхватил Лёха.
— Нет проблем. Тогда секретаршей Майку сделаем, чтобы чаи нам подавала, — согласился Женька. — А Петухова в телохранители возьмём. Представь, картинка с выставки: мы с тобой выходим из офиса, а он перед нами дверь открывает. Петух от злости лопнет.
После того, как они трудоустроили весь класс, Лёха окончательно созрел для рекламного бизнеса. Дело оставалось за малым: устроиться в пиццерию.
— А вдруг нас не возьмут? — заволновался Лёха, но Женька его успокоил:
— По-твоему, пенсионеры лучше нас рекламу клеят? Не суетись, прорвёмся.
Не теряя времени даром, друзья отправились в пиццерию. Хозяином кафе оказался толстый дядька с пышными моржовыми усами. Узнав, что перед ним не клиенты, а соискатели на должность расклейщиков рекламы, он не оценил привалившего ему счастья. Радушная улыбка слиняла с лица. Не скрывая раздражения, он сказал:
— Рано пришли, мальчики. Вы в каком классе учитесь?
— В восьмом, — бойко соврал Женька, но, поняв, что слишком зарвался, слегка скостил возраст. — Вернее в седьмом.
Дядька с недоверием посмотрел на его тщедушную фигуру и покачал головой:
— Годика через три приходите, а то мама волноваться будет.
— Не будет. Мы, знаете, какие самостоятельные. Лёха, скажи. И быстрые. Мы вашей рекламой весь район в два счёта обклеим. У вас от клиентов отбоя не будет, честно, — с жаром заверил его Женька.
— Нет, если узнают, что у меня малолетки работают, хлопот не оберёшься, — отказался усатый, но на помощь ребятам пришёл дяденька в поварском колпаке, который стал невольным свидетелем разговора.
— Зураб, кто узнает? Мальчики правы. Они быстро всё расклеят. Им хорошо, нам хорошо, всем хорошо.
— Не сомневайтесь! Мы никому не скажем! — выпалил Женька и добавил: — Что ж с того, что мы молодые? Нам ведь надо набираться опыта. Сколько можно сидеть на родительской шее?
Пора учиться зарабатывать самим.
Против такого довода не устоял бы никто. Деловая хватка юного бизнесмена наповал сразила владельца кафе, и он не мог не поощрить похвальные намерения.
— Хорошо. В комнате в конце коридора возьмёте плакаты и клей. Скажете, я велел. И смотрите, без обмана. Чтобы всё наклеили. Я лично пойду и проверю. Если что, шашлык из вас сделаю, — пригрозил он, и его усы встопорщились, как у Бармалея.
Через четверть часа Женька и Лёха вышли из кафе с двумя стопками красочных плакатов размером с обычный лист бумаги. Половина рекламировала суши, половина — пиццу. Друзья сразу же поделили сферы деятельности, и работа закипела. Для начала они наклеили рекламу возле подъездов многоквартирного дома. Рядом разноцветные листки смотрелись очень красиво.
Проблема возникла, когда Лёха приметил на перекрёстке столб. Место было выигрышное. Оно отлично просматривалось со всех сторон. Там красовалось объявление о выступлении Куклачёва с дрессированными кошками, но рядом оставалось немного свободного пространства.
— Вон место супер! — воскликнул Лёха.
Женька тоже оценил находку друга. Он проворно подскочил к столбу и, пока Лёха возился с клеем, успел первым налепить рекламу суши. Пицца осталась не у дел. Больше клеить было некуда.
— Я это место первый заметил, — насупился Лёха, держа в руках намазанный клеем плакат.
— Ну и что? Зато я первый наклеил, — возразил Женька.
— Так нечестно. Это моё место, — сказал Лёха в надежде, что у друга проснётся совесть и он признает, что не прав, но Женька нахально улыбнулся:
— Было твоё, да сплыло. Ты со свистом пролетел.
Если бы Женька извинился, Лёха его простил бы и пошёл искать другое место, но подобной наглости он вынести не мог. Ни слова не говоря, он шлёпнул свою рекламу поверх Женькиной.
Генератор идей не ожидал такого вероломства. Что ни говори, он стоял у истоков бизнеса и мог рассчитывать на уважение со стороны коллеги.
— Ах так! — воскликнул Женька, мазанул клеем по Лёхиному плакату и налепил сверху свой.
— А вот так! — ответил Лёха и, щедро плеснув клеем на Женькину рекламу, приладил свою.
Женька смерил Лёху испепеляющим взглядом и презрительно поморщился:
— Кому нужны твои суши? Даёшь пиццу!
Подтвердив слова действием, он упрятал рекламу суши с глаз долой. Лёха не остался в долгу.
— Это твоя пицца никому не нужна!
Столкнувшись с конкуренцией, друзья продемонстрировали, что ни один из них не обладает гибкостью в принятии решений. Некоторое время они боролись, пытаясь перетянуть рынок на свою сторону, но шансы были равны. Женька первый понял, что такими методами конкурента не одолеть. Он напустил на себя нарочито безразличный вид и заявил:
— Подумаешь! Это не единственное место в городе.
И гордо удалился.
Лёха торжествовал, но скоро убедился, что это всего лишь тактическая хитрость. Стоило ему отойти, как Женька вероломно вернулся и пристроил рекламу пиццы на прежнее место. Хорошо ещё, что Лёха обронил возле столба колпачок от тюбика с клеем. Он тотчас восстановил справедливость.
Женька из-за угла наблюдал за неправомерными действиями конкурента. Естественно, он не мог оставить столь низкий поступок безнаказанным. Впрочем, зная о коварстве друга, Лёха тоже не дремал.
