Кирилл Багров - По ту сторону света
— Наверно, в этом доме нормальным способом ничего не найдешь, — резюмировал Илья.
— И ненормальным тоже, — пробурчал Интернет, склонившись над письмом. — А посему остается уповать на графологию.
— И что же ты можешь узнать по одному только почерку?
— Ну, например, то, что этот дядя, надо сказать, личность свободная, незакомплексованная. То, что он не скупердяй и не консерватор — это сто пудов — об этом говорят размашистые буквы, неэкономность места на бумаге, точки со всего размаху. Хорошо бы еще посмотреть на его стиль письма. Ага, вот, например, очень яркая фразочка: «Но, к сожалению, наша встреча не может состояться, поскольку в первых числах ноября я вынужден уехать в служебную командировку.»
— Что? Повтори-ка еще разок! — настороженно попросил Илья.
— Понравилось? Стиль говорит о том, что он достаточно образован и ему приходится частенько иметь дело с составлением документов. Слушай: «К сожалению, наша встреча не может состояться…»
— Да ты в содержание вдумайся, графолог недоделанный!
Костя благоразумно пропустил мимо ушей отнюдь не лестное определение, относящееся к его сиюминутной деятельности, и снова уставился в листок.
— Погоди, погоди, что-то я не совсем понимаю… Не может состояться? — мальчишка поднял голову и ошарашенно посмотрел на друга. — Это еще что такое?! Ритка же сказала, что он приглашает нас…
— Дай сюда письмо!
Илья выхватил листок из рук недоумевающего Кости:
— Ну конечно, здесь так неразборчиво написано, вот она и не поняла! Он хотел бы видеть нас в своем доме, но не может принять, потому что уезжает! А Ритка просто дочитала до нужного ей предложения и дальше не стала мучаться, расшифровывать эти каракули!
— И что нам теперь делать? Сказать ей?
— Тогда наша поездка накрылась! Бабок на гостиницу нам не хватит! Думай, что говоришь!
Некоторое время мальчишки напряжено смотрели друг на друга, лихорадочно соображая и пытаясь найти выход из создавшейся ситуации. В любой момент ребята в соседней комнате могли найти этот дурацкий семейный альбом и вернуться!
— А может, мы… не будем им ничего говорить? — нерешительно произнес Костя.
— Как это?
— Ну, сделаем вид, будто не читали письма. Положим его на место, как ни в чем не бывало. Приедем в Севастополь в конце октября, дядю еще успеем застать дома. Он нас примет, поселит, а потом пусть едет в свою командировку. А?
Илья нахмурился и почесал затылок.
— Вообще-то, Интернет, это идея. Но Ритке-то может влететь. Ты хорошо будешь себя чувствовать, когда дядя пронзит ее ледяным взглядом? Приехала, несмотря на отказ, да еще и толпу народу с собой притащила!
— Но она же не виновата в том, что у него такой стремный почерк. Ведь его и вправду фиг разберешь! Если бы я когда-то не увлекался графологией…
— Лучше бы ты ею никогда не увлекался, — пробурчал Илья, быстро запихивая листок в конверт и возвращая его на прежнее место. — Тогда бы нам с тобой не пришлось изворачиваться и что-то скрывать.
В соседней комнате раздались радостные возгласы: по-видимому, искомый предмет всеобщими усилиями наконец-то был обнаружен. Энергичный топот приблизился к двери, и в комнату вошли ребята. Позади торжественной процессии шагала Рита с улыбкой до ушей, победно размахивая над головой тяжеловесным альбомом. Это действо закончилось тем, что девчонка со всего размаху заехала альбомом по затылку внезапно остановившемуся Игорю, который споткнулся о ноги Ильи и полетел прямо на него, схватившись за ушибленный затылок. Илья мужественно принял на себя падающего друга, только скорчился от боли, так как приятель заехал ему локтем прямо в солнечное сплетение.
Девчонки и Интернет от души хохотали над Игорем и Ильей, образовавшими на ковре некое многоногое и многорукое чудище и беспомощно пытающихся освободиться от объятий друг друга. Происшествие такого плана отвлекло от темы поездки даже Илью и Интернета, а уж о письме и подавно никто не вспомнил, что было заговорщикам только на руку.
Глава 7
Олеся
Поезд медленно подъезжал к вокзалу. За последние полчаса унылые пейзажи засыпающей природы сменились городскими постройками. Ребята сидели среди многочисленных объемных тюков и сумок, готовые к выходу. Спешащий по проходу проводник споткнулся о выступающий край одного из тюков, чертыхнулся и раздраженно спросил у ребят:
— Что это вы такое везете? И как вас только родители с такой кладью одних отпустили?
— Это снаряжение, — извиняясь, объяснила Катя. — Мы едем исследовать крымские пещеры, без всего этого спелеологам никак не обойтись!
— Вас хоть встречать-то будут? — поинтересовалась пожилая соседка по купе, занимавшая боковое место. Она окинула взглядом всю поклажу и с сожалением покачала головой. — А то как же вы потащите всю эту тяжесть, бедные детки?
— Перед отъездом я дала дяде телеграмму, он должен нас встречать, — успокоила ее Рита. — Так что не волнуйтесь, одни мы не останемся, все будет в порядке!
Илья с Костей переглянулись. Все эти дни заговорщикам было не по себе. Они пребывали в состоянии колеблющихся весов, когда одна чаша то и дело перевешивала другую. Время от времени то одного, то другого покидала уверенность в правильности принятого решения, вплоть до момента прибытия в Севастополь. Они то и дело вызывали друг друга в тамбур для совещаний, и до того примелькались проводнику, что тот начал подозревать их в курении.
Тем не менее, рассказать Рите правду о письме мальчишки так и не решились. Веским поводом хранить тайну был нескончаемый спор о том, кому из двоих придется признаваться в утаивании информации, на чью долю выпадет произнести эти страшные слова. Каждый знал, чем для несчастного может закончиться подобное признание — в гневе их невероятная подруга была страшна. Жребий бросать они не стали, это было равноценно добровольному восшествию на эшафот. В силу опасений за собственную жизнь и здоровье ребята оставили все как есть, взвалив все на плечи судьбы — пусть она сама расхлебывает ту кашу, которую заварила, наградив особо неразборчивым почерком Ритиного родственничка!
* * *Днем раньше.
Телеграмма, извещающая о нашествии группы подростков на его квартиру в точно указанное время, вызвала в душе дяди Вити противоречивые чувства.
С одной стороны, он сердился на племянницу и ее родителей, которые позволили этой ватаге бесцеремонно, без приглашения ввалиться в дом в качестве гостей. Ведь он же русским языком писал, что в первых числах вынужден уехать в командировку! Неужели девчонка, повзрослев, стала настолько наглой и нетактичной? В последний раз он видел Риту пять лет назад, и уже тогда ее характер давал о себе знать не лучшим образом. Если бы он знал, к чему приведет потакание прихотям и капризам в более нежном возрасте, то не стал бы разводить нежности, а применил бы более суровые методы воспитания, пока гостил у сестры.
Но с другой стороны, дядю, как человека взрослого и ответственного, одолевали и мысли другого плана: пятерых детей требовалось расселить по комнатам, позаботиться о запасе пропитания на десять дней, продумать увеселительную программу — ведь кроме того, как лазить по пещерам, они должны дышать свежим воздухом, познакомиться с городом, раз уж приехали.
В квартире дяди Вити было целых четыре комнаты, а проживали в ней только двое — он сам и тринадцатилетняя дочь Олеся. Призадумавшись, мужчина мысленно раскидал гостей по комнатам и заполнил холодильник всякой всячиной. Оставалось только реализовать все это в жизнь.
Таскаясь по магазинам, дядя Витя то и дело поминал незлым тихим словом свою непослушную племянницу, по милости которой его жизнь внезапно усложнилась, а заодно и свою сестру, которая умудрилась родить и воспитать такое чудовище. А тут еще и командировку отложили на неделю — и вовсе выходило нехорошо: словно он прикрывался ею, чтобы избежать нежелательной встречи с Ритой и ее друзьями.
Зато Олеся, похоже, была искренне рада приезду гостей. Она была единственным ребенком в семье, и ей не хватало общения, поэтому каждый раз по возможности с удовольствием общалась с Ритой. Темперамент девочки был совершенной иным — спокойным, тихим, покладистым. В целом она производила впечатление полной противоположности своей сумасшедшей двоюродной сестрице. Если Рите было скучно с младшей сестренкой, то для последней это общение было заманчивым: Рита всегда выдумывала что-нибудь этакое, в ее голове постоянно вызревали все новые идеи, одна круче другой, ее тянуло на приключения, которых Олеся была лишена напрочь.
Девочка с нетерпением ждала заветного четверга и того часа, когда нужно будет ехать на вокзал. Она была уверена, что у сестры такие же обалденные друзья, как и она сама, и потому любила их еще до знакомства, заочно. А с такими людьми ее каникулам не грозит скиснуть в скуке и повседневности, с ними — Олеся не сомневалась — ее жизнь наполнится новыми впечатлениями и сама собой раскрасится разноцветными красками.
