Луиза Олкотт - Под сиренью
- Почитай, если ты утомился.
Бэн с великим интересом начал читать историю о Давиде и Голиафе. Рассказ и месса закончились одновременно. Пока мальчик слушал заключительную молитву, понял, о чем говорила мисс Селия, - что слова в молитве лишь помогают выразить искренние чувства и состояние души. Прозвучало несколько молитв, которые, казалось, были предназначены именно для него. Мисс Селия заметила новое выражение на лице мальчика.
- Тебе понравилось в церкви? - спросила юная леди по пути домой.
- Очень понравилось!
- Особенно проповедь?
Бэн рассмеялся и сказал:
- Я многое не понял из нее, но рассказ мне пришелся по душе.
- Я рада. Прочтешь еще во время следующей проповеди. Я и не ожидала, что ты все сразу поймешь. Это довольно сложно. Но со временем можно во всем разобраться.
- Да, мэм. Разве Давид был плохим? Хотелось бы еще больше узнать про Иосифа в следующий раз.
Мисс Селия не смогла не улыбнуться. И ей приятно было заметить, что ему понравилась музыка.
- Около четырех часов поднимешься, чтобы собрать Торни, и поедем в рощу. Я повешу там гамаки. Для Торни будет очень хорошо туда съездить. И ты сможешь делать там все, что захочешь.
- Можно будет взять Санчо с собой? Ему не нравится, когда его оставляют.
- Конечно.
Бэн быстро пообедал. Он никому не рассказал о своем разговоре с мисс Селией, так как еще не разобрался, понравилось ли ему в церкви или нет. Миссис Мосс отправилась вздремнуть, Бэб и Бэтти сидели на своей скамейке, занятые чтением воскресных книжек. Даже курочки куда-то запропастились.
- Ужасный день, - подумал Бэн и отправился к себе в комнату. Он перечитывал эти два письма, показавшиеся ему уже давними. Первоначальный шок прошел. Но он все еще не мог в это поверить. И решил не создавать впечатление, будто он несчастнее, чем есть на самом деле. Бэн отложил письма, снял с Санчо траурный бант и позволил себе негромко посвистеть.
- Торни, мне бы хотелось, чтобы ты хорошо себя вел с Бэном. Я должна остаться, так как должны приехать Моррисы. А ты поедешь в рощу и развлечешься.
- Не особо интересное развлечение выходит из разговоров с этим конюхом. Мне жаль его, но я не могу его развлекать, - возразил Торни.
- Ты можешь быть сносным, когда хочешь. Я уже достаточно побыла с Бэном. Завтра он снова примется за работу - он хорошо ее выполняет. Но сегодня нам нужно ему помочь. Он не знает, что с собой делать. Кроме того, это возможность произвести на него незабываемо хорошее впечатление. У нас есть шанс. Мне он нравится. Я уверена, что ему тоже хочется понравиться нам. Наша обязанность - помочь ему. Никто другой этого не сделает.
- Хорошо. Где он? - Торни встал, убежденный сестрой, но мало надеялся на успех своего предприятия с "этим конюхом".
- Ждет тебя со стулом, а Миранда ушла за гамаком. Будь хорошим мальчиком. И я однажды столько же сделаю и для тебя.
- Ты самая лучшая сестра в мире. Я сделаю все, что ты попросишь. - В хорошем расположении духа, Торни направился вниз:
- Поехали, Бэнджамин. Я не знаю дороги, поэтому не могу сказать, куда. Только не дай мне свалиться. Это все, что я хотел сказать.
- Конечно, сэр.
Место было красивое, воздух свежим, и они расстелили коврик на траве вдоль холма.
- В чем дело, Ранда? Не получается? - спросил Торни, увидев, что возникли какие-то проблемы с гамаком.
Женщина не могла закрепить веревку. Бэн вызвался ей помочь.
- Ты можешь идти, Ранда. Принеси мне мои вещи, Бэн. И садись на стул напротив меня. Поговорим, - скомандовал Торни.
"Интересно, что он собирается мне сказать?" - подумал Бэн.
- Сейчас, Бэн, думаю, самое время тебе выучить церковный гимн. Сегодня воскресенье, и я всегда так делал, когда был младше, - начал новый наставник менторским тоном.
- Я выучу, - сказал Бэн и начал свистеть.
- Свистеть в обществе других людей - невежливо, - с достоинством сказал Торни.
- Мисс Селия тоже мне об этом говорила, - ответил Бэн, и усмешка мелькнула в его глазах.
- О, понятно! Она тебе об этом рассказывала? Тогда, если хочешь сделать ей приятно, ты прямо сейчас выучишь гимн. Давай. Она хочет, чтобы я учился вместе с тобой. И я бы хотел этого. Но если ты язвишь, как я могу?
Торни говорил в преувеличенно-сердечной, притупленной манере. На что Бэн ответил:
- Если ты не будешь так кичиться, я не буду язвить. Никто не может, кроме мисс Селии, командовать мной. И я выучу гимн, если она мне скажет.
- Я выучил это, когда мне было шесть лет. Милая вещь. Держи, - сказал Торни, подавая ему книгу с таким выражением лица, как у патриарха, который обращается к ребенку.
Бэн безо всякого интереса взглянул на желтую страницу. Старая манера печати ненадолго привлекла его внимание. И когда он дошел до последних двух строчек одного из гимнов, то никак не мог понять их смысл: "Земля не предоставляет ничего милее, кроме религиозной молодежи".
- Мне кажется, я никогда не смогу это запомнить. У тебя есть какой-нибудь попроще? - спросил он, перелистывая страницы.
- Посмотри сзади и найди включенный стишок. Выучи его. И увидишь, как приятно будет удивлена Селия, когда ты его расскажешь. Она сама написала это стихотворение, будучи еще ребенком, и кто-то напечатал его для других детей. Мне он больше всего нравится.
Польщенный таким хорошим положительным поступком со стороны Торни, Бэн быстро перелистнул страницы и начал читать с великим интересом строки, написанные в детстве мисс Селией:
"Мое царство"
Есть царство у меня свое,
где мысли с чувствами живут;
хоть трудно здесь управить все,
я знаю - то нелегкий труд.
И страсть, и непокорство есть,
и с этим я борюсь,
и эгоизм, совсем как сеть,
но с ним я не смирюсь.
Совсем не просто быть собой -
я только лишь пытаюсь
ребенком эту жизнь прожить,
учить саму себя стараюсь,
быть честной, храброй, и всегда
стараться стать добрее,
сиять душой, дарить тепло
всегда, везде, со всеми.
И как мне сердце научить
так сладко петь на самом деле?
Отец Небесный, помоги
мне совладать с любовью.
Она запрятана внутри,
как в замке из средневековья.
Ты научи любить Тебя
так преданно и верно,
мольбы и мысли обрати
к Тебе так откровенно.
Не нужно мне больших наград,
лишь то, что заслужила.
Не нужно мне другого мира,
лишь только тот, что есть во мне.
Прошу, веди и будь со мною,
я буду сильной, я клянусь,
Своею ласковой рукою
покажешь царство наяву.
- Мне нравится! - восторженно сказал Бэн, когда прочел этот небольшой гимн. - Я понимаю все, о чем здесь говорится, и выучу его прямо сейчас. Как ей удалось сочинить такое замечательное стихотворение?!
- Селия все умеет делать! - выразил Торни свое глубокое убеждение в безграничных возможностях сестры.
- Однажды я тоже сочинил стихотворение. Бэб и Бэтти сказали, что оно замечательное, но мне самому не понравилось, - сказал Бэн. Открыв такой талант мисс Селии, он погрузился в размышления.
- Продекламируй свое стихотворение, - скомандовал Торни, как обычно. - К счастью, я сам не пишу, потому что не умею.
Чевалита -
Что за чудо.
Я люблю ее, как брат.
Покататься, то ли дело,
Я на ней всегда бы рад.
Милое она созданье,
Не способное к брыканью,
- закончил Бэн со сдержанной гордостью. Его первая проба в поэзии была результатом вдохновения и искреннего восторга.
- Очень неплохо! Ты обязательно должен рассказать его Селии. Ей нравится, когда хвалят ее Литу. Ты, она и этот малыш Барлоу можете выиграть приз, как раньше поэты в Афинах. Я тебе когда-нибудь расскажу об этом. А сейчас лучше учи свой гимн.
Подбодренный похвалой Торни, Бэн принялся за свое новое задание, скрипя стулом, будто процесс запоминания слов был безумно сложным. Но он был смекалистым мальчиком, и раньше ему приходилось заучивать шутливые песенки. Скоро он смог без ошибок повторить четыре строки, что было немало для него и порадовало Торни.
- Давай поговорим, - сказал довольный наставник. И они поговорили: один - качаясь в гамаке, другой - валяясь в сосновых иголках. Они рассказывали о своем жизненном опыте в мальчишеском стиле. История Бэна была захватывающей. Но история Торни тоже вызывала интерес, так как он многие годы жил не в этих краях. Он много чего видел и рассказывал о странах, в которых побывал.
