Алексей Мусатов - Дом на горе
— А ведь был слушок, что совсем просо из посевного плана снимут, — осторожно заметил бригадир Ветлугин.
— Разговорчики о том, что просо — бросовая, невыгодная культура, надо будет оставить, — сказал Сергей. — Придётся нам просом по-серьёзному заняться.
И, посмотрев на Марину, он спросил, как она отнесётся к тому, что большую часть посевов проса правление закрепит за её бригадой.
— А ты почему про главное не сказал? — в свою очередь, спросила Марина. — Как всё-таки урожайность проса мы будем поднимать? Говорилось об этом на совещании?
— Был разговор, — ответил Сергей. — Надо, конечно, все правила агротехники выполнять, за посевами ухаживать лучше…
— Уж я ли не ухаживала!.. — вырвалось у Марины.
Развязав полушалок и обмахиваясь, она поднялась со скамейки. — А только на старую агротехнику особо надеяться нельзя. Толку от неё немного…
— У нас, кажется, школьники какой-то опыт с просом проводят? — вспомнил Яков Ефимович.
— Да-да! — Сергей приподнял абажур над лампой и осветил лежащего на печи Костю: — Ну-ка, спустись, доложи! Какие у вас там успехи в «просяной бригаде?»
Костя вздрогнул и полез вниз, но потом, сообразив, что откровенный рассказ о неудавшемся опыте ничего, кроме стыда, ему не принесёт, вновь забрался на печь.
— Пусть Варька Балашова докладывает… — буркнул он.
— Не вышло ничего у школьников, я знаю, — сказала Марина. — Вот тут и гадай, как к этому просу подступиться! Я сколько книг перечитала — и там никакого ответа. Выходит, что сей просо, трудись, старайся, а урожая выше тридцати пудов с гектара не жди. Да что оно, заколдованное, это просо? Человек с ним и поделать ничего не может?
— Погоди, не горячись! — остановил её Яков Ефимович, поглаживая густые усы. — Мы понимаем… Задание не из лёгких. Было бы дело попроще, второй бригаде не поручали бы. Значит, думать надо, искать… Так, как же, дочка? Берёшься? Ты ведь не одна. У тебя комсомольцев полно в бригаде. Поддержат!
Марина переглянулась с подругами и, вздохнув, села на скамейку:
— Раз надо — будем стараться!
Сергей посоветовал Марине списаться с Андреем Новосёловым.
— Ребятишки уже писали ему, — сказал дед Новосёлов. — Молчит Андрей. Значит, нечего ещё ему посоветовать нам. Не добрались, видно, учёные до проса, других забот хватает.
Но Сергей всё же настоял, чтобы Марина дала телеграмму учителю Фёдору Семёновичу: пусть он повидает Андрея, поговорит с ним.
Посидев ещё немного, колхозники начали расходиться. Сергей вышел их проводить.
Костя и Колька слезли с печки.
— Ты посмотри, какую я картинку новыми карандашами нарисовал. Называется: «Костя докладывает». Хочешь, на память подарю? — Колька сунул брату в руки тетрадочный лист бумаги и отбежал к двери.
На листе был нарисован забившийся в угол печки чубатый мальчишка.
Костя вспыхнул и порвал рисунок на мелкие клочья.
— Ладно… Попадёшься и ты мне на карандаш! — погрозил он брату.
Глава 14. КОСТИН УРОЖАЙ
Утром к Ручьёвым заглянул Митя Епифанцев. Колька обрадовался ему и достал с полки спичечную коробочку:
— Видал, какого я жука нашёл! Рогатый, с усами… У тебя есть такой?
Но Мите было не до жука. Он отвёл Костю в сторону и недовольно шепнул:
— Слушай, Ручей, надо же совесть иметь!
— В чём дело?
— Вырастил опытно-показательные сорняки вместо проса, а убирать их кто за тебя будет? Чужой дядя? По-хорошему прошу: вырви ты их, пока Фёдор Семёнович не вернулся. Не позорь наших юннатов! И землю надо перекопать на делянке…
Костя поднял голову. Что греха таить, делянка с просом теперь совсем его не интересовала. Мальчик хотел было сухо ответить, что больше он не юннат и на пришкольный участок ему ходить незачем, но воспоминание об учителе заставило его сдержаться.
— Ладно, уберу… — неохотно согласился он. — Не плачь только!..
В этот же день Марина Балашова встретилась в правлении с участковым агрономом и долго беседовала с ним по поводу проса. Они наметили участок поля, обдумали, каким сортом семян лучше всего его засеять, но главного так и не решили: как же поднять урожайность проса?
Расставшись с агрономом, Марина вышла из правления колхоза и задумалась: с чего же всё-таки начинать?
Вот так же, совсем молоденькой девушкой, после окончания семилетки, она пришла работать в колхоз. Про себя Марина тогда решила, что навек распрощалась со школой. Но вышло наоборот. Работа в поле порождала много недоумённых вопросов. Пришлось частенько обращаться к Фёдору Семёновичу. Учитель подбирал девушке книги, брошюры, находил в журналах нужные статьи по агротехнике, помогал советами.
И Марина поняла, что школа не кончилась, что тропинка к дому на горе забудется не скоро.
И сейчас ноги невольно вели Марину к «школьной горе». Ведь Фёдор Семёнович не только учитель и директор школы, он ещё и агитатор и член правления артели, и двери его квартиры всегда открыты для колхозников.
Может быть, учитель подскажет, что делать, с чего начать работу с этим просом?
По старой привычке, Марина зашла на пришкольный участок. Около зелёной изгороди она заметила плодовый питомник. Девушка присела на корточки, осторожно потрогала тоненькие красноватые саженцы и невольно вспомнила свои ученические годы, когда Фёдор Семёнович только что организовал юннатский коллектив и увлёк ребят мечтой вырастить при школе плодовый сад. Но привезённые из других областей саженцы плохо приживались на высоковской земле, гибли от морозов. Тогда юннаты, собрав семечки яблок и груш, заложили на пришкольном участке свой небольшой питомник. Выращенные из семечек саженцы оказались выносливыми и сильными. С них и начался школьный сад — первый сад в округе.
С каким волнением ждали школьники урожая! Наконец сад начал плодоносить. Урожай был невелик — всего несколько сотен яблок и груш. Небольшую часть их школьники съели тут же в саду, остальные плоды были розданы на пробу колхозникам — пусть все убедятся, что и на скупой, неласковой высоковской земле могут расти свои сады!
С тех пор плодовый питомник при школе расширялся из года в год. Каждый ученик, добросовестно потрудившийся на участке, имел право выкопать в питомнике несколько саженцев и посадить их у себя на усадьбе. Не было отказа в посадочном материале ни колхозникам, ни соседним школам, ни работникам МТС. Когда высоковский колхоз начал закладывать свой сад, юннаты подарили ему несколько сот саженцев, помогли их посадить и долгое время являлись как бы негласными шефами молодого сада: окапывали плодовые деревья, обрезали их корни, проводили прививку.
«Человек многое может», — говорил Фёдор Семёнович юннатам, а ребятам льстило, что их маленькие руки так по-хозяйски обращались с землёй.
Часто по вечерам, после дневной работы на школьном участке, юннаты пускались путешествовать по звёздным дорогам. Сладко пахло землёй, белым широким трактом лежал Млечный Путь, кричали во ржи коростели… Учитель говорил им о коростелях и о звёздах, о колхозной земле и Иване Владимировиче Мичурине. Говорил о том, что земля как книга: её только надо уметь раскрывать на нужной странице, и землю надо учить, как вот их, ребятишек, учат учителя в школе.
И Марина мечтала: хорошо бы съездить в город Мичуринск, показать ученикам Ивана Владимировича выращенные высоковскими школьниками яблоки и овощи! Хорошо, если бы вся земля стала такой же красивой, полезной и щедрой, как вот их пришкольный сад и огород!
«Интересно было тогда у нас в школе! — подумала Марина. — И жили мы все дружно, весело. Наверное, я с тех пор и к земле привязалась…»
Пройдя через плодовый питомник, она вышла к дальнему углу участка и здесь около канавы увидела запущенную делянку и на ней Костю и Кольку Ручьёвых. Братья с сердитыми лицами вырывали из земли толстые стебли сорняков.
— Это и есть опытная делянка? — усмехаясь, спросила Марина. — Сеял просо, а вырос лес дремучий.
Костя вскинул голову и нахмурился. Вот уж некстати появилась здесь Марина!
— Это всё он… погоревший юннат постарался! — подал голос Колька.
— Почему же погоревший? — спросила Марина.
— Вытряхнут его скоро… за особые заслуги.
Костя недовольно покосился на брата:
— Не твоего ума дело! Накинь лучше платок на роток… — И вдруг вспылил: — Я как учил? Сорняки с корнем вырывать надо… А ты одни верхушки сощипываешь!
— А зачем такие вырастил?
Марина покачала головой:
— Ох, братцы, братцы! Всё задираете друг дружку!
Она нагнулась и вырвала из земли несколько сорняков. Потом вдруг подалась вперёд и присела на корточки: среди густых сорняков, как бы потеснив их в стороны, рос высокий, раскидистый стебель проса.
— Костя, что это?
