Елена Усачева - Время верить в чудеса
Слезы брызнули у нее из глаз, она подхватила сестру и побежала к виднеющемуся в лесном массиве прогалу — там начиналась дорога, а значит, там были люди, помощь.
На мосту они остановились. Аккуратненькие мальчик и девочка все еще были здесь. Теперь они пускали свой красивый кораблик с другой стороны трубы и смотрели, как легко он огибает камешки и бежит вниз по течению.
— Ой! — Девочка первая увидела беглецов, и глаза ее расширились от удивления. Видимо, Сапожкина была здорово вымазана в грязи. — Вы встретились?
— Встретились, — хрипло выдохнула Иринка.
— А вас искали… — запоздало крикнула девочка ей в спину.
Гран, верный Гран искал их! Наверное, от Смехова узнал, что Иринка пошла за сестрой, и тут же отправился помогать.
— Уже нашли! — крикнула через плечо Сапожкина.
Встречный ветер выдул у нее слезинку. А перед глазами все еще стояла страшная картина — темный лес, мокрые стволы деревьев, взрыхленная ногами земля и две фигуры, одна невысокая кряжистая, вторая тонкая и чуть сутулая, стоят напротив друг друга, и вот-вот должно случиться необратимое.
Иринка шмыгнула носом и снова свернула к деревьям. Даже если Ванька задержит Гусева, остается еще эта лиса Пантелеева. Запас гадостей на сегодня у нее явно не исчерпан.
— Ира, я больше идти не могу, — вдруг прошептала Аленка, и Сапожкина почувствовала, что рука ее налилась тяжестью — всю дорогу она почти тащила сестру на себе.
Иринка обернулась и с ужасом увидела, что у Аленки потерялся ботинок. Этого только не хватало!
— Сейчас! Потерпи чуть-чуть! — вскрикнула Сапожкина и побежала к площадке.
Они вывалились из-за деревьев и тяжело опустились на лавочку. Хорошо, что их не сразу заметили, а то массового бегства мамочек с колясками было бы не избежать. Опустившись на сиденье, Иринка вдруг поняла, что выглядит ужасающе — свитер порван, куртка испачкана, штаны по колено мокрые, кроссовки в тине. А голова, наверное, взлохмачена, глаза выпучены, лицо перепачкано.
— Нашла кого искала? — раздался рядом знакомый голос.
— Угу, — прошептала Иринка, осторожно косясь на бабушку находчивого любителя разворачивать избушки на курьих ножках.
Но у бабки не было в глазах ни испуга, ни удивления. Она смотрела на девочек так, словно ничего удивительного в их виде нет, как будто каждый день из леса выбегают школьницы в растерзанной одежде с тремя башмаками на двоих.
— Ира, — зашептала Аленка, — не ругай меня, пожалуйста, я не нарочно. Саша сказала…
Иринка прижала к себе сестру и крепко поцеловала прямо в перепачканную, соленую от слез щеку.
— Это ты на меня не сердись.
Глаза у Аленки в тот момент были голубые-голубые, бездонные. Иринка никогда не замечала, какие у ее младшей сестренки глаза. А они, оказывается, невероятно красивые.
— И прости. Я больше не буду тебя бросать.
Иринка, наверное, долго еще сидела бы так и любовалась сестрой, только на дорожке кое-кто показался. Сапожкина перевела взгляд на вышедшую из леса фигуру, и дыхание у нее перехватило.
Там стояла Шурка Пантелеева. Выглядела она тоже не лучшим образом — грязная, лохматая, в мокрой одежде. Но глаза ее так сверкали, что она сейчас без труда прожгла бы бетонную стену.
Иринка пригнула голову и заставила склониться сестру.
— Это Бабайка, да? — ахнула Аленка. — За мной? Потому что я плохо себя вела?
— Беги в избушку! — шепотом приказала Иринка, и сестра сползла с лавки.
— Избушка, избушка… — услышала Сапожкина знакомую присказку. Ага, а вот и хитрец Вася, подкрепился булкой и готов на новые подвиги.
На четвереньках Иринка добралась до находчивого мальчишки и дернула его за штанину.
— Чего стоишь? — зашептала она. — Вон Баба-яга в свой дом пришла, сейчас есть всех будет.
Указав в сторону Пантелеевой, Сапожкина юркнула за толстую ножку избушки. И как раз вовремя, потому что Шурка, изучив бегающую вокруг малышню, двинулась к горке.
Вася секунду стоял в оцепенении, но, когда Пантелеева шагнула на нижнюю ступеньку лесенки, взмахнул руками и с воплем: «Баба-яга! Спасите! Баба-яга!» — бросился к лавочкам.
Пантелеева вздрогнула и оглянулась. Сапожкина забралась в избушку по скату горки.
— Баба-яга! — с лету подхватила вся песочница.
Поднялся невообразимый визг и крик, младенцы плакали, дошколята носились, из-за лавочек поднялись две мирно спавшие до этого собаки и стали прыгать среди толпы, громко гавкая. Многие кинулись врассыпную, мамочки пытались поймать перепуганных детей. В Пантелееву полетели формочки, лопатки и носовые платки.
В общем, поднялась настоящая куча-мала.
Шурка брезгливо оглядывалась, не зная, что делать. А в ее сторону уже бросили песок, камешки и палочки. Общий крик долетел до неба и вернулся обратно.
И только Аленка смеялась. Плечи у нее вздрагивали, лоб бился о тонкую стенку избушки, из груди вырывался беззвучный хохот.
— Ира, Ира, — тыкала она пальчиком в щель между досками. — Я поняла, откуда берутся Бабы-ёги. Все плохие люди становятся Бабами-ёгами. Смотри, ну прямо Баба-яга. Она превратилась!
Собаки прыгнули к Пантелеевой. Малыши качнулись назад, и Шурка осталась один на один с двумя здоровенными псами.
Пат попятилась. Что ей крики мелюзги? Она среди них была как великан рядом с карликами. А вот собаки — это уже серьезно.
Она сделала один шаг, второй, развернулась и помчалась к выходу из парка.
— Ой! Уберите собак! — эхом носился между деревьев ее крик. — Уберите!
Детская площадка взорвалась смехом и радостью, малыши принялись искать свои совки и лопатки. Иринка выглянула из домика.
— Покатаешься со мной? — спросил ее Вася стоя, перед началом лесенки и держа под мышкой лопатку.
— Нет уж, теперь без меня!
Держась за перила, Иринка сползла на землю. Ноги у нее тряслись, а на губах плясала улыбка. Она улыбалась — и поделать с собой ничего не могла. Хотя впору было плакать. Этот уик-энд родители ей не простят никогда. А еще ботинок надо искать…
— На-ка, возьми своей сестренке. — Перед носом Иринки появились шерстяные носки толстой вязки, которые протягивала знакомая старушка. — А то еще простудится.
— Ира, а она совсем-совсем ушла? — тихо спросила Аленка, выглядывая из домика.
— Совсем, — заверила Сапожкина, стаскивая сестру с высокой ступеньки.
— А собаки? — на всякий случай уточнила Аленка.
— И собаки, — вздохнула Иринка. Какой же у нее был тяжелый день! Казалось, вся ее жизнь стоила сегодняшнего дня. — Посиди здесь, я пойду ботинок твой найду.
— А сюда точно-точно никто злой не придет? — Аленка распахнула глаза, в которых снова начал собираться страх.
— Не придет. — Иринка оглянулась. — У тебя защитник будет. Вон, смотри.
Вася поправил лопатку, как, бывало, мушкетеры поправляли свои шпаги.
— С горки со мной скатишься? — с сомнением спросил он.
Аленка глянула на сестру.
— Ботинок найду — скатится, — пообещала за нее Иринка и пошла обратно к речке.
Глава 8
Самая маленькая, потому что заключительная, но зато самая главная, потому что о любви
Грановский сидел на корточках около воды и тер руки. Грязь сходила плохо, от холода руки посинели, кожу стянуло.
Несколько секунд Иринка стояла в отдалении, не в силах сдвинуться с места.
Ванька был не столько избит, сколько перепачкан, даже в ушах у него была видна земля. Но все равно весь его вид рождал в ней такую жалость, что ее хватило бы еще человек на десять.
— Спасибо! — Иринка шагнула вперед.
Гран бросил на нее косой взгляд и снова повернулся к речке.
— Знаешь, ты самый лучший!
— Смехову это скажи, — буркнул Ванька, опуская руки в воду. — Он там за тебя переживает. Меня из дома вытащил, говорит: «Мы гуляли, а потом она ушла искать сестру и пропала», — передразнил Грановский голос Матвея.
В растерянности Иринка сунула руки в карманы, нащупала платок, сжала его в кулаке.
— Дай я тебе помогу, — склонилась она над одноклассником.
— Без тебя справлюсь, — отстранился от нее Гран.
— Ну, давай же! — настаивала Иринка.
— Я сказал!
Ванька попытался встать, поскользнулся, взмахнул руками и непременно съехал бы в воду, если бы не Сапожкина. Она успела его ухватить за рукав и резко дернуть наверх.
— Ай! — взвыл Гран, хватаясь за плечо. — Шуз, больно же!
Иринка хихикнула, пряча зардевшееся лицо в ладони.
— Спасибо тебе, — быстро пробормотала она и осторожно чмокнула Ваньку в щеку.
Гран перестал причитать, замер, потрогал щеку в том месте, где ее коснулись Иринкины губы.
— Знаешь, я поняла, — прошептала она, — что лучше тебя никого нет. А все остальное… все остальное — ерунда.
Она ведь, и правда, это поняла. Когда? Когда вошла в парк и не знала, в какую сторону податься, где искать Аленку? Когда прыгала через речку? Когда не побоялась шагнуть в ледяную воду? Когда очень-очень ждала чуда, и оно свершилось? Да, наверное, именно тогда, ведь если чего-то сильно хочется, то желание непременно исполнится. И даже чудо произойдет! Просто люди не знают об этом, вот и хотят только земного и обыкновенного — пятерку, новую куртку или последнюю модель игрушки. А загадать самое обыкновенное волшебство им и в голову не приходит.
