Элинор Портер - Юность Поллианны
— Поллианна, какой вздор! Я просто поражаюсь! У меня не укладывается в голове, что ты так упрямишься. Никуда я тебя не пущу. Пожалуйста, я не хочу больше ничего слышать.
Лицо у Поллианны резко изменилось. Она подняла голову, в глазах её отразились ужас и решительность. Подойдя к миссис Кэрью, она прямо посмотрела на неё и дрожащим от волнения и отчаяния голосом начала:
— Тогда я вам всё расскажу. Я не хотела, пока совсем не буду уверена. Я думала, будет лучше, если вы его увидите. Но теперь у меня нет выхода и я должна сказать. Я думаю, миссис Кэрью, что это Джеми.
— Джеми? Мой Дж-Джеми?! — миссис Кэрью мгновенно побелела.
— Да.
— Это невозможно!
— Я понимаю, но его зовут Джеми, другого имени он не знает и фамилии не знает. Отец его умер, когда ему было шесть лет, а мать он не помнит. Он думает, что ему сейчас двенадцать лет. Эти люди взяли его, когда его отец умер. Тот был странный, никому не говорил своей фамилии, и…
Но миссис Кэрью жестом остановила её. Она стала ещё бледнее, но глаза её вдруг вспыхнули.
— Мы сейчас же пойдём, — сказала она. — Мэри, вели Перкинсу подать машину как можно скорее. Поллианна, надень пальто и шляпку. Мальчик, подожди здесь, пожалуйста. Мы сейчас же поедем с тобой. — В следующую минуту она торопливо бежала вверх по лестнице.
Оставшись один, мальчик перевёл дыхание.
— Вот здорово! — тихонько пробормотал он. — То вообще не пускала, а теперь поедем на настоящем автомобиле! Посмотрим, что на это скажет сэр Джеймс.
В БЕДНОМ ПЕРЕУЛКЕ
Шумно рыча и пыхтя, машина миссис Кэрью проехала с Коммонуэлс-стрит, свернула на Арлингтон-стрит и поехала дальше. В ней сидели девочка с радостными, сияющими глазами и чопорная бледная женщина. Впереди, рядом с совершенно обескураженным водителем, сидел Джерри, который указывал дорогу. Он чувствовал себя невероятно важной личностью, и гордость просто распирала его.
Лимузин остановился напротив низкой двери в узеньком, грязном проулочке. Мальчик спрыгнул на землю и стал изображать напыщенного лакея, за которым часто наблюдал. С низким поклоном открыв дверцу машины, он застыл в ожидании.
Поллианна, выпорхнувшая из машины первая, широко раскрыла глаза. Она молча оглядывалась вокруг. Позади неё показалась миссис Кэрью. Взгляд её мгновенно охватил грязь, убожество, оборванных детей, которые выползли, визжа и болтая, из мрачных бараков и в мгновение ока окружили автомобиль; и её передернуло от отвращения.
Джерри сердито замахал руками.
— Сейчас же убирайтесь! — закричал он весёлой толпе. — Это не бесплатное кино! Чего уставились? Живо отсюда, нам нужен проход! Это гости к Джеми!
Миссис Кэрью передёрнуло опять, она положила дрожащую руку на плечо Джерри.
— Здесь? Не может быть! — и она отшатнулась. Мальчик не слушал. Ожесточённо прокладывая путь, он не жалел пинков и толчков, пуская в ход крепкие кулаки и локти. Не успела миссис Кэрью что-либо сообразить, как оказалась вместе с ним и Поллианной у подножия ветхой лестницы в тусклом вонючем подъезде.
— Подожди! — хрипло попросила она. — Запомните, ни один из вас не должен произнести ни слова о… о том, что это — тот мальчик, которого я ищу. Я должна сначала его увидеть и задать некоторые вопросы.
— Ну конечно! — согласилась Поллианна.
— Я — за! — кивнул Джерри. — Я уйду, чтобы не мешать. Теперь осторожно ступайте, эти ступеньки — все в дырах, да и дети вечно спят на них. А лифт у нас не работает, — весело добавил он. — Идти — на самый верх.
Миссис Кэрью обнаружила, что поломанные доски ужасно скрипят и угрожающе прогибаются под её дрожащими ногами. Она увидела и ребёнка — двухлетнюю девочку, которая играла с пустой жестянкой на грязной верёвке, спуская ту со второго этажа и опять вытягивая вверх. Двери все были широко открыты, из них дерзко или робко выглядывали женщины и взъерошенные, чумазые дети. Откуда-то доносились жалобный плач младенца и площадная ругань пьяного мужчины. Пахло самогоном и кислой капустой.
На четвёртом этаже, который был последним, мальчик остановился перед закрытой дверью.
— Интересно, что скажет сэр Джеймс, когда увидит, какой подарок я принёс? — прошептал он тихим голосом. — Я знаю, что маменька сделает, она тут же начнёт плакать. — Он широко распахнул дверь с весёлым возгласом: — А вот и мы! На настоящем автомобиле! Понятно, сэр Джеймс?
В крохотной, пустой, холодной, но очень чистой комнатке не пахло ни самогоном, ни капустой. Стояли здесь две кровати, три сломанных стула, жиденький столик и печка, бросающая тусклый отблеск света, но явно не дающая тепла. На одной из кроватей лежал мальчик. Глаза и щёки его горели. Возле него сидела худенькая бледная женщина, вся согнутая и скорченная от ревматизма.
Миссис Кэрью вошла в комнату и, чтобы не упасть, прислонилась спиной к стене. С минуту она молчала. Поллианна бросилась вперёд с тихим возгласом, а Джерри сказал:
— Извините, я должен идти, до свидания! — и исчез за дверью.
— Ох, Джеми, я так рада, что нашла тебя! — восклицала Поллианна. — Ты не представляешь, как я тебя искала. Как жалко, что ты болеешь!
Джеми радостно улыбнулся и протянул тонкую худую руку.
— А я рад, — значительно выговорил он, — что ты пришла ко мне. Да мне и лучше. Маменька, это та самая девочка, которая рассказала мне про игру в радость. Маменька теперь тоже играет. — Он снова повернулся к Поллианне. — Раньше она плакала, потому что у неё сильно болит спина и не даёт ей ходить. А потом, когда мне стало хуже, она стала радоваться, что ей не надо идти на работу, можно оставаться со мной.
Миссис Кэрью подалась вперед. Глаза её с жаждой и страхом остановились на бледном личике несчастного мальчика.
— Это миссис Кэрью, — представила Поллианна слегка дрожащим голосом. — Я привела её, чтобы познакомить с тобой, Джеми.
Маленькая скрюченная женщина с трудом поднялась на ноги и нервно предложила стул. Миссис Кэрью, не глядя, села. Её глаза тщательно изучали мальчика.
— Тебя зовут Джеми? — спросила она с большим трудом.
— Да, мэм, — глаза его смотрели прямо в её глаза.
— А как твоя фамилия?
— Я не знаю.
— Он не ваш сын? — миссис Кэрью повернулась к маленькой скрюченной женщине, которая всё ещё стояла возле кровати.
— Нет, мэм.
— И вы не знаете его фамилии?
— Нет, мэм, я никогда не знала.
Миссис Кэрью опять повернулась к мальчику:
— Подумай, вспомни! Неужели ты ничего не помнишь, кроме имени?
Мальчик покачал головой. В глазах его появилось недоумение.
— Ничего.
— А нет ли каких-нибудь вещей твоего отца?
— От него ничего, кроме книг, не осталось, — робко сказала миссис Мерфи. — Может быть, вы бы их посмотрели? — предложила она, указывая на потрёпанные книги, а затем с неожиданным любопытством спросила: — Вы думаете, что вы были с ним знакомы?
— Не знаю, — пробормотала миссис Кэрью сдавленным голосом, поднимаясь и направляясь к полке с книгами.
Книг было немного, десять или двенадцать: Шекспир, два-три трактата по древней и средневековой истории. Миссис Кэрью внимательно перелистала каждую, но не нашла ни единого написанного от руки слова. Со взглядом отчаяния она вернулась к женщине и мальчику, которые наблюдали за ней внимательным взглядом.
— Пожалуйста, расскажите всё, что вы о себе знаете, — упавшим голосом проговорила она, тяжело опускаясь на стул возле кровати.
Женщина рассказала ту же самую историю, которую Джеми рассказывал Поллианне. Когда она кончила, Джеми пристально смотрел в лицо миссис Кэрью.
— Вы думаете, что знали моего отца? — робко спросил он.
Миссис Кэрью закрыла глаза и сдавила руками голову.
— Никак не пойму, — ответила она медленно. — Наверное, нет.
Поллианна вскрикнула от отчаяния, но тут же замолчала под предупреждающим взглядом миссис Кэрью.
Джеми вдруг вспомнил, что он хозяин, и перевёл удивлённые глаза на Поллианну.
— Как хорошо, что ты пришла! — благодарно произнёс он. — Как там сэр Ланселот? Ты ещё ходишь их кормить? — Поллианна не ответила, и он перевёл взгляд с её лица на что-то светло-розовое, торчащее из бутылки с отбитым горлышком, которая стояла на окне. — Ты видела мой букетик? Джерри его нашёл. Кто-то выбросил, а он подобрал. Красивые, правда? Они даже немного пахнут.
Поллианна, казалось, не слышала. Она завороженно оглядывала комнату широко раскрытыми глазами. Руки её нервно сжимались.
— Я не представляю, как здесь можно играть в игру, Джеми, — запинаясь, проговорила она. — Я не представляла себе, что может быть такое ужасное место. — И она содрогнулась.
— Хо! — добродушно усмехнулся Джеми. — Ты не видела Пиксов внизу. У них намного хуже, чем у нас. Ты не знаешь, как много хорошего в этой комнате. Почти каждый день в то окошко заглядывает солнце на целых два часа. Если подойти к нему поближе, можно увидеть кусочек неба. Я бы очень хотел остаться в этой квартире, но, наверное, нам придётся уйти…
