Тамара Лихоталь - Одно лето на краю света
Жека помчался к вольере. Дика там не было. Значит, Саша повёл его погулять и позаниматься, как это делал Юра, куда-нибудь подальше от заставы. Только вот в какую сторону? И вдруг Жека сообразил: надо идти по следу. Возле загородки следы были затоптаны. Жека вышел к берегу и правда увидел на песчаной полосе свежие следы.
Вскоре увидел и Сашу с Диком. Саша подавал команды, а Дик послушно выполнял их. Сейчас они оба по-пластунски ползли по песку. Жека остановился, чтобы не мешать им. Стоял и смотрел. Вскоре Саша поднялся, и Дик тоже вскочил. Жека подбежал к ним.
— Привыкает, — сказал Саша. — А первое время ни за что не хотел подпускать меня. А я люблю собак. У меня дома тоже собака есть. Наймой зовут. А порода эрдельтерьер.
— А какая она? — спросил Жека.
— Ростом немного поменьше Дика, а морда чемоданчиком. Это тоже служебная собака. В некоторых странах эрдельтерьеры заменяют овчарок. Найма очень умная. Всё с полуслова понимает. Когда я в армию уходил, попрощался со всеми, и с ней тоже попрощался. Она лизнула меня, а потом легла на пороге и смотрела на меня такими глазами, словно просила: «Возьми меня с собой!» — закончил Саша дрогнувшим голосом.
Жека очень хорошо понимал Сашу. Расставаться с теми, кого любишь, тяжело. Человеку можно письмо написать, а собаке ведь не напишешь. Жека сочувственно вздохнул и спросил:
— А теперь с кем Найма осталась?
— С братишкой. Он в восьмой класс перешёл. Я ему велел и заниматься с Наймой, и кормить её, как положено. У собак ведь свой рацион. Он мне письмо прислал. Пишет, что первое время Найма очень скучала по мне. А теперь понемногу привыкает.
— Знаешь что, — посоветовал Жека. — Ты, когда будешь писать братишке письмо, передай Найме привет. А он ей скажет: «Тебе привет от Саши!» И она обрадуется.
К Саше подбежал Дик. Саша поднял валявшийся на берегу сук, размахнулся и бросил его в воду. Дик стремительно поплыл, схватил его зубами и быстро вернулся на берег. Саша взял у него сук, погладил Дика по мокрой спине и протянул ему кусочек сухаря.
…А мама и Юра прилетели на следующий день. Цветы, которые Жека принёс вчера, так и стояли в банке на одном из столиков. А для мамы Жека утром нарвал свежих цветов — большой-пребольшой букет.
Шторм
Жека проснулся оттого, что мама трясла его за плечо. Увидел мамино лицо, хотел опять заснуть, но мама не дала.
— Вставай, сынок, вставай! — повторяла она. — Давай, я помогу тебе одеться.
Жека сел на постели, а мама, словно он был совсем маленький, стала торопливо натягивать на него рубашку, носки и даже лыжные брюки.
— Мам, ты чего это? — спросил Жека всё ещё сквозь сон.
— Тревога! — сказала мама.
Тут Жека окончательно проснулся.
— Учебная? — спросил он.
— Нет, не учебная, — сказала мама, продолжая одевать Жеку.
Ночная тревога, да ещё не учебная! Жека вскочил на ноги и принялся сам натягивать свои резиновые сапоги.
Мама велела:
— Надень под куртку свитер.
И Жека не стал спорить, тотчас натянул поданный мамой толстый зимний свитер. Помогая Жеке, мама и сама быстро одевалась. Она тоже была в лыжном костюме и резиновых сапогах. А теперь, застегнув на Жекиной куртке молнию, надела брезентовую штормовку с капюшоном, вскинула на плечи вещмешок.
Снаружи что-то громко ухало.
— Стреляют? — спросил Жека.
— Нет, это океан бушует, — сказала мама. — Шторм. Отец велел отправляться в сопки. Ну всё, сынок, пошли!
Мама открыла дверь, и на них обрушилась стена воды, такая, что даже было тяжело дышать. И всё было чёрным — и стена ливня, и небо, и ухающий пушечными залпами океан. Внизу вода стала холодить ноги.
— Это волны? — испуганно спросил Жека. А вдруг они захватят и унесут их с мамой в океан.
— Нет, это такой ливень, — сказала, верней, прокричала мама и крепко взяла Жеку за руку.
Сверкнула молния, и Жека разглядел совсем рядом тёмную фигуру и стоявших в воде двух лошадей. Чьи-то руки подхватили его и посадили на лошадь. Жека скорей догадался, чем увидел, что это Володя Кольчугин. Мама вскочила на лошадь сзади Жеки. Володя, наверное, вскочил на другую.
— Двигайтесь следом! — прокричал он.
«Как же мы его увидим в такой темноте?» — подумал Жека и вдруг разглядел, что на спине у Володи колышется что-то белое. За этим белым и двинулись они вперёд. А дождь всё лил, и ветер толкал их. Жека старался пригнуться к лошадиной спине. Он не видел, какая это лошадь, но догадался, что Буланка. Ливень стучал по капюшону, плечам, спине, как будто бил множеством клювов. Вода холодила голову, спину, шею, ноги, просачивалась сквозь куртку, стекала на лошадиную спину, с неё скатывалась внутрь резиновых сапог. Жека хотел спросить, куда они едут, но был не в силах повернуть голову к сидящей сзади маме. Он только чувствовал, что мама, держа поводья, старается защитить его от ветра и воды, загородить своим телом. Буланка оскользнулась. «Буланка, миленькая, только не упади!» — думал Жека. Ведь тогда они с мамой уйдут под воду. В самую тревожную минуту, когда они опять потеряли из виду Володю, снова сверкнула молния, и Жека увидел, что Володя вот он, совсем близко.
Буланкина голова чуть поднялась впереди Жеки, вода опустилась, и Жека понял, что они проехали ложбину, на которой обычно пасутся коровы и лошади, ту самую ложбину за рекой, куда мама не разрешала Жеке ходить одному и куда он не так давно всё-таки перебрался через ручей. Тогда по этой ложбине протекал тихий светлый ручеёк, а теперь вода вышла из берегов то ли от обрушившегося на остров ливня, то ли от океанских волн, тоже старавшихся накрыть остров. Но Володя, мама и Жека всё-таки одолели взбунтовавшуюся речку и теперь взбирались на сопку.
— Остановимся здесь! — прокричал Володя. Снял Жеку с Буланки и помог сойти маме.
То ли немного унялся ветер, то ли не так сильно бил океан, но тут, где они остановились, было потише. Да и водный поток не мчался им навстречу с такой силой.
— Здесь скала, — слышался в темноте голос Володи, — загораживает от ветра, и вода обтекает стороной.
«Хорошо, что с нами Володя Кольчугин, — думал Жека. — Вдвоём с мамой нам было бы, наверное, не выбраться, а Володя знает тут каждую ложбинку, каждую тропинку. Вот он какое хорошее место выбрал».
— Как там наши? — тревожно проговорила мама.
Жека подумал об отце и солдатах, которые остались там, внизу, рядом с грозным океаном, и забеспокоился о том, что встававшие на дыбы огромные волны и в самом деле могут затопить берег.
— Ничего, — сказал Володя. — Если придётся, отступят в сопки. Ну, теперь я вас тут оставлю, Наталья Владимировна, — продолжал Володя, — а сам спущусь к ребятам. Там сейчас каждому дел по самую завязку.
— Конечно, Володя, — ответила мама. — Спасибо тебе.
— Вы не бойтесь, тут совсем не опасно, — проговорил Володя.
— А мы и не боимся, — отвечала за себя и за Жеку мама.
Володя уже садился на свою лошадь, когда Жека опять увидел белую спину Володи.
— Что у тебя на спине? Белое? — закричал он.
— На спине? А, это простыня, — отвечал Володя. — Я и забыл про неё.
— Простыня? — удивился Жека. — А зачем?
— Чтобы вам было удобнее ехать следом. Белое в темноте лучше видится, вот я и прихватил на всякий случай простыню. Держите, Наталья Владимировна, — протянул он маме простыню. — Теперь она больше не нужна. А то явлюсь на заставу, как привидение, — засмеялся и исчез в темноте.
Хорошо, что мы вместе
— Ну как ты, сынок? Держишься? — спросила мама.
— Держусь, — сказал Жека и вдруг спохватился: — Мам, как же ты на Буланке ехала? Да ещё в такой темноте?
— Так ведь твой отец пограничник, а я его жена, — сказала мама. — Многому надо было научиться. Вот я и училась.
— И я учусь, — сказал Жека.
— Конечно, — сказала мама. — Ты у меня молодец. Знаешь что, сын? Давай-ка выльем из сапог воду. Так. Теперь попрыгай — согреешься.
— А ты? — спросил Жека.
— И я попрыгаю, — сказала мама.
И, взявшись за руки, они стали прыгать. Рядом фыркнула Буланка.
— Попрыгай, Буланка, согреешься! — крикнул ей Жека.
Ветер, побушевав над островом, умчался куда-то дальше, увлекая за собой тучи. Небо немного посветлело, и падавший водяной стеной ливень превратился в обычный дождь. Только разволновавшийся океан никак не хотел успокаиваться.
— Мама, а тебе было страшно? — спросил Жека.
— Было, — сказала мама и обняла Жеку.
— И мне, — признался Жека и добавил: — Хорошо, что мы были вдвоём, а с нами ещё и Володя.
Тьма понемногу начала растворяться. Уже можно было разглядеть Буланку, которая рядом щипала траву. Жека посмотрел на неё и почувствовал, что он тоже голоден как никогда. Хорошо было бы сейчас очутиться дома, выпить горячего сладкого чаю со свежим хлебом. Но здесь, на сопке, не было ничего, кроме травы. Так, по крайней мере, думал Жека. Но мама вдруг вытащила из вещмешка немного намокший ломоть хлеба и вложила его прямо в руку Жеке.
