Ирина Кирпичникова - Хрустальные тайны
Подумать, так что уж он такого сделал? Разве он изобрёл новый самолёт? — Нет! Разве он зимовал на Северном полюсе? — Нет! Разве открыл новую землю? — Нет!
Скромнее скромного занимался он делом. Проще простого держал в руках инструмент.
Вот ведь как бывает: скромное ремесло, а славу принесло!
ЛУННОЕ СТЕКЛО
У Бориса Алексеевича появилась новая должность. Она называлась — консультант-стеклодув Эрмитажа.
В назначенный день в кабинете директора музея собирались знатоки стекла: учёные, геологи, археологи. И среди них — мастер-стеклодув Борис Алексеевич Ярёмин.
Стеклодув иногда задерживался на заводе. Его терпеливо ждали. Потом, когда он приходил, отправлялись в главные хранилища Эрмитажа.
Шли бесконечной вереницей огромных залов. Любовались убранством дворца, к которому нельзя привыкнуть и которое каждый раз поражает вновь. Позади оставались полированные колонны, тёмные полотна картин в золотых рамах, мраморные скульптуры. Над головами нависали тяжёлые бронзовые люстры со сверкающими хрустальными подвесками.
Шли по лощёному паркету молча, осторожно наступая на причудливые деревянные узоры. Идти было далеко— почти через весь музей. Директор как-то сказал, что для обхода всех его владений нужно пройти почти двадцать километров!
Наконец останавливались у маленькой замаскированной двери. Она вела в толщу стены и дальше — в тайники.
К приходу учёных служащие Эрмитажа доставали из запасников редкие стеклянные изделия: потемневшие от времени кувшины, браслеты, чаши-целебницы для мазей, статуэтки, которые нашли археологи во время раскопок или подарили коллекционеры.
Знатоки рассматривали поочерёдно каждый хрупкий предмет и определяли, сколько лет назад была изготовлена эта вещь, для чего она служила и кто те люди, которые ею пользовались. Больше всего споров вызывали вопросы, как древний мастер сделал её.
Тогда все взоры обращались к стеклодуву: пусть он скажет!
Борис Алексеевич брал в руки какого-нибудь маленького фантастического зверька из стекла, сосредоточенно рассматривал его, ощупывал шершавыми пальцами.
Археологи определили, что этому блестящему чудовищу «исполнилось» две тысячи лет. Нашли его в Египте. Один крестьянин рыл колодец и наткнулся на эту вещицу.
Дальше историю продолжал Борис Алексеевич. Он будто читал её по невидимым, одному ему только понятным знакам, оставленным на фигурке.
— Стекло здесь только сверху. А внутри зверь вылеплен из глины. Мастер насадил глиняную фигурку на железный прут и на неё налил горячую стеклянную массу. Но, видно, эта масса была очень густая. Как мёд. Не проварилась хорошо. И фигурку пришлось раскатывать на камне, чтобы стекло лучше пристало к глине.
Знатоки внимательно слушали стеклодува.
Две тысячи лет разделяют этих мастеров — египетского и русского. Но если бы они могли встретиться, то наверняка поняли бы друг друга как люди одной профессии — очень древней, но не стареющей...
Однажды Борису Алексеевичу показали несколько пластинок голубоватого стекла. На них отчётливо вырисовывались круглые утолщения, вроде волн, которые расходятся в воде от брошенного камня.
Стекло было довольно толстое. Внутри виднелись тёмные крошки и лопнувшие пузырьки, похожие на лунные кратеры.
Стекло так и называлось — лунное.
Пластинки вынули из оконных переплётов Летнего дворца Петра Первого, что находится в Летнем саду. Только там они и сохранились из далёкого прошлого.
Когда-то, сотни лет назад, Летний сад назывался царским огородом. Тут росли яблони, груши, сливы. На грядках высевались «поварские травы» — петрушка, укроп, капуста. В конце огорода был вырыт пруд для разведения карпов.
В Летнем саду царь построил свой первый в городе дворец и жил в нём со своей семьёй...
Борис Алексеевич часто ходил по музеям, чтобы поглядеть на работы прежних мастеров. То найдёт красивый узор, то понравится ему нежная окраска какой-нибудь вещи, то обнаружит редкую форму изделия. Всё в хрустальном деле могло пригодиться!
В Летнем дворце ему понравились раскрашенные потолки и резные украшения на стенах, картины и старинная мебель.
Но на окна он не обращал внимания, пока главная хранительница музея не рассказала о них. Во дворце этих лунных стёкол осталось совсем немного — всего несколько пластинок в рамах и в дверцах книжных шкафов. В остальных окнах стёкла заменены на самые обыкновенные. Секрет лунных стёкол давно потерян. Повторить их никто не берётся. Бесполезно было бы обращаться на нынешние стекольные заводы — там оконные стёкла делают машины. Лунные же выдували стеклодувы. Жаль, что теперь нельзя остеклить весь дворец так, как было раньше. Всё выглядело бы иначе.
Борис Алексеевич посмотрел сквозь оставшиеся в раме лунные пластинки на улицу. Мир показался ему смазанным, не настоящим. Как сквозь пелену дождя, он увидел расплывчатые фигуры людей, деревья и автомобили. Небо было зеленоватым, а солнце — белым.
Зато во внутренних покоях лунное стекло всё сказочно преображало. Будто дымкой обволакивало предметы. На мебели играли блёклые зайчики.
... Долгое время люди совсем не знали, как стеклить окна. Мастера уже научились выдувать красивую посуду, украшения, люстры. А сделать простое оконное стекло не умели.
В замках знатных вельмож вместо окон прорубали в стенах узкие щели, которые в холодное время закрывали деревянными ставнями. Приходилось постоянно жечь дрова в каминах, чтобы как-то натопить и осветить мрачные залы. И всё равно в непогоду обитатели замков мёрзли.
Ещё больше мёрзли в своих жалких домишках простые крестьяне и ремесленники. Они ведь не могли себе позволить топить печки круглые сутки.
Люди искали, чем бы закрыть окна, чтобы в доме было тепло и светло. Китайцы, например, затягивали рамы промасленной бумагой. Европейцы использовали для этого вощёное полотно или слюду. В Древней Руси в окна чаще всего вставляли бычьи пузыри.
Только в богатых церквах да во дворцах правителей можно было встретить окна, застеклённые неровными кружочками, напоминающими донышки бутылок. Через эти уродливые стёкла нельзя было даже разобрать, что делается на улице.
Так было, пока не изобрели лунное стекло.
Как его выдували?
Борис Алексеевич сложил все пластинки вместе, получился круглый диск, в центре которого остался чуть заметный след от металлического прута. По нему мастер сразу определил, как рождалось лунное стекло.
Сначала раздували большой стеклянный шар. Потом ко дну его прилепляли железный прут, а выдувальную трубку отшибали.
Дальнейшие действия мастера требовали большой виртуозности. Нужно было поднять прут с шаром высоко над головой и вращать так быстро, чтобы горячий стеклянный шар расплющился. Чем энергичнее крутил мастер прутом, тем ровнее становилось стекло. Оно постепенно превращалось в плоский диск, похожий на луну.
Именно так и решил Борис Алексеевич мастерить новые лунные пластинки. Но при варке стеклянной массы вышла небольшая заминка. Заводской варщик приготовил её прозрачной, как слеза. А стеклодуву она не понравилась.
— Надо было грязи и пены оставить побольше... Стекловар вытаращил от изумления глаза:
— Да ты не заболел ли, Алексеич? Всегда требуешь проваривать массу до кристальной чистоты, а сегодня — наоборот.
Тот варщик был отличным парнем и хорошо знал своё дело. Понятно, почему он возмутился.
Но стеклодув ему объяснил: хоть и из царских окон вынуты стёкла, теперь их делают гораздо лучше. Нынче и стекловарочные печи можно жарче растопить, и песок чище промыть, и стеклянные листы глаже разровнять. Но сейчас стекло надо сварить так, как это делали раньше.
... Сегодня лунное стекло нам интересно как память о прежних временах и прежних мастерах. Впрочем, способ выдувания его ещё может пригодиться для чего-нибудь нового.
Как знать!
НЕОКОНЧЕННАЯ ГЛАВА
Вот и ещё один стеклянный секрет остался позади. Сколько их — новых и старых - отгадал Борис Алексеевич? Пять или шесть? Сто или двести?
Он не считал. Человек с беспокойным характером всегда находит для себя загадки.
Наверное, многие думают, что тайн на Земле не осталось и что за ними надо улетать в космос или на другие планеты.
На самом деле это не так.
В любой профессии есть свои секреты. Музыкант стремится познать тайну чарующих звуков, сталевар — лучшие рецепты получения прочного металла, хлебороб — способ выращивания богатых урожаев.
А стеклодув старается приручить каплю раскалённого стекла, из которой можно выдуть всё, что пожелаешь.
Борис Алексеевич за свою жизнь выдул из раскалённых капель тысячу тысяч прекрасных кувшинов, ваз, кубков и графинов. Они принесли людям радость, заставили восхищаться их несравненной красотой.
