Михаил Коршунов - Школьная вселенная
Ребята замерли в нерешительности.
Ещё какие-то люди быстро прошли по вестибюлю с папками и бумагами без папок. И тоже вверх по лестнице.
Потом кто-то спустился с лестницы и ушёл в коридор. Нельзя ведь только подниматься, надо кому-нибудь и спускаться. Это ясно. А то некому будет снова подняться…
Маруся заметила в углу вестибюля детскую коляску. И в ней ребёнка.
— Вот так ну! — сказала Маруся, совсем как Женя.
Ребята, конечно, подошли к странной коляске. Собственно, ничего странного — стоят же коляски около школы. А почему бы им не стоять и здесь?
Дима увидел на стене вывеску. Большую, стеклянную. По краям — огнетушители.
На вывеске было написано всего очень много.
Вернулся дежурный, поглядел на ребят и спросил:
— Вам что?
Ребята замялись. Если сказать что-нибудь определённое, вдруг тогда-то и выгонят. Или какой-нибудь пропуск спросят.
Джавад ответил:
— Нам министерство. — Потом добавил: — Вообще.
— Ответ конкретный, — сказал дежурный и заглянул в коляску.
Покачал её слегка.
Потом вернулся и сел за свою высокую стойку. Славка недоверчиво на него покосился.
Ковылкин вслух прочитал на стеклянной вывеске:
— «Второй этаж. Руководство. Министр. Заместитель министра. Первый заместитель».
— Сразу министр. Разве он нам нужен?
— Может быть, сразу и не надо, чтобы министр.
— Испугались, да?
— Нам приказ нужен.
— Гидрат втолат. Один приказ отменит другой, — бодро сказал Вовка.
Ковылкин прочитал ещё:
— «Главное управление школ. Инспекция. Управление по дошкольному воспитанию».
— Коляска приехала в дошкольное воспитание! — засмеялся Вовка. Он уже забыл, как трепещет осиновый лист.
— Нашёл время шутить, — сказала Таня.
— Значит, нам, как и всем, на второй этаж. — Славка всё ещё косился на дежурного.
Но у дежурного на стойке замигала электрическая лампочка, и он опять ушёл. Только не на второй этаж, а в коридор.
Лампочка была сигнальная. Наверное, она загоралась и в прошлый раз, но ребята не заметили.
— Конечно, на второй этаж — там руководство, — бодро сказал Джавад. Он тоже осмелел.
Все пошли на второй этаж. Славка нёс инвентарную книгу, а Стаська — амбарную. Очень солидно.
К детской коляске подошла мать и покатила коляску «на выход». Счастливая, она своё дело уже сделала. А ребятам только всё ещё предстоит. Встреча с кем? С инспекцией? С Главным управлением школ? С первым заместителем?
А может быть, надо было взять коляску? Ну, с Марусиным братом. Послабление какое-нибудь получилось бы. Если от иголки и молотка в суде не получилось, то в министерстве от коляски получится… Кто его знает.
Женщина с коляской кому-то даже крикнула в коридор — дежурному, очевидно:
— Всё в порядке!
Вот. В порядке у людей всё.
И вдруг Стаська тоже как крикнет испуганно:
— Трамвайчик!..
Женщина открыла двери и начала вывозить коляску. Этим воспользовался Трамвайчик и вскочил в министерство. Быстро потянул носом воздух и устремился на своих коротких лапах вверх по лестнице. Трамвайчик маленький, и его в вестибюле никто не заметил. Зато сверху он был отлично заметен.
Пятый «Ю», перепуганный, помчался куда глаза глядят. Только бы скрыться от Трамвайчика. Он всё погубит! Он ведь не ребёнок в коляске!
Дима скакал тройными прыжками. Стаська и Славка закрылись от Трамвайчика книгами. Искра, чтобы не потеряться, схватилась за Марусину косу-петельку, Вадька Батурин наскочил на столб, точнее — мраморную колонну.
Очень неприятное состояние — бежать куда глаза глядят. Потому что глаза никуда не глядят. Только так называется, что они глядят.
Мелькают двери: «Инспекция», «Методисты», «Заместитель», «Первый заместитель». И огнетушители, огнетушители…
Противопожарное состояние прекрасное!
* * *Кабинет, отделанный деревянной панелью. Большой стол, около него маленький, на котором стоят телефонные аппараты.
За большим столом сидит пожилой человек в белой рубахе и в галстуке. Воротник рубахи расстёгнут, галстук приспущен: жарко.
В кабинет вошла женщина, чем-то похожая на Дарью Ивановну.
— Степан Ильич, — сказала она, — в министерстве… — и, улыбнувшись, продолжала что-то тихо говорить.
Степан Ильич слушал. Потом удивлённо сказал:
— Какая инвентарная?.. Какая амбарная?.. Валентина Григорьевна, я ничего не понимаю!
Валентина Григорьевна опять начала что-то тихо говорить. Степан Ильич вдруг засмеялся:
— Сто единиц?!
Валентина Григорьевна кивнула:
— Или больше. Они не помнят.
— И на второй год, значит?
— Подняли на ноги министерство. В каждом отделе предлагают свои книги — инвентарную и амбарную.
— Сто или больше!.. — покачал головой Степан Ильич. — Между прочим, я никогда не видел амбарную книгу. А вы?
— Я тоже.
— Заседание коллегии в четыре?
— Да. Сейчас без четверти.
— Давайте их сюда.
Степан Ильич застегнул пуговичку у воротника рубашки и поправил галстук.
* * *К дежурному подбегает уборщица:
— Собака пьёт воду из стакана!..
— Какая собака? — не понял дежурный.
— Обыкновенная! — сказала уборщица и швырнула ведро на пол. — У Степана Ильича в приёмной. На стол залезла!
— А Валентина Григорьевна где же?
Но уборщица от волнения не слышит вопроса.
— Я на собаку веником, а она зубами сверкает. А в кабинете у Степана Ильича какой-то крик и шум. Похоже — детский!
Дежурный выхватил из ведра веник и устремился по лестнице на второй этаж. За ним побежала уборщица.
…Лейтенант пожарников был бы доволен, если бы смотрел в этот момент на министерского дежурного и уборщицу.
* * *Алексей Петрович сидит за своим столом в учительской и проверяет тетради. У него в руках карандаш. Зазвонил телефон.
Дарья Ивановна, которая тоже, как всегда, сидела в учительской, сняла трубку.
— Школа слушает… Одну минуту! — Дарья Ивановна обращается к Алексею Петровичу: — Вас!
Алексей Петрович снимает отводную трубку у себя на столе.
— Я. Да. Какая амбарная?.. — Алексей Петрович некоторое время молча слушает. Потом начинает улыбаться. — Я им сказал: если будет приказ. Что? Даже на коллегии утвердили? — Алексей Петрович смеётся. Прикрывает рукой трубку и быстро говорит Дарье Ивановне: — Пятый «Ю» разваливает Министерство просвещения!
Дарья Ивановна почесала где-то за ухом, чтобы восстановить атлетическое равновесие:
— Не знают страха тигры!..
— Удивительно, да. Но теперь будет ещё удивительнее, — продолжает говорить уже в трубку Алексей Петрович. — Конечно. На две недели. Понимаю.
* * *В школе, на первом этаже, на доске объявлений, появился новый приказ. Его приколола кнопками Дарья Ивановна.
В приказе было написано, что, в виде исключения, пятому классу «Ю» Министерство просвещения РСФСР продлевает учебный год на две недели. И что за эти две недели пятый «Ю» должен исправить все свои сто или больше колов и заслужить переводные оценки в шестой класс.
Иначе — дополнительная работа на осень. Или на самом деле второй год.
18
Июнь месяц.
В школах уже не звенят звонки: занятия окончились. И только в единственной школе во всей Российской Федерации каждое утро раздаётся звонок к началу занятий — это пятый класс «Ю» садится за парты.
…А близнецы? Сделались наконец одинаковыми?
Нет!
Слава по-прежнему был Стасей, а Стася по-прежнему был Славой…
Звонок на перемену
12 апреля 1961 года человек впервые поднялся на ракете в космос. Это был Юрий Алексеевич Гагарин.
Когда он возвращался из своего полёта, первой на земле его увидала маленькая девочка из колхоза «Ленинский путь». Она показала на космический корабль, который опускался на парашюте, и сказала бабушке:
— Смотри, что-то летит?
После приземления Гагарин спросил девочку, как её зовут.
— Рита, — ответила она.
А у вас есть мартеницы?Мартеницы — это белые и красные шнурки из блестящего шёлка с кисточками на конце.
В предвесенние дни в Болгарии ребята завязывают их повсюду. И в этом сказочном мире мартениц оказываются самолёты и автомобили, трамваи и троллейбусы, баржи и пароходы.
Ребята носят шнурки на пальто и костюмах в течение всего месяца марта. До тех пор, пока тот, кто их носит, не увидит расцветающее фруктовое дерево или прилетевшего аиста.
Мартеницы дарят каждому, кого любят. Поэтому ребята посылают мартовские шнурки своим товарищам за границу.
