Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Орден Феникса
Утром, за завтраком, пятиклассники тоже не отличались разговорчивостью. Парватти вполголоса повторяла заклинания — солонка, стоявшая перед ней, судорожно подёргивалась; Гермиона с невероятной скоростью читала «Достижения чародейства», отчего её глаза как-то странно туманились; Невилль поминутно ронял приборы и опрокидывал мармелад.
После еды вся школа разошлась по урокам, а пяти— и семиклассники собрались в вестибюле; затем, в половине десятого, их стали класс за классом приглашать обратно в Большой зал. Он преобразился и стал точно таким, каким Гарри видел его в дубльдуме, когда экзамены на С.О.В.У. сдавали Джеймс, Сириус и Люпин. Четыре обеденных стола были убраны; вместо них появились маленькие одноместные столики, рядами тянувшиеся к преподавательскому столу, возле которого лицом к ребятам стояла профессор Макгонаголл. Когда все расселись и затихли, она сказала: «Можете начинать» и перевернула огромные песочные часы на учительском столе, где также лежал запас перьев и пергамента и стояли чернильницы.
Гарри открыл лежавший перед ним билет. Сердце билось как сумасшедшее. Гермиона, сидевшая справа от Гарри, через три ряда, и на четыре столика впереди, уже вовсю строчила. Гарри прочитал первый вопрос: «а) Напишите текст заклинания и б) опишите движение волшебной палочки, необходимое, чтобы заставить какой-либо предмет взлететь».
Гарри на мгновение вспомнил дубинку, взмывающую высоко вверх и с грохотом опускающуюся на дурную башку тролля… и, тихонько улыбаясь, склонился над пергаментом и начал писать.
* * *— Ну что, вроде всё не так уж и страшно, правда? — нервно пробормотала Гермиона через два часа. Они стояли в вестибюле, и она прижимала к груди экзаменационный билет. — Я не уверена, что как следует описала хохочары… просто времени не хватило. А вы вписали контрзаклятие от икоты? Я не знала, надо, не надо, вроде как-то чересчур… а на вопрос двадцать три…
— Гермиона, — сурово оборвал Рон, — мы уже и раньше договаривались… ответы не обсуждаем — хватит с нас самого экзамена.
Пятиклассники пообедали вместе со всеми остальными (четыре стола на время снова появились в зале), а потом перешли в маленькую комнату позади Большого зала и стали ждать, когда их пригласят на практическое испытание. Вызывали небольшими группами, в алфавитном порядке. Оставшиеся в комнате тихо бормотали какие-то заклинания и взмахивали волшебными палочками, изредка случайно тыкая друг друга в спину или в глаз.
Вызвали Гермиону. Дрожа всем телом, она вышла вместе с Энтони Голдштейном, Грегори Гойлом и Дафной Гринграсс. Те, кого уже проэкзаменовали, не возвращались, поэтому Гарри и Рон ничего не знали о Гермионе.
— Сдаст, куда денется, помнишь, как она получила сто двадцать процентов по заклинаниям? — успокаивал Рон.
Через десять минут профессор Флитвик выкрикнул:
— Паркинсон, Панси! Патил, Падма! Патил, Парватти! Поттер, Гарри!
— Удачи, — негромко пожелал Рон. Гарри пошел в Большой зал, так крепко сжимая волшебную палочку, что рука дрожала.
— Можете пройти к профессору Тофти, Поттер, — скрипнул профессор Флитвик, стоявший у самой двери, и показал в дальний угол, где за маленьким столиком сидел самый старый и лысый из экзаменаторов. Рядом с ним профессор Марчбэнкс экзаменовала Драко Малфоя.
— Поттер, не так ли? — профессор Тофти сверился с записями и внимательно, сквозь пенсне, поглядел на Гарри. — Знаменитый Поттер?
Краем глаза Гарри заметил злобный взгляд, который бросил в его сторону Малфой. Бокал, левитировавший под воздействием заклинания Драко, упал на пол и разбился. Гарри не сумел сдержать смешка, и профессор Тофти ободряюще улыбнулся.
— Ну-ну, — произнёс он старческим, дребезжащим голосом, — не надо бояться. Ну-ка я вас попрошу… Вот! Возьмите эту подставку для яиц и заставьте её хорошенько покувыркаться!
В целом, по мнению Гарри, всё прошло хорошо. Он значительно лучше справился с левитационным заклятием, чем Малфой, хотя, к сожалению, и перепутал заклинания изменения цвета и увеличения роста. В результате крыса, которой надлежало стать оранжевой, начала раздуваться и выросла до размеров барсука прежде, чем Гарри успел исправить ошибку. Он порадовался, что в зале нет Гермионы — и как-то позабыл рассказать ей об этом случае после экзамена. Зато Рону можно было открыться: он и сам превратил тарелку в большой гриб, но представления не имел, как это получилось.
После ужина ребята вернулись в общую гостиную и, ни минутки не отдохнув, принялись повторять превращения, по которым завтра был экзамен. Спать Гарри лёг с распухшей от сложных заклинаний и формул головой.
Утром, на письменном экзамене, он забыл определение оборотного заклятия, но исходом практического испытания остался вполне доволен. Во всяком случае, его игуана исчезла целиком, как положено… а вот у бедняжки Ханны Аббот, которая сидела за соседним столиком и ужасно разнервничалась, хорёк непостижимым образом превратился в стаю фламинго. Птиц потом переловили и вынесли из Большого зала — но экзамен прервался на целых десять минут.
В среду был экзамен по гербологии, который, если не считать укуса герани зубастой, для Гарри завершился благополучно; а в четверг — по защите от сил зла, причём, впервые за всё время, Гарри не волновался за результат. С письменной работой трудностей не возникло, а при сдаче практики он лихо и с большим удовольствием демонстрировал владение всевозможными контрзаклятиями на глазах у Кхембридж, невозмутимо взиравшей на происходящее от двери.
— Ай, браво! — крикнул профессор Тофти, экзаменовавший Гарри, когда тот безупречно отпугнул вризрака. — Молодец! Что ж, Поттер, пожалуй, достаточно… разве что…
Он чуть подался вперёд.
— Я слышал от моего дорогого друга Тиберия Огдена, что вы умеете создавать Заступника. Может быть… в виде, так сказать, подарка…
Гарри поднял волшебную палочку. Посмотрел в глаза Кхембридж. Представил, как её увольняют.
— Экспекто патронум!
Из кончика волшебной палочки вырвался серебристый олень и красиво поскакал вокруг Большого зала. Экзаменаторы, как заворожённые, следили за ним, а когда Заступник рассеялся и превратился в лёгкую дымку, профессор Тофти востороженно захлопал в ладоши. Руки у него были узловатые, с выступающими венами.
— Блестяще! — воскликнул он. — Очень хорошо, Поттер, можете идти!
Когда Гарри проходил мимо Кхембридж, их взгляды встретились. Обвисший, жабий рот растянулся в мерзкой ухмылке, но Гарри было наплевать. Кажется, он сдал на «великолепно» (но никому пока не скажет, вдруг это только кажется).
В пятницу у Гарри и Рона был свободный день, а у Гермионы — экзамен по древним рунам. Впереди были все выходные, и вечером мальчики решили расслабиться и на время забыть о подготовке. Зевая и потягиваясь, они сидели у открытого окна — с улицы веяло приятным теплом — и играли в шахматы. Вдалеке, на опушке Запретного леса, Огрид проводил урок. Гарри попытался понять, что за животных они изучают. Может, единорогов? Мальчики стоят чуть поодаль… В это время открылось отверстие за портретом, и в гостиную влезла Гермиона, в чрезвычайно дурном расположении духа.
— Как руны? — в который раз зевнув и потянувшись, поинтересовался Рон.
— Я неправильно перевела слово «эхваз», — с досадой бросила Гермиона. — Это значит «партнёрство», а не «защита», я перепутала с «эйхваз».
— Подумаешь, — лениво протянул Рон, — всего одна ошибочка, ерунда, ты всё равно…
— Помолчи лучше! — набросилась на него Гермиона. — Между «сдал» и «не сдал» разница как раз в одну ошибочку. Кстати, и это ещё хуже, в кабинет Кхембридж опять засунули нюхля. Уж не знаю, как они открыли её новую дверь… Я сейчас там проходила… Кхембридж так орёт, непонятно, как у неё голова не отвалится… Вроде бы нюхль чуть не отхватил ей кусок ноги…
— Вот и хорошо, — хором сказали Гарри и Рон.
— Ничего не хорошо! — распаляясь, возразила Гермиона. — Она ведь думает на Огрида, забыли? А мы не хотим, чтобы его уволили!
— Да вон он! — показал в окно Гарри. — Он не при чём, у него урок.
— Ой, Гарри, ты бываешь такой наивный! Ты действительно считаешь, что её волнует его алиби? — съязвила Гермиона и, не пожелав справиться с раздражением, удалилась в спальню, напоследок громко хлопнув дверью.
— На редкость милая и приятная девочка, — спокойно констатировал Рон и подтолкнул в спину своего ферзя, понуждая его взять слона Гарри.
Все выходные Гермиона пребывала в плохом настроении, но Гарри и Рона это мало волновало, поскольку и субботу и воскресенье они провели, готовясь к экзамену по зельеделию. Он пугал Гарри больше всего — так как мог привести к крушению надежд стать аврором. Действительно, письменная работа оказалась сложной; но за один вопрос, о Всеэссенции, можно было не тревожиться: Гарри тайно принимал это зелье во втором классе и потому очень точно описал его действие.
