Фазиль Искандер - Кролики и удавы. Созвездие Козлотура. Детство Чика (сборник)
– Еще бы, – отвечал Король, улыбаясь, – иначе ты завтракал бы не на кухне, а где-нибудь подальше. Ну, ладно, садись, я добрый. В другой раз будешь знать, кто снабжает витаминами твой не очень-очень сообразительный мозг.
Таким образом, под хорошее настроение Старый Мудрый Кролик был возвращен к столу. Правда, Король оставил за ним шутливую кличку Стармуд, что, с одной стороны, вносило в его должность некоторую шутовскую двусмысленность, а с другой стороны, еще больше приближало Находчивого к королевскому семейству.
Примерно с месяц Находчивый жил в числе Допущенных к Столу, припеваючи и попиваючи лучшие королевские напитки, не говоря о самых свежих овощах, доставляемых с огородов туземцев.
Все здесь Находчивому нравилось и только одно удивляло, что, когда собираются Допущенные к Столу, почему-то ни Король, ни остальные не говорят о Цветной Капусте. Это было очень странно, потому что Король при каждой встрече с рядовыми кроликами так или иначе касался вопроса о Цветной Капусте. А здесь почему-то не принято было о ней говорить.
Раздумывая об этом, он решил, что, вероятно, среди Допущенных к Столу есть еще более узкий круг посвященных, то есть Допущенных к Столику, и они, вероятно, не только говорят о Цветной Капусте, но хотя бы раз в неделю пробуют ее. Так думал Находчивый, а спросить ни у кого не решался, потому что не знал, кто именно среди Допущенных к Столу допущен к Столику. Спросить, думал Находчивый, значит признаться, что ты сам к этому Столику не допущен. Он решил дождаться случая и спросить обо всем самого Короля.
И такое время пришло, потому что Король однажды сам попросил его остаться с ним после обеда для личной беседы.
– У меня к тебе поручение всенародной важности, – сказал Король и, когда Королева прикрыла дверь и, возвратившись, присела рядом с Находчивым, добавил: – Ты готов его исполнить?
– О, Король, – сказал Находчивый, опуская глаза.
– Тут наш придворный Поэт набросал куплет. Так вот, ты должен выйти в джунгли на Нейтральную Тропу и на протяжении всего пути туда и обратно спеть этот куплет…
– Мои уши к вашим услугам, – сказал Находчивый и шевельнул ушами.
Король внимательно посмотрел на его уши, как бы стараясь определить, насколько они надежны.
– Тогда слушай, – сказал Король и прочел стихотворение, записанное соком ягод бузины на широком банановом листе.
Задумавшийся кролик
На холмике сидит.
Видны оттуда пампа
И Лягушачий Брод.
Но буря все равно грядет!
Вздрогнуло сердце Находчивого от страшной догадки.
– Ваше Величество, – с дрожью проговорил он, – не означает ли…
– Не означает, – перебил его Король, нахмурившись.
Находчивый сразу же понял, что пропеть этот куплет – значит выдать удавам своего собрата Задумавшегося. И он сразу же решил отказаться от королевского Стола и уйти в рядовые кролики. Ведь все-таки он был от природы не злой, хотя и очень честолюбивый. Но тут был один щекотливый момент. По принятому придворному этикету кролик, разжалованный в рядовые, обязан был возвратить Королю все полученные награды.
Значит, он должен был возвратить и тот капустный лист, который ему когда-то подарила Королева и с которого началось его возвышение. Но дело в том, что на обратном пути домой он на радостях съел пол капустного листа, хотя никак не должен был его есть, ибо сам же обещал засушить его на память.
Дело в том, что, принимая от Королевы капустный лист в качестве подарка, как она ему предлагала, он имел право его съесть, но, возвышая подарок до награды, как он сам ей предложил, он уже не имел права его съесть.
Все это сейчас с быстротой молнии промелькнуло в голове Находчивого, и он понял, что ему неловко, что он никак, ну никак не может возвратить Королеве этот наполовину обесчещенный капустный лист. Конечно, он понимал: никто его за это преследовать не будет, – но так уж устроены кролики, что им сегодняшняя неловкость непереносимей завтрашнего предательства. Неловкость – это сейчас, вот-вот, а завтра – это еще бабушка надвое сказала, может, вообще ничего не будет или, скажем, будет солнечное затмение и по этому поводу все отменят.
– Хорошо, – сказал Находчивый, вздохнув и бросив мученический взгляд на Королеву, – только можно я одну поправку внесу?
– Если это не меняет сути, – согласился Король.
– Я хотел бы пропеть так, – сказал Находчивый и пропел:
Задумавшийся некто
На холмике сидит.
Видны оттуда пампа
И Лягушачий Брод.
Но буря все равно грядет!
– Идет! – сказал Король и весело хлопнул Находчивого по плечу. Он понял, что Находчивый, пытаясь перехитрить его, на самом деле довольно успешно перехитряет свою совесть. – …Тем более, – добавил Король, – что некоторые считают, будто вообще все это предрассудки…
– А можно я еще одну поправку внесу? – попросил Находчивый и, не дожидаясь согласия Короля, быстро пропел:
Задумавшийся некто
На холмике сидит.
Пам-пам, пам-пам, пам-пам-па!
И Ля-ля-ля-чий Брод!
Но буря все равно грядет!
– Ну, это уже романс без слов, – махнул рукой Король, – вот что значит дать слабину…
– Ничего, ничего, – вдруг перебила его Королева, – так получается еще приманчивей. Только у меня одна просьба. Пожалуйста, когда будешь петь, последние два слова в третьей строчке бери как можно выше. Пам-пам, пам-пам, пам, П-А-А-М! Па. Понятно?
– Конечно, – сказал Находчивый, – я это обязательно учту.
– Ладно, – сказал Король, – так и быть! Добавь только одно слово… Значит, так: «Видны, пам-пам, пам, П-А-А-М! Па», – и не будем торговаться.
– Хорошо, Ваше Величество, – сказал Находчивый.
– И Ля-ля-ля-чий Брод, говоришь? – спросил Король, проверяя на слух последнюю строчку.
– Совершенно верно, – подтвердил Находчивый, – и Ля-ля-ля-чий Брод, пою…
– В наших краях, – сказал Король, задумавшись, – известны три Брода: Тигриный, Обезьяний и Лягушачий… Не получится ли путаница?
– Да нет же, – сказала Королева, – не надо думать, что они глупее нас.
– Мой Король, – спросил Находчивый, – я одного не пойму. При чем тут строчка: «Но буря все равно грядет»?
– Ну, ты же знаешь нашего Поэта, – сказал Король, – он ведь жить не может без бури…
– А он знает, для чего будут использованы его стихи? – спросил Находчивый. Ему было бы легче, если бы не он один участвовал в предательстве Задумавшегося.
– Нет, конечно, – поморщился Король, – он Поэт, он парит в небесах. Зачем его посвящать в наши малоприятные земные дела.
– Да, конечно, – грустно согласился Находчивый.
– Ладно, – сказал Король, – текст утрамбован окончательно. Я удивляюсь, как ты быстро сообразил убрать некоторые натуралистические подробности…
– О, Король, – потупился Находчивый, – в таких случаях само соображается…
– Кстати, – вспомнил вдруг Король лукаво, – можешь доесть тот капустный листик, что тебе подарила Королева…
– О, Королева, – прошептал Находчивый и, ужасно смутившись, спрятал голову между лапками, – простите эту… сладость…
– Чего уж там, – добродушно взбодрил его Король, – все мы кролики… Но какова служба информации, а, Королева?
– Ах ты, плутишка, – промолвила Королева и с грустной укоризной погрозила лапкой Находчивому, – надо было видеть, Король, с каким неподдельным жаром он воскликнул: «Никогда!»
Тут Королева подала Находчивому королевский журнал, где было записано, что такого-то числа придворный кролик Находчивый выступит на Нейтральной Тропе с исполнением «Вариаций без слов на тему Бури», дабы всем жителям джунглей было бы ясно, что кролики бодро живут и бодро размножаются.
Находчивый расписался, и Король собственноручно потрепал его по плечу.
– Теперь проси, – сказал Король, – что-нибудь такое, что бы тебе нравилось и что бы я мог сделать.
– Я только спрошу, – отвечал Находчивый. – Я удивляюсь, что за королевским столом никогда не говорят о Цветной Капусте, тогда как, беседуя с народом, вы и другие часто вспоминаете о ней.
– А что говорить, – пожал плечами Король, – опыты проходят успешно, и мы им всячески способствуем… Все Младодопущенные думают, что, кроме Допущенных к Столу, есть еще Сверхдопущенные к Столику…
– А разве нет? – опечаленно спросил Находчивый.
– Нет, дорогой мой, – дружески приобняв его, отвечал Король, – больше не к чему мне вас допускать, разве что супружеское ложе…
– Фу, Король, как грубо, – сказала Королева, отворачиваясь и в то же время стрельнув глазами в сторону Находчивого.
Но Находчивый так опечалился, что даже не заметил этого.
– Теперь ты понимаешь, – сказал ему Король, – почему мне трудней всего?
– Нет, – сказал Находчивый, очень огорченный, что Сверхдопущения не существует.
– Потому что для каждого из вас, – отвечал Король, – есть тайна, вам есть к чему стремиться. А у меня нет тайны постижения. Если я уж чего не понимаю, так это навсегда… Вот почему мне трудней всех в моем королевстве… Но у меня одно утешение… Ему, – Король показал лапой на небо, – еще трудней…
