Елена Нестерина - Первое слово дороже второго
Конечно, в очках Зина, как ей казалось, выглядит эдакой зачуханной бедняжкой, какой бы воинственный вид лицу она ни придавала. Поэтому всем и кажется, что Зину Свиридкину можно обижать. А как же защищаться? Теперь это смешно выглядит… Теперь надо вести себя по-другому.
Девочка затаилась. Она больше не бегала по коридорам, не шалила на уроках. Сидела тихо и всё делала очень-очень осторожно. Можно было, конечно, плюнуть на эти злосчастные очки, снять их, да и снова выглядеть так же, как и раньше! И все мучения кончатся. Но Зина так поступить уже не могла. Она же пообещала родителям лечить очками глаза – и теперь было поздно отказываться, говорить, что она «не хочет, не будет, не станет»! Первое слово дороже второго… А Зина Свиридкина была тем человеком, который держит своё слово.
…И вот она стояла возле утоптанной площадки рядом с клубом. В первый раз с самого детства Зина не ИГРАЛА, а лишь СМОТРЕЛА, как другие бьются в «Рысинанта»! Она держала вещи своих друзей. И, то и дело моргая и поправляя очки, приглядывалась к «коням» и «всадникам».
Невдалеке стояла Оксана Обылкова и смотрела на неё. В последнее время она просто не узнавала свою подружку. Сначала, когда Зина только появилась в школе в очках, Оксана вздохнула с невероятным облегчением. Ведь всё – конкурент обезврежен! Оксана тоже хорошо помнила разговор о красоте на остановке. Очки, красота и девушка несовместимы.
Но… в то же время Оксана видела, что Зинка страдает. Это было сразу заметно – а потому ей становилось очень её жалко.
«Да сними ты свои очки! – хотелось крикнуть Оксане. – Давай подержу! Иди, играй в этого вашего „Рысинанта“, колбасься по полной программе. А после игры опять наденешь!»
Но что-то останавливало её. «А позаботился бы кто-нибудь о ней?» – думалось Оксане. Ведь нет… Каждый должен выплывать сам. Значит, Зинке судьба такая – вот так вот зачахнуть. А зачем идти против чужой судьбы?
Так что скоро стало Зину совсем не узнать. Она даже по родному-любимому посёлку и школе ходила осторожно, с оглядкой. Ведь это было бы ужасно больно – если бы кто-то снова обозвал её. Потому что она не ответит. Зина в очках – и против правды не попрёшь.
Полина Васильевна тоже сразу заметила, что Свиридкина стала какая-то… неопасная. А была Полина Васильевна из тех людей, кому приятно нагнать жертву – то есть несчастного или проигравшего – и добить. Очень любят такие люди в школе работать, самоутверждаться. Она обожала на переменах собирать вокруг себя девочек – и разговаривать с ними на темы отношений в классе, об искусстве, о любви. Обожала и Оксана Обылкова эти разговоры. А вот Зина терпеть их не могла, а потому никогда и не приклеивалась к столу учительницы в надежде услышать что-нибудь интересненькое.
Так и сейчас: едва прозвенел звонок и между русским языком и литературой наступила перемена, мальчишки вылетели в коридор. Зина тоже поднялась из-за парты, чтобы побродить где-нибудь, и отправилась вон из кабинета.
Но, крикнув: «Свиридкина! Стой, иди сюда!» – Полина Васильевна призывно махнула ей рукой. Девочка не стала сопротивляться и подошла к учительскому столу.
– Ну-ка, скажи-ка нам, что это ты себе позволяешь? – спросила у неё Полина Васильевна.
– Ничего, – удивлённо ответила Зина. В последние дни она не успела совершенно ни в чём провиниться.
– Мне очень не нравится твоё поведение, – продолжала учительница.
Зина пожала плечами и развернулась, чтобы всё-таки уйти. Но от Полины Васильевны нельзя было просто так отделаться.
– Мне нужно с тобой поговорить, – заявила она.
Девочки, что подошли к учительскому столу, навострили уши и приготовились слушать. Зинка обычно весело и задорно с учителями препиралась, целое шоу иногда получалось. Что же будет на этот раз?
– Зина, я давно за тобой наблюдаю, – продолжала Полина Васильевна. – Ну-ка, объясни, что за любовь ты крутишь с этим… как его… Ну, в том году его из нашей школы выпихнули…
– С Комариковым, – услужливо подсказала Люда Петина.
– Вот-вот, с Комариковым. – Полина Васильевна посмотрела на Зину, как строгая мама.
– Никакую, – удивилась Зина, оглядывая девчонок. Некоторые из них захихикали.
– Ну не знаю! – всплеснула руками Полина Васильевна. – Во всяком случае, со стороны виднее. Всё по улице с ним так и ходишь.
– А с кем же мне ещё ходить? – улыбнулась Зина. – С Людой, что ль, Петиной?
– Ну что тебе плохого сделала Люда Петина? – удивилась классная руководительница. – Что уж ты сразу к ней привязываешься. Ты не привязывайся!
– Я не привязываюсь…
Полина Васильевна многозначительно оглядела присутствующих и дружески сказала Зине:
– Ох, Зинка, не выходи ты замуж за Мишку, он будет плохой муж. Пить будет… Он же весь в своего отца, две капли воды! Да и брат его такой же. Я его учила, брата Мишкиного. Я уж знаю…
– Да не буду я… – автоматически пробормотала Зина.
И через секунду удивилась: какой ещё муж? Кто пить будет? Кто говорил, что собирается куда-то выходить? Чего Полина Васильевна хочет добиться? Зине, как обычно, стало страшно. Но сейчас речь шла не о ней, а о милом Михе. И девочка вдруг стала прежней. Метнув на учительницу суровый взгляд, она решительно воскликнула:
– И чего вы к Комарикову цепляетесь? Это уж его дело, кто у него в семье какой. Не надо, пожалуйста, меня учить, за кого мне выходить, за кого нет. Вы же других не учите, ну и меня не надо! И Комарикова не трогайте!
– Вот, общаешься с грубыми – сама хамишь и грубишь! – демонстративно всплеснув руками, воскликнула Полина Васильевна, которая поняла, что её попытка пооткровенничать с Зиной не удалась. – Поэтому, дорогуша, я тебе советую не дружить с ним. Для твоей же пользы. А что касается других девочек, то за них я спокойна. Ясно?
Зина, никак не реагируя на её слова, выбралась из окружившей стол толпы и метнулась в коридор.
И Полина Васильевна весело, точно пятьсот тридцать восьмую серию любимого сериала, принялась рассказывать девчонкам о том, как Зина относится к Мише, где они появляются вместе и даже как их видели на мотоцикле осенним поздним вечером… Всё это когда-то Оксана Обылкова Люське рассказывала – под большим секретом! И Петина, значит, ревностно всю информацию донесла до сведения классной руководительницы! Но ведь договаривались же, что это тайна…
Да, те секреты, которыми с ней делилась Свиридкина, Оксана точно так же, как сейчас Полина Васильевна девчонкам, сообщала верной Люде. Та внимательно слушала, а Оксана рассказывала – и тоже как увлекательный романтический кинофильм! Пусть Оксана теперь и сама была крута, но ничего такого светлого и настоящего у неё всё равно не было.
Зинка же не простит! Но она, к счастью, не слышит баек, которые травит про неё учительница. И не догадывается, что о ней все всё знают. Пусть Свиридкиной никто не скажет! Пусть она не узнает о том, как тут веселилась Полина Васильевна, рассказывая о её личной жизни!
…А Полина Васильевна вещает, смеётся, качает осуждающе головой, игриво грозит девчонкам пальцем… Девчонки картинно ахают, закатывают глаза и похихикивают…
На душе у Оксаны стало мерзко. И она вдруг впервые за время обучения не стала поддакивать учительнице. Выбралась из толпы, уселась за свою парту, раскрыла учебник и, не замечая букв, уставилась в него.
Всё, решительно подумала Оксана. Раз у Петиной нет понятия о том, что такое личная тайна, раз она не знает, что не всё на свете может быть подчинено строгому официальному порядку, посчитано, а результаты доложены, – она человек опасный и ненадёжный. Если так со свиридкинскими тайнами случилось, в любой момент то же самое может произойти и с её, Оксаниными, секретами. Выболтает их безмозглая Люська и будет чувствовать, что полностью права. Ещё и глупо так спросит, выкатив свои коровьи глаза: «А почему?..» А сколько она, Оксана Обылкова, уже Люське секретов раскрыла! И кто из ребят ей больше нравится, и на какие ухищрения ради красоты Оксанка пускалась – как худела, питаясь одним творогом и семечками, выводила прыщи с помощью корня бодяги… И всё это может стать достоянием общественности! Девки будут вот точно так же хихикать и обсуждать подробности! Ужас!
И Оксана, не отрывая глаз от учебника, в котором буквы водили хоровод, твёрдо решила: дружбу с Люськой надо завязывать окончательно. Даже в школе. Только незаметно, чтобы та не разозлилась и в гневе не напакостила – то есть не бросилась тут же известные ей Оксанины тайны всем разбалтывать, сообщать как рабочую информацию.
Нужно сказать, что так Обылкова и поступила. Стала постепенно, но неуклонно отдаляться, ставя между глуповатой громогласной Люськой и собой преграду из учебников и умных разговоров, поддерживать которые Петиной было слабо. Получалось нормально – и Люське не кажется, что её бросают – ведь учёба прежде всего, и Оксана довольна.
