Ирина Антонова - Тили-тили-тесто
И тотчас кот из белого стал чёрным.
Вот это да! Гена не верил своим глазам. Да и с ушами происходило что-то странное: вместо «Митрофан» ему послышалось «Таракан». Но послышалось ли?
– А мальчишка пусть пока тут полежит. Новый год, ха-ха, встречает! – засмеялся Дымор. Настроение у него, видимо, было хорошее. – Главное – чтобы нам не мешал, а после мы его с собой заберём. Сейчас я отправлюсь в город – давненько здесь не был, – а ты останешься его сторожить и пиратов встречать.
С этими словами чародей встал, снова надел костюм Деда Мороза и вышел из квартиры.
Таракан тут же, не дожидаясь, пока за хозяином захлопнется дверь, забрался на стол.
– Фу, ну и свиньи эти пираты! Все кушанья руками перетрогали, – сердито заметил он. – Порядочному коту и поживиться-то нечем.
Он спрыгнул со стола и отправился на кухню, посмотреть, не осталось ли чего в холодильнике.
Гена услышал, как на пол посыпалась посуда. «Ну и дела-а! – подумал он. – Чёрный кот… Дымор… пираты. Надо срочно отсюда выбираться».
Он поёрзал на диване, стараясь ослабить путы. Но ничего не вышло: верёвки были завязаны настоящими морскими узлами. Пришлось эту затею оставить и попытаться придумать какую-нибудь хитрость, чтобы до возвращения пиратов заставить кота развязать верёвки.
Наконец Таракан появился. Он шёл переваливаясь, тяжело дыша, – нашёл в холодильнике полный лоток холодца и съел весь без остатка.
– Теперь бы чего-нибудь экзотического, – сказал кот, взял из вазочки мандарин, понюхал и отшвырнул в сторону. – Фу, гадость!
И тут взгляд его упал на коллекцию курительных трубок. Её собирал Генин папа. Часто, возвращаясь из командировок, он привозил в качестве сувенира разные трубки: деревянные или пенковые, затейливые – с головами животных, индейцев – или простые. Трубок было собрано порядочно.
– О, это как раз то, чего мне сейчас не хватает, – решил Таракан, разглядывая коллекцию.
Он выбрал изящную, с самым длинным чубуком трубку, набил табаком, раскурил и блаженно развалился в папином кресле.
– Люблю вот так, после обеда, выкурить трубочку, – лениво разглагольствовал кот, – повести светскую беседу о том о сём. Кстати, с кем бы мне побеседовать? Самому с собой неинтересно.
Он обвёл комнату томным взглядом, заметил Гену и оживился:
– Пожалуй, за неимением других собеседников и этот сгодится, если, конечно, лаяться не будет.
Таракан с трудом запрыгнул на диван, к мальчику, вынул у него изо рта огурец и вернулся в кресло.
– Что скажешь? – ухмыльнулся кот.
– Предатель ты, Митя, – вот ты кто! – в сердцах выкрикнул Гена. Наконец-то он мог сказать коту всё, что о нём думает.
– Ну-ну, не лайся, – беззлобно ответил Таракан.
– Другом прикидывался, а сам волшебниковым слугой оказался! – не унимался Гена.
И вдруг лежащий до этого спокойно под ёлкой мешок зашевелился и возразил:
– Я не предатель! Меня самого предали! В мешок сунули!
– А ну, цыц! – прикрикнул на мешок Таракан. – Тебе слова никто не давал. Будешь лишнее мяукать – в мышь превращу, а после слопаю, – важно сказал он, изображая из себя волшебника.
И мешок на всякий случай умолк.
Гена разглядывал чёрного кота и размышлял: «Вот перекрасить его в белый цвет – и от Митрофана не отличишь. Один к одному».
Он и не отличил, на свою голову. Вот и лежит теперь по рукам и ногам связанный.
– Значит, ты не Митрофан? – уточнил Гена.
– Нет, конечно. Я – Таракан, – лениво сказал кот. – А твой Митрофан в мешке под ёлкой парится.
И он зевнул во всю пасть. Ему надоело вести светскую беседу. После сытной еды и выкуренной трубки его так и тянуло поспать.
Таракан свернулся в кресле калачиком и задремал.
Глава шестаяНеожиданная помощьКак только в квартире стало тихо, краешек ватного снега под ёлкой приподнялся. Оттуда высунулась острая мордочка.
Розовый проворный нос, быстро двигаясь, жадно принюхивался. Наконец наружу показался весь зверёк – серебристо-голубая мышка с петелькой на спине, как у ёлочных игрушек. Впрочем, совсем недавно она и была ёлочным украшением, пока не попала под волшебную ёлку и не ожила вместе с пиратами.
Какое-то время мышка осматривалась, потом быстро юркнула под диван, на котором лежал связанный мальчик. Она ловко вскарабкалась по диванной спинке и побежала по Гениной груди.
Гена хотел вскрикнуть и стряхнуть нахального зверька, но мышка приложила лапку ко рту, давая понять, чтобы он не шумел. Гена с удивлением смотрел на неё и думал: «Вместо того чтобы встречать Новый год, я заснул. И теперь мне снятся говорящие коты, смышлёные мыши, злые волшебники и пираты».
Тем временем мышка подобралась к его уху и зашептала:
– Я помогу тебе. Повернись на бок, я постараюсь перегрызть верёвку.
Гена попробовал пошевелиться. Таракан немедленно открыл один глаз.
– Но-но, лежи спокойно! – сердито проворчал он.
Гена замер. Тогда мышка осторожно пробралась к его ногам. И вскоре Гена почувствовал, что верёвка потихоньку ослабевает. Он слегка пошевелил ногами. Но Таракан открыл глаза и сказал:
– Не нравится мне эта мышиная возня, – спрыгнул с кресла и направился к дивану.
– Развяжи мешок, – тихо попросил Гена.
– Ишь чего захотел! – возмутился кот, укладываясь на Гениной груди.
Но слова мальчика адресованы были вовсе не коту. И мышка поняла это. Она бесшумно спустилась на пол, выждала, когда Таракан задремлет, перебежала под ёлку и принялась за работу.
Когда с верёвкой на мешке было покончено, она шепнула Митрофану:
– Вылезай! Отвлеки Таракана, а я освобожу твоего хозяина.
Разъярённым тигром вырвался Митрофан из мешка. Но после темноты яркий свет ослепил его. Кот завертел головой, отыскивая противника.
Таракан вскочил. Шерсть на нём вздыбилась. Он мгновенно оценил обстановку и с криком «Измена!» первым ринулся в бой. При этом коварный кот из чёрного снова превратился в белого.
Через мгновение два белоснежных кота сплелись в один огромный ком, который с душераздирающими воплями покатился по комнате.
Гена скинул с ног перегрызенные верёвки и сел на диване. Мышка была тут как тут. Она быстро освободила руки мальчика. Наконец-то он был свободен! Гена размял затёкшие руки и поспешил на выручку Митрофану.
Коты сильно его исцарапали, пока он их разнимал. Но теперь мальчик крепко держал обоих за загривки, пытаясь разобраться, кто из них Митрофан, а кто Таракан.
– Хозяин! – потребовал один из котов, тот, что был в правой руке. – Отпусти меня. Я задам трёпку этому негодяю!
– Не выпускай его, Гена! Митрофан – это я! – возразил другой кот, которого мальчик держал в левой руке.
– Да как ты смеешь называться моим именем?! – рассердился кот в правой руке.
– Сейчас я тебе покажу! – прохрипел тот, что в левой.
И оба кота задёргались, пытаясь вырваться из рук мальчика и броситься в когтистые объятия друг друга.
Но Гена встряхнул обоих как следует и прикрикнул:
– А ну, брысь! Я сам разберусь, кто из вас Митрофан! Я знаю один верный способ.
Коты притихли.
Тогда Гена поступил так, как обычно поступала его мама. Она часто говорила, что язык может лгать, а вот глаза – никогда! Гена посмотрел сначала в одни кошачьи глаза – и увидел в них горячую любовь и преданность. Глянул в другие – и чуть не выронил их обладателя: настолько они были холодными, полными злобы и жгучей ненависти.
– Теперь я знаю, кто из вас кто! – сказал он, разжимая пальцы левой руки. – Митя, тащи мешок! Пусть в нём теперь посидит вот это чудовище.
И кот, который остался у Гены в руках, из белого превратился в чёрного. Он зашипел, стал кусаться и царапаться, не желая лезть в мешок. А потом долго выл, ругался и грозил:
– Вот вернётся Дымор, мы вас в головешки заколдуем!
Глава седьмаяНеудачное возвращениеТринадцатый пират, тот самый, что вышел из квартиры мальчика последним, был ужасно голоден. Как ни старался он отойти подальше от Гениного дома, ноги вновь приводили его к заветному подъезду. Ведь там, на столе, думал пират, томятся яства.
Он был самым младшим среди пиратов и бороться со своими желаниями не умел, поэтому решил так: «Пойду-ка я, пожалуй, подкреплюсь. А то и с заданием-то не справлюсь. Буду думать о жареной курице или копчёной колбаске – желудок возьмёт да и заурчит в самый неподходящий момент, как рассерженный волк, и всех детей распугает».
В первый раз он очутился возле Гениного дома в тот момент, когда Дымор выходил на улицу. Не отпрыгни Тринадцатый в темноту, нос к носу столкнулся бы с чародеем. Вряд ли бы ему поздоровилось.
Во второй раз ноги привели пирата к подъезду, когда Гена уже разобрался, кто из котов ему друг, а кто враг, и отнёс мешок с Тараканом в ванную комнату, чтобы вопли кота не мешали размышлять над случившимся.
