Светлана Лубенец - Волшебство по наследству
Зато Яна вдруг вспомнила:
– А-а-а-а, так ты имеешь в виду того Шереметева! Который еще на крепостной актрисе женился! Сейчас скажу, какая у нее была фамилия... Да, вспомнила – Жемчугова. Это ее сценическая фамилия, а на самом деле была, конечно, какая-то другая... Врешь ты все, Колька! Не был Шереметев ужасным. Он этой актрисе вообще вольную дал. И любил ее очень. Она вроде бы рано умерла... – добавила Яна и испуганно посмотрела на Брыкуна.
– Вот я и говорю! – мгновенно подхватил Колька. – С этими Шереметьевыми только свяжись! Сначала – вольная, а потом бац – и умерла! Поэтому я тебе и предлагаю: давай все вернем нашим «графьям» и рассчитаемся с ними подчистую!
– Колька, а что бы ты сделал, если бы я вдруг умерла? – тихим голосом спросила Яна.
– Чего-чего? – удивленно вскинул брови Брыкун.
– Яду, говорю, у тебя нет? Какого-нибудь быстродействующего, чтобы не мучиться?
– Ну вот, что я говорил! Ты из-за Витьки собралась ядом травиться? Да я ему вторую ногу сломаю или еще чего-нибудь! Я и с Вандышевым практически договорился. Он сказал: только свистни...
– Я тебе свистну!
– Имей в виду, Янка, если ты чего-нибудь такого... быстродействующего примешь, то Витьке твоему точно не жить. Изувечу и без Вандышева.
– Не вздумай!
– А тебе уже все равно будет, поскольку ты к тому времени отравишься!
Яна представила Шереметьева со страшными кровавыми ранами на груди и решила, что умирать ей, наверное, пока еще не стоит. Разве можно оставить Витьку на Брыкуна?! У Кольки все местное хулиганье их района в приятелях ходит. Один громила Вадька Вандышев из вечерней школы чего стоит!
– Ну, говори, Янка, честно, будешь травиться или подождешь? – Колька наступал на Кузнецову с такой решительной физиономией, что она вскочила со стула, на котором сидела в предсмертной печали, и не менее решительно крикнула:
– Ладно! Не буду пока!
– То-то! – обрадовался Брыкун.
– Ну ладно, Колька, так и быть, идем к Насте. Надо же тебя выручать!
– Тут еще вот какое дело... – замялся он. – Тебе альбом-то, наверное, понравился?
– Какой еще альбом?
– Ну... тот, с мужиками в усах и тетками в шляпах. Я знаю, девчонкам такие шляпы нравятся.
– Колька, у тебя все в порядке с головой? – испугалась Яна. – Какие еще усы? Какие шляпы?
– Я ж тебе альбом оставил! – пробормотал обескураженный Колька, на которого стало смешно смотреть.
И несмотря на то что Кузнецова только что собиралась умереть, она звонко рассмеялась. А потом вспомнила про сверток.
– Этот, что ли? – спросила она, доставая его с полки, куда в расстроенных чувствах накануне запихала.
Колька, мигом успокоившись, радостно кивнул.
– Ну, где тут шляпы с усами? – продолжала улыбаться Яна, разматывая оберточную бумагу. Улыбка застыла на ее лице жалкой гримасой, когда она увидела знакомую инкрустацию янтарными пластинками и золотые шнуры.
– Колька, с ума сошел! Ты же антикварную вещь у Шереметьевых спер! Ненормальный! Зачем?
– Сейчас я и сам понимаю, что зря, а тогда только о тебе думал. Мне так хотелось тебе приятное сделать!
Яна вздохнула, не разглядывая шляпы с усами, положила альбом в пакет и строго сказала:
– Быстро идем к Насте!
* * *– Витьки еще нет дома, – басом сообщила простуженная Настя, когда увидела в дверях Яну.
– Мы тебя пришли навестить, – высунулся из-за Яны Брыкун.
На личике Насти отразилась целая гамма чувств: и испуг, и обожание, и одновременно явное неудовольствие тем, что Коля зачем-то пришел не один, а с Кузнецовой.
– Проходите, – посторонилась она, и Яна с Колькой прошли в шикарную гостиную с двумя портретами Шереметевых.
Яна остановилась напротив портрета молодого мужчины в белом парике и с кружевами на груди и подумала о том, что лучше бы Витя графом не был. Разве графам нужны такие простые девчонки, как она? Графов наверняка еще с рождения обручают с какими-нибудь не менее благородными невестами. Потому Шереметьев и такой – всегда жизнерадостный, веселый и легкий! У него все в жизни давно спланировано и улажено, начиная с фамильных драгоценностей и кончая выбором девушки. Он, наверное, тогда и не настаивал, чтобы она примерила бабушкино кольцо, потому что точно знал – оно Яне Кузнецовой не подойдет.
Брыкун, устав ждать, когда Яна насмотрится на портреты, фальшиво закашлялся. Кузнецова вздрогнула и обернулась. Колька выразительно посмотрел ей в глаза и обратился к Насте:
– Слышь, Настюха, у Янки к тебе какое-то дело... из ваших там... девчоночьих... Правда, Яна?
Колька послал продолжающей молчать Кузнецовой такой зверский взгляд, что она поспешила согласно кивнуть.
– Я посижу тут, подожду, – сказал Брыкун, – а ты, Настюха, уж поговори с ней где-нибудь там... в другой комнате, в укромном уголке. А потом она сразу уйдет. Правда, Яна?
Кузнецова опять быстро кивнула и сунула Кольке в руки пакет с альбомом.
– Ну... пошли, что ли... в мою комнату, – пробормотала удивленная и вместе с тем польщенная Настя. Все-таки не каждый день к ней приходят со своими секретами восьмиклассницы.
Когда Яна оказалась с Настей наедине, то решила, раз уж так получилось, использовать ситуацию в своих целях. Может быть, она все-таки преувеличивает Витину увлеченность Юлькой Широковой? Пожалуй, стоит кое-что разведать у Насти.
– Скажи, Настя, – осторожно начала Яна. – Ты со своим братом в близких отношениях?
– А ты что имеешь в виду? – удивилась еще больше Настя.
– Я имею в виду, дружите ли вы с ним, доверяете ли друг другу?
– Знаешь, Янка, говори лучше сразу, что тебе нужно, а то я начинаю почему-то нервничать, – сказала Настя и закашлялась.
– Видишь ли... – Яна нервничала ничуть не меньше, – у нас многие девочки влюблены в твоего брата... Виктора... И им хотелось бы знать, кто ему нравится? Можешь ты мне это сказать?
– Откуда я знаю? Про такое он мне не докладывает. Я думала, что ты нравишься, раз к нам приходишь. А разве не ты?
– Нет, не я... Мы с ним просто друзья...
– Тогда я не знаю! Я была так рада, что ты ему наконец понравилась... а оказывается, что не нравишься. Жаль.
– Почему?
– Потому что он вообще-то девчонок терпеть не может и меня в том числе. – Настя шумно высморкалась и пробормотала: – Насморк замучил, прямо не могу...
– С чего ты взяла? – удивилась Яна.
– Ну ты даешь! Будто не слышишь, что я все время в нос говорю!
– Да я не про насморк! – нетерпеливо мотнула головой Кузнецова. – С чего ты взяла, что он терпеть не может девчонок?
– Как с чего! Что называется, на собственной шкуре проверила. За человека меня не считает – это раз, подзатыльник может дать – два, женским отродьем называет – три. Представляешь?!
– Да я не про то... – Яна уже по-настоящему сердилась на Настю, которая весь разговор сводила к своим собственным проблемам. – Я спрашиваю, почему он девчонок терпеть не может? Я что-то не замечала...
– Просто ты его плохо знаешь.
– И все-таки! За что он девчонок не любит?
– Он, понимаешь, дружил тут с одной... из своего класса... Да ты ее знаешь – с Иркой Анисимовой. А потом оказалось, что ей только Витькины карманные деньги нравятся, а сам он не очень...
– А может, ей и он, и деньги нравились. Такое тоже, наверное, бывает.
– Не знаю... Но этой Ирке все чего-нибудь не нравилось: то стрижка Витькина, то куртка, то джинсы... Хотя, если честно, джинсы у него и правда страшные. Мог бы и получше купить. Мама сто раз предлагала.
– И ты считаешь, что после Анисимовой он так ни в кого и не влюбился?
– Похоже, что ни в кого, если вы с ним только друзья.
– А про нашу Юльку Широкову ничего от него не слышала? – решилась все же уточнить Яна.
– Не-а, – пробормотала Настя и громко чихнула в платок.
Таким образом Яна выяснила все, что хотела, и не знала, что ей делать дальше. Интересно, успел ли уже Брыкун справиться с сейфом? Тут вдруг Настя взглянула на нее с подозрением.
– Если вы с Витькой друзья, то Коля тебе кто? – спросила она и с напряжением стала ждать ответа.
– Никто. Вот он мне – вообще никто! Можешь не волноваться! Всего лишь одноклассник.
Настя подсела поближе к Яне и, горячо шепча ей в самое ухо, спросила:
– Тогда ты скажи: Коле я в самом деле нравлюсь или он только так... просто время проводит... от скуки?
– Колька-то... – Яне тоже хотелось ответить, что она ничего по этому вопросу не знает, но Настины глаза так молили о положительном ответе, что ей пришлось сжалиться: – Конечно, нравишься. Он там, – она махнула рукой в сторону гостиной, – наверное, уже ждет не дождется, когда я уйду. Так что... я, пожалуй, пошла...
Брыкун действительно уже ждал их в гостиной и почему-то с самым растерянным лицом.
– Я ухожу, – сказала ему Яна.
– Я с тобой! – Коля первым выбежал в прихожую.
Настя, кашляя, пыталась его остановить, но он бросил ей: «Поправишься, приду» – и выскочил на лестницу.
– Ну? Все в порядке? – спросила его Яна.
– В том-то и дело, что нет! – стукнул кулаком по перилам Коля.
