Кристина Гудоните - Дневник плохой девчонки
Поскольку у мамы с Гвидасом были дела в городе, они предложили барышень подвезти.
Только у меня никаких дел не было, и я сказала, что останусь дома. Ну и хорошо, пусть все сваливают. Смогу в одиночестве обдумать свое «новое положение». Совсем не смешно…
Маму я увидела только перед отъездом. Ни она, ни Гвидас с нами не завтракали, а кроме того, я и сама старалась без надобности им на глаза не попадаться, чтобы не начались всякие серьезные разговоры. Пока мы крутились у машины, укладывая в багажник Лаурины и Силвины вещи, я притворялась веселой и беззаботной, словно и нет у меня никаких проблем. Мама снова стала тихой и серьезной, как раньше, — когда она такая, в жизни не поймешь, о чем думает… Я почувствовала, что мама ко мне присматривается. Гвидас тоже был подозрительно молчалив, не шутил и не сверкал зубами. Неужели она все ему рассказала? Черт! Ну что за бред!
Когда они скрылись из виду, я вздохнула с облегчением — разговора с мамой удалось-таки избежать.
Куда себя девать, я не знала, потому решила заняться чем-нибудь полезным. Для начала поднялась наверх и убрала свою комнату — после того, как в ней погостили Лаура с Силвой, все было перевернуто вверх дном. Вынесла матрац и раскладушку, надеясь, что в ближайшее время они здесь не понадобятся. Потом вылезла на крышу, покурила, хотя и без всякого удовольствия — сигарета показалась слишком крепкой, даже в горле запершило. Вернулась в мансарду и вытащила с книжной полки «Острова в океане». У Хемингуэя я перечитала все, что попадалось под руку, особенно люблю «Острова» и «Фиесту», но сейчас меня хватило только на пару страниц, не могла сосредоточиться — из головы не шли вчерашние события. Так что оставила книгу на подушке, а сама спустилась вниз и пошла в мамину мастерскую: очень захотелось еще раз увидеть портрет Гвидаса и спокойно его изучить… Кто знает, что он теперь обо мне думает? Наверное, после разговора у чесночной грядки потерял всякую надежду со мной подружиться. Скорее всего, держит меня за капризную высокомерную девчонку, и его не особенно радует перспектива заполучить такую ненормальную падчерицу. Эта мысль меня слегка развеселила. Вот и прелестно, надеюсь, теперь он оставит нас в покое!
Подергав за ручку, я поняла, что дверь мастерской заперта, и страшно удивилась. Вот это да! С чего вдруг? Мама же никогда не запирает мастерскую! Она вообще ни одной комнаты сроду не запирала! От меня, что ли, закрыла? Конечно, от меня, от кого же еще! Увидела, что в бутылке коньяка сильно поубавилось, а на столе коньячная лужа, и решила, что нельзя пускать в мастерскую эту дурочку Котрину, которая везде сует свой нос и от которой неизвестно каких еще сюрпризов надо ждать! Но неужели она настолько мне не доверяет? Моя мама! Чего я такого ужасного натворила? Неужели это все из-за несчастной рюмки коньяка?
Я вышла на веранду и закурила. Давно мне так погано не было. Сама понимала, что наваляла на этот раз выше крыши, и разговор с мамой может выйти суперсерьезным. Мало того что дочь — алкоголичка, от которой надо запирать бутылки, мало того что непредсказуемая и неуживчивая и перед женихом за нее постоянно краснеть приходится, — так ей еще и ребенка заделали. Чтобы уж точно мало не показалось! И вообще, зачем было сюда являться как раз тогда, когда матушка парила в облаках и пыталась наладить новую жизнь? Не вовремя, ой как не вовремя… Чем дольше я думала, тем яснее мне делалось, что влипла и такое, из чего легко не выберешься. Силва немедленно раззвонит всей школе, что я беременна, а уж если радостная новость дойдет до учителей, от моего ненаглядного папочки ее точно утаить не получится! Тогда моим драгоценным родителям придется встретиться и по-дружески договориться, кому растить внука. Ха-ха-ха! Может, недельку — одному, недельку — другому?.. Ведь их доченьке Котрине надо окончить школу! Школу… Я вспомнила бедняжку Эле и ее заплаканную маму у двери директорского кабинета… Теперь-то понятно, о чем они тогда говорили… Да уж… Могу себе представить, как все будут пялиться на мой живот и расспрашивать, когда же настанет счастливый день. Родители Валентинаса потребуют, провести генетическую экспертизу, а одноклассники и одноклассницы примутся собирать деньги на памперсы… Что и говорить — картинка не самая радостная.
Но хотя положение мое было незавидным, все же оно выглядело далеко не таким трагическим, как у Эле. Разница существенная: я не беременна. И потому я бросилась к телефону и позвонила Лауре. Она) что-то жевала.
— Лаура, мне надо с тобой поговорить…
— Обязательно прямо сейчас? Мы обедаем.
— Я ненадолго, буквально на пару слов.
— Ну?
— Я не беременна.
— Да хватит тебе, я же никому… Сама знаешь.
— Я правда не беременна!
— Чего так орешь-то?
— Ничего я не ору. Перестань жевать и послушай!
— Если я ем, это еще не значит, что я оглохла…
Тут я услышала, как она с кем-то еще переговаривается, и поняла, что позвонила на самом деле не вовремя.
— Лауруте, перезвони тогда, как освободишься. Хочу тебе кое-что объяснить.
— Ладно.
Звонить Силве я, честно говоря, боялась. Попыталась представить себе ее лицо, когда она узнает, что никакая я не беременная, а просто-напросто все наврала. Лучшей подруге всех подруг на свете! Нет, этого она мне до конца жизни не простит. И все же я нашла номер Силвиного мобильного, собралась с духом и позвонила. После пары гудков она отозвалась.
— Привет, это я…
— A-а, Котрина?
— Силва… Как поживаешь?
— Шутишь? Мы же только утром расстались. А ты как? Больше не тошнит?
— Не-ет…
— Года говорит, беременных сильнее всего тошнит по утрам и только в первые три месяца.
— Года? Ты Годе рассказала?
Года — подруга Силвы, сидит с ней за одной партой. Кошмарная девка, вечно таскается за Силвой, словно тень, и убеждена в том, что единственное правильное мнение по любому вопросу — Силвино.
— Да нет… Не то чтобы рассказала… Так, спросила как бы между прочим… Ее старшая сестра недавно родила, вот я и…
— Все ясно… Слушай, Силва, я хочу тебе…
— Давай, давай, не стесняйся! Ну? Может, ты уже поговорила с Валентинасом? Кстати, только это между нами, Года сказала, что вчера видела его с Линой из «Б». Я же говорила, что Валентинас ненадежный. Думаю, тебе надо это знать.
— Вообще-то… вообще-то мне это безразлично, потому что на самом деле все не так, как кажется…
— Кажется! Что тут может казаться? Ты беременная, тебя тошнит, а он за другими бегает! Красиво, да?
Мне прямо плохо стало, я подумала, что еще немного — и меня на самом деле вывернет.
— Силва, я тогда… пошутила… Словом, я думаю… Думаю, что не беременна.
— Как это — «думаю»?
— Я не беременна! — твердо повторила я.
— С чего ты взяла? Ты же к гинекологу не ходила!
— Что?
Она заткнулась. Видно, поняла, что ее занесло. А пока она молчала, я подумала, что сейчас самое время закончить этот идиотский разговор. Пока она не очухалась и не разоралась. Но внезапно услышала:
— Знаешь, что я тебе скажу, Котрина? Скажу откровенно, потому что до сих пор считала тебя лучшей своей подругой… Когда парень от своего ребенка отказывается, это еще можно понять — все мужчины одинаковые! Но если ты откажешься от своего малыша, ты мне больше не подруга!
— Что ты говоришь? Я не собираюсь ни от кого отказываться.
— Думаешь, я не понимаю, что означает это твое «не беременна»? Ты не хочешь ребенка и решила просто-напросто от него избавиться!
— Мне незачем от него избавляться, потому что я ни на вот столько не беременна. Вчера я пошутила.
— Пошутила?! — взревела всеобщая наилучшая. — Ну, знаешь! Тогда я умываю руки. Сама будешь объясняться со всеми, кого обдурила. И сомневаюсь, что тебя кто-нибудь поймет.
«Со всеми, кого обдурила»? Отлично, да? И когда она успела?.. Ну ничего, каникулы только-только начались, до осени многое позабудется. Надеюсь… А пока я хотя бы ситуацию прояснила, сказала, что у меня не будет никакого ребенка, это главное.
Если честно, мне уже давно хотелось каким-нибудь образом отделаться от Силвы. Погано, когда человека не перевариваешь, а все равно приходится его терпеть — только потому, что нет явной причины с ним разругаться. Так что теперь у нас с Силвой отношения такие, какие, думаю, устраивают нас обеих. Вот черт, я же ей должна! Мне нужны деньги! Позарез!
Весь день ждала Лауриного звонка, но так и не дождалась. Видно, Силва ее «просветила», и обе решили со мной не знаться. Ну и пусть! К черту! Разве это подруги! Да они силком бы меня оплодотворили, лишь бы устроить развлечение для всей школы! Ненавижу! Все! Все кончено! Навсегда! В конце концов, можно перейти в другую школу.
Услышав, как к дому подъехала мамина машина, я, хотя еще даже не совсем стемнело, быстро нырнула в постель и притворилась спящей. Немного покрутившись на кухне, мама стала подниматься по лестнице.
