Ирена Юргелевич - Чужой
Зенек посоветовал Уле протянуть руку и держать неподвижно хлеб на ладони.
— Так, хорошо, — сказал он. — Теперь позови его, только тихо, спокойно.
— Иди сюда, Дунай, иди сюда, — ласково, не повышая голоса, повторяла Уля. — Ну иди, собачка, не бойся…
Дунай беспомощно посмотрел на нее и несколько раз махнул своим злополучным свалявшимся хвостом, как бы извиняясь за свою недоверчивость. И все же не тронулся с места, только нервно облизнулся.
— Не возьмет, — тихо сказала Уля, продолжая держать руку на весу. — Бросить ему?
— Нет, — так же тихо ответил Зенек. — Вытяни руку еще немного. Но только медленно-медленно.
Уля слегка наклонилась вперед. Ее рука на несколько сантиметров приблизилась к Дунаю. Он заметил это и вдруг, оскалив зубы, яростно кинулся к ней, как будто хотел укусить протянутую руку. Прежде чем ребята сообразили, что произошло, он, схватив кусок, отскочил в сторону, положил хлеб на землю, оглянулся, не грозит ли ему какая-нибудь опасность, и, успокоившись, начал грызть жесткую корку. Уля смотрела на него с умилением.
— Говорил же я, что возьмет, — сказал Зенек.
— Я думала, он Улю укусит! — взволнованно крикнула Вишенка.
— Все зубы было видно, верно? — поражался Юлек. — Я тоже думал, что укусит.
— Это потому, что он еще не доверяет, — объяснил Зенек. — Собака, которая не боится, берет еду. А он схватил ее, как добычу на охоте. Боялся упустить.
— Когда он перестанет бояться, надо будет выстричь ему хвост, — сказал Мариан.
— Для этого нужны ножницы, — заметил Зенек.
Вишенка, которая два дня назад смеялась над Улей за то, что та не побрезговала бы возиться с собачьим хвостом, теперь немедленно заявила, что у их домохозяина есть ножницы для стрижки овец и что она могла бы их попросить у него.
— Поможешь нам? — обратился к Зенеку Юлек.
— Чего помогу?
— Ну, стричь ему хвост.
— Меня уже тут не будет… — сказал Зенек.
Ребята приуныли. Никогда еще им не было на острове так хорошо, как сегодня. А если Зенек уйдет… Радость их была омрачена.
Поездка на велосипедах
Сначала Мариан и Юлек собирались отправиться в Стрыков чуть ли не на рассвете, но потом решили, что это вызвало бы ненужные подозрения у стариков. Гораздо безопасней было выйти из дому, как обычно, часов в восемь, и сделать вид, будто они просто идут на реку.
Велосипед Антека был возвращен сразу же после переселения Зенека на остров, и Мариан мог взять его только перед самой поездкой. Такой же уговор был и у Юлека с Гжесиком.
Мальчики встали рано и, не сговариваясь, старались образцово выполнить все установленные бабушкой утренние обязанности. Плохо вымытая шея или недостаточно чисто убранная комната могли привести к осложнениям и задержать отъезд. Существовала и иная опасность — непредвиденные поручения. Поэтому они старались поменьше попадаться бабушке на глаза. Однако хитрая бабушка заметила эти маневры и посматривала на ребят с некоторым беспокойством.
— Что это вы такие тихонькие? — не выдержала она наконец. — Небось опять чего-нибудь натворили?
— Мы? — Юлек смотрел на нее широко открытыми невинными глазами. — Мы ничего!
И с облегчением подумал, как хорошо, что удалось незаметно принести домой оставленную позавчера под кустами кружку из-под молока.
— Ну-ка, сбегай в кооператив за кофе, — сказала бабушка.
— За кофе? — В голосе Юлека звучало такое изумление, как будто бабушка предлагала ему купить в лавке грузовую машину или рояль.
— Там вчера было закрыто на учет, — заметил Мариан, застилая свою постель.
— Закрыто на учет! — обрадовался Юлек.
— Мало ли что было вчера. — Бабушка протянула Юлеку деньги. — Купишь пачку молотого кофе за злотый шестьдесят.
— Мы больше любим молоко! — сделал последнюю попытку Юлек.
Напрасно старался — бабушка спокойно ответила, что она больше любит кофе. Пришлось сходить.
За завтраком Юлек пинал под столом Мариана, чтобы заставить его поторопиться, но существенного успеха не добился. Мариан любил поесть основательно. Кроме того, бабушка села рядом и объявила, что Юлек не встанет, пока не съест все бутерброды. Она сама резала хлеб и мазала его маслом, повторяя, что Юлек приехал сюда худой, как щепка, и она не желает, чтобы у дедушки с бабушкой он еще больше отощал.
— Зато я сильный! — запротестовал Юлек, вскакивая с места и напрягая по-боксерски мускулы. — Вот пощупай, бабуленька!
— Садись, — сказал Мариан, — и не валяй дурака.
— Садись, — сказала и бабушка, не обращая ни малейшего внимания на бицепсы Юлека. — Сейчас подолью тебе молока.
Но вот наконец можно затолкать табуретки коленкой под стол и, как требует бабушка, шаркнуть ножкой в благодарность за завтрак.
— Вы на реку? — спросила бабушка, когда они уже стояли у порога.
— Ага! — ответил Юлек.
Мариан, сдвинув брови, бросил на него быстрый взгляд. Они поспешно захлопнули за собой дверь.
— А что я должен был ей сказать? — оправдывался Юлек, когда они вышли на дорогу.
Мариан молчал. Конечно, раз уж они обещали Зенеку, нужно хранить поездку в тайне. Но он не любил врать. Лучше бы бабушка не спрашивала, тогда Юлеку не пришлось бы обманывать. Ну, да что теперь делать.
— Подумаешь, преступление — за двадцать километров на велосипеде съездить! — нарочито пренебрежительно сказал Юлек. — Никто и не заметит, что нас тут не было.
В деревне они расстались. Мариан пошел к Антеку, вместе с которым должен был опустить седло и накачать камеру, а Юлек — к Гжесику.
— Марки не забыл? — спросил на прощанье Мариан. Он чувствовал себя ответственным за Юлека.
— Спрашиваешь!
Юлек нашел Эдека около его дома, на дороге, обсаженной каштанами. Место было низкое, сырое, лужи тут долго не просыхали. Эдек с младшей сестрой Ганей копал канал между двумя лужами. Он заметил Юлека, однако работы не бросил.
— Ну? — нетерпеливо спросил Юлек. — Я же спешу! Эдек продолжал копать.
— Ты что, оглох? Где велосипед?
Эдек выпрямился и молча смотрел в землю. На его бледной пухлой физиономии написана была нерешительность. — Нет… — медленно ответил он. — Не дам я…
— Спятил? — задохнулся Юлек.
Эдек надул губы с выражением тупого упрямства.
— Мы же договорились!
— Ну и что? — лениво спросил Эдек и повернулся к Гане: — Теперь давай прокопаем до лужайки, пусть вода стечет.
— Эдек! — крикнул Юлек.
— Чего тебе?
— Мы договорились или нет?
— Ну и что, что договорились? Невыгодно мне одалживать велосипед.
— Ах ты свинья! — выкрикнул Юлек сквозь слезы и кинулся на Эдека с кулаками.
Тот отскочил к краю дороги, Юлек догнал его, опрокинул наземь и начал дубасить изо всех сил. Ганя, испугавшись, бросилась было к дому, но тут же вернулась и, сердито нахмурив свою смешную круглую мордочку, старалась поймать Юлека за ногу. Впрочем, помощь Эдеку была не нужна. Хоть и нескладный, он был гораздо сильнее Юлека, и вскоре ему удалось схватить противника за руки. Так они и стояли — Эдек громко сопел, Юлек злобно смотрел на него.
— Ладно, отдам тебе израильскую, — немного остыв, презрительно проговорил Юлек. — Можешь подавиться, раз ты такой.
Эдек отпустил руки Юлека и снова уставился в землю.
— Что, мало тебе? — еще более презрительно спросил Юлек. — Чего ты еще хочешь?
Он готов был для пользы дела пожертвовать собой, но не собирался скрывать, что нарушение уговора считает подлостью.
— Все равно, не дам я тебе велосипед, — сказал Эдек.
— Почему? — крикнул Юлек.
— Потому что… — начал Эдек и осекся.
Юлек быстро перебрал в уме свои лучшие марки. Потом облизнул пересохшие губы и героически предложил:
— Если хочешь… дам тебе Гватемалу…
Эдек молчал. Юлек вдруг заметил, какое странное стало у него лицо — похоже, что ему было стыдно! Тогда Юлек уже более спокойно повторил свой вопрос:
— Ну почему ты не хочешь мне дать?
— А потому! — вмешалась вдруг Ганя. Она злилась на Юлека, который помешал их игре. — Потому что мама говорит, что ты его сломаешь или потеряешь. Что тогда? Ищи ветра в поле! — Она по-взрослому развела руками, показывая, какое это бессмысленное занятие — искать ветра в поле.
Юлек повернулся к ней спиной: разговаривать с таким младенцем было ниже его достоинства.
— Да ведь я еду с Марианом! — сказал он Эдеку, вкладывая в свои слова всю доступную ему силу убеждения. — А Мариан — он же совсем большой… Бабушка дает ему деньги, и он сам все покупает, даже в Лентове. И вообще… И он тоже будет беречь твой велосипед.
— Все равно, мама не даст… — уныло ответил Эдек. Тут уж Юлек не знал, что сказать. Мысль, что придется отказаться от поездки в Стрыков, приводила его в отчаяние.
