Мария Северская - Влюбляться не запрещается!
– На вечер? – переспросила девушка. Она ожидала совсем другого – что они сегодня куда-нибудь поедут, причем днем, прямо сейчас. – Никаких.
– Может быть, тогда поужинаем где-нибудь в городе? – предложил Лука. – Извини, что сейчас снова тебя бросаю, но у меня образовались некоторые проблемы по учебе. Надо кое-что досдать. Так что завтра мне придется съездить в Болонью, а сегодня позаниматься.
– А можно мне с тобой? – быстро произнесла Ванда. – Ну, в Болонью… Она была у меня в планах.
– Конечно! – Кажется, он обрадовался. – Так что насчет вечера?
– Вечером идем в кафе. Где и во сколько встречаемся?
Они договорились на семь у отеля и распрощались, после чего девушка еще раз окинула сожалеющим взглядом колесо обозрения и выбрала направление к центру города, решив, что, если уж сегодня они снова никуда не поедут, стоит хотя бы провести день с пользой и купить сувениры близким, а то вдруг последующие дни будут так загружены, что больше не представится такой возможности.
Болонья Ванде не понравилась сразу, еще на вокзале. Дальше негативное впечатление только усиливалось. Вообще день начинался так себе.
Сперва она опоздала на встречу с Лукой, хотя и проснулась вовремя, и позавтракать успела, зато потом затормозила. Очень уж ей не понравилось, как она сегодня выглядит, как лежат волосы. В итоге пришлось мыть голову, сушиться, а затем еще и трижды менять наряд. Причем совершенства все равно добиться не удалось.
До вокзала бежала бегом, как-то обрывочно размышляя о том, почему у нее порой случаются такие дни полного недовольства собой и как с ними бороться. Решение найти так и не удалось.
Когда Ванда подлетела к Луке, он с хмурым выражением лица смотрел на часы. До отхода их поезда оставалось две минуты. Наверно, именно поэтому парень даже не поцеловал ее, не обнял, а сразу схватил за руку, и они понеслись на платформу. Успели в последний момент, когда двери уже закрывались.
Только через десять минут после отправления девушка смогла как следует отдышаться и перестать нервничать. Впрочем, надо отдать ему должное, Лука ни слова не сказал ей про ее опоздание, за что Ванда была ему очень признательна.
Тот час с небольшим, что поезд шел от Римини до Болоньи, она пыталась настроить себя на позитивный лад, забыть о том, что сегодня у нее день недовольства собой и всем окружающим, и начать улыбаться.
Но на вокзале Болоньи это желание пропало.
Тут было очень шумно и как-то бестолково. Сновали люди, звучали громкие объявления об отходе поездов. Когда же ребята вышли в город, стало еще хуже.
Болонья разительно отличалась и от Римини, и от Чезены, и от Сан-Марино, это Ванда поняла сразу. Суетой, толпами прохожих и потоком машин она скорее напоминала большие российские города.
Лука сразу потянул девушку к пешеходному переходу. Они шли в хорошем темпе, и она начинала подозревать, что в такой беготне пройдет весь сегодняшний день, а именно сегодня ей хотелось этого меньше всего. Она мечтала о покое и тишине, уютных сквериках и парках, узких, безлюдных улочках и улыбающемся Луке рядом.
Но парень был напряжен. Он объяснил это тем, что боится не застать профессора, которому должен сдать наработанный вчера материал, и Ванда, хоть ей и хотелось плакать от разочарования – все сегодня шло не так! – напомнила себе, что она сама напросилась с Лукой в Болонью, а значит, придется потерпеть.
Город показался ей холодным, несмотря на то что многие строения здесь были в оранжевой гамме. Но со всех сторон Ванду окружал камень – каменные дома, каменные галереи вместо привычных тротуаров, каменные плиты под ногами. А еще стекло – бесконечное стекло витрин модных бутиков, мимо которых они с Лукой неслись на всех парах.
Девушка сразу решила, что ее отец не может жить в этом городе, поэтому здесь даже пытаться искать не стоит. Да тут и не представлялось это возможным – слишком много жителей, слишком много магазинов. Поэтому она просто бежала за своим спутником, надеясь, что рано или поздно бег закончится.
Это произошло гораздо раньше, чем она ожидала. Они свернули с одной из галерей вправо и оказались в старинном дворике.
– Подожди меня здесь, пожалуйста, – попросил Лука и указал на расположенные буквой «П» по периметру двора ряды пластиковых сидений – такие обычно ставят на стадионах. Не дожидаясь ее реакции, он метнулся к входу в крыло здания.
Ванда проводила его грустным взглядом и послушно устроилась на одном из сидений.
Народа в дворике было немного. Кроме самой Ванды здесь сидела девушка с ноутбуком на коленях и парень, самозабвенно уплетающий сэндвич.
Ванда просидела минут пятнадцать. За это время она успела позвонить матери и рассказать, как хорошо ей отдыхается. Кажется, мама вполне ей поверила, и девушке даже не пришлось врать, выдумывая подробности про туристическую группу, в составе которой она ездит по городам.
Затем Ванда встала и сделала круг по двору. Ничего примечательного, если честно. Разве что очень старинная статуя в нише, отгороженной прозрачной сеткой. Девушка минут пять поразглядывала статую и направилась к крыльцу здания.
Рядом с входной дверью висела табличка, на которой было написано, что здесь находится Болонская филармоническая академия. Ванде очень хотелось подняться по ступеням и войти в здание, благо видимых препятствий вроде охранника на входе не наблюдалось, пройтись по коридорам, посмотреть на аудитории, но она запретила себе это делать.
Мало ли, вдруг охрана все же присутствует и ее примут за нарушительницу. Или еще хуже, она пропустит момент, когда выйдет Лука, и они разминутся. А оказаться в этом большом, людном городе без него ей совсем не хотелось.
Поэтому Ванда снова уселась на место и просидела еще полчаса, играя в игру на телефоне и перечитывая старые, требующие удаления сообщения.
За это время она успела озябнуть и начать злиться. Лука все не появлялся, и девушка испытывала все большее желание встать и уйти куда глаза глядят.
«Он должен сдать какой-то там зачет, – уговаривала она себя, – а это не так быстро».
Но маленький чертик, сидящий в ее мозгу, нашептывал ей:
«Но почему ты-то должна все это время его ждать? Разве ты приехала в Италию для того, чтобы сидеть во дворе его колледжа, как собачка, которую оставил у входа ее непутевый хозяин?»
Если бы только Ванда догадалась с вечера разжиться картой Болоньи! Но нет, она во всем теперь полагалась на Луку, и в первую очередь в том, что касалось ее передвижений.
Чем больше проходило времени, тем больше портилось ее настроение. Она злилась на своего приятеля за то, что оставил ее так надолго без предупреждения, за то, что с самого утра думал исключительно о зачете, забыв о ней. Злилась на себя за недальновидность, а еще за то, что сама поставила себя в такое дурацкое положение, напросившись вчера с ним. Могла хотя бы провести это время, бродя по городу или по одному из музеев. Или в главный собор сходила бы – наверняка он тут есть!
Но все, что теперь ей оставалось, это только сидеть и ругать себя и обстоятельства.
Наконец, еще через полчаса, Лука появился на крыльце. Он сразу же бросился к Ванде, и лицо его при этом было таким виноватым, что она тут же перестала злиться.
– Прости, пожалуйста, – произнес он покаянным тоном, – я не ожидал, что все так надолго затянется! Думал, поймаю профессора в кабинете, отдам ему реферат, отвечу на пару вопросов, и все. А он принялся гонять меня по всему материалу курса. Я уже решил, что придется снова ехать пересдавать, но он все-таки сжалился надо мной. Так что теперь я абсолютно свободен.
Ванда кивнула и улыбнулась. А затем высказала желание пройтись по центру города и осмотреть главные достопримечательности. Что они и сделали.
Город был очень красивым. Объективно красивым. Но девушке, хоть убей, он не нравился. Она мерзла в нем, а еще после морского воздуха Римини здесь было нечем дышать. Но она старалась не подавать виду, что что-то не так.
«Не все же обязано нравиться, – говорила она себе. – Так не бывает. Должно же что-то и не по душе прийтись».
Они долго рассматривали две высоченные башни – Азинелли и Гаризенд, – находящиеся недалеко от Пьяццо Маджоре. Вроде бы башни стояли абсолютно параллельно, но, если смотреть на их верхушки, создавалось ощущение, что они скрещиваются. Даже эти башни произвели на Ванду угнетающее впечатление – слишком они были серыми и прямыми, как воткнутые в землю четырехугольные палки, и оставалось совершенно непонятным их назначение, хотя Лука и рассказал, что башни в прежние времена были очень полезны, с них следили за порядком в городе. А чуть позже ученые с одинаковыми именами Джованни Батиста (один, правда, был Риччоли, а другой – Гульелмини) использовали одну из башен – самую высокую – для проведения своих экспериментов.
Сейчас обе башни были закрыты для туристов, и ребята, побродив вокруг них, двинулись дальше.
