Ирина Пивоварова - О чём думает моя голова
— Задавлю!
И мы как дуры от него бегали.
А потом он дал нам прокатиться. Всего по одному разу. И тогда я поняла, что больше всего на свете люблю кататься на самокате.
«ДАВАЙ КУПИМ ТЕБЕ БЕГЕМОТА»
Я еле дождалась, когда мои родители пришли с работы.
— Мама и папа, — сказала я, — слушайте меня внимательно. Сейчас я вам скажу что-то очень важное.
— Ты получила единицу! — сразу испугалась мама.
— Ничего подобного. Единиц я уже два месяца не получала.
— Ну, значит, снова разбила окно! — сказал папа.
— А вот и не угадал! Просто я хочу у вас что-то попросить… Мама, ну что ты так смотришь?
— Проси скорее, — сказала мама. — У меня на кухне картошка подгорает.
— Мама и папа, — сказала я, — купите мне, пожалуйста, самокат.
— Прекрасно, — сказала мама. — Три дня назад тебе нужен был попугай, на прошлой неделе ты просила балалайку. Что ты попросишь завтра?
— Зачем тебе самокат? — сказал папа и раскрыл газету. — Давай лучше купим тебе бегемота.
— Мне бегемот не нужен, — сказала я. — И потом, если хочешь знать, бегемот в сто раз дороже самоката.
— Ну, тогда можно купить мотоцикл, — предложил папа. — Мотоцикл дешевле бегемота.
— Папа, да ты пойми, мне самокат нужен. Самый обыкновенный самокат! Красный. На резиновых шинах.
Но папа уже читал газету. Из кухни вернулась мама.
— Займись-ка делом, — сказала мама. — Поставь на стол тарелки.
ЧТО Я ПРИДУМАЛА
И я пошла на кухню за тарелками.
Я несла тарелки и думала: «Вот сейчас возьму и швырну эти проклятые тарелки на пол. Скажу, что споткнулась… Любимая дочь! Единственная дочь на свете! Какой-то самокат несчастный пожалели! Никогда в жизни у них больше ничего не попрошу!»
Я поставила на стол тарелки и ушла на кухню.
— Не дури, Люська! — крикнула мне вдогонку мама. — Иди ужинать.
И не подумаю… Я вытащила из сковородки горелую котлету и стала её есть.
Что бы такое придумать? Где достать денег на самокат?.. Может, бутылки?..
Я сосчитала наши пустые бутылки. Их было три. И ещё две банки из-под варенья. Нет, на это самокат не купишь.
А что, если достать большой хороший мешок и ходить с этим мешком по помойкам? Тогда можно будет насобирать столько пустых бутылок, что их на три самоката хватит!
Надо будет это с Люськой обсудить.
Я подошла к телефону и набрала Люськин номер.
— Люсь, привет! Ты чего делаешь?
— Привет, Люсь, ничего не делаю. А ты чего?
— Да я тут одну вещь придумала.
— Какую?
— Не скажу, а то разболтаешь.
— Ну скажи, Люсь! Честное слово, не разболтаю!
— Честное-пречестное?
— Честное-пречестное!
— Поклянись.
— Клянусь!
— Ну ладно, завтра скажу.
— А сейчас?
— Сейчас не могу. Родители подслушают.
— А ты шёпотом…
Но тут вышла из комнаты мама и заставила меня идти ужинать.
После ужина я легла спать. Мне приснился сон.
СОН
По нашему двору катились самокаты. Непрерывной красной чередой мчались они. Огромные пустые бутылки раскачивались на самокатах. Они, как наездники, подпрыгивали и переворачивались в воздухе. Солнце сверкало в их стеклянных боках. В одной бутылке сидела Люська. Она что-то кричала мне, но что — я понять не могла.
Вдруг во двор въехал огромный прекрасный самокат. Он сиял на солнце. Он был как огонь. Он подъехал ко мне и поклонился.
«Садись, царевна», — сказал он.
Я вскочила на него, и мы поднялись в воздух. Мы летели над замечательными помойками, где кучами валялись пустые бутылки… Малюсенький Павлик Иванов с большим-большим мешком ходил по помойкам и собирал бутылки в мешок.
«Не дури, Люська! — погрозил он мне пустой бутылкой. — Займись-ка делом. Поставь на стол бегемота!»
И тут же он превратился в бегемота. Раскрыл огромную пасть, где вместо зубов сверкали стеклянные банки и бутылочки из-под уксуса… и проглотил меня. Я ужасно испугалась, но внутри у бегемота оказалось светло и жарко. Там сияла большая лампа. Её свет резал мне глаза. Надо мной стояла Люська. Она дёргала меня за ногу и твердила:
«Вставай, вставай, вставай…»
Я подумала, что она оторвёт мне ногу, и проснулась.
— Наконец-то! — сказала мама и отпустила мою ногу. — Вот разоспалась! В школу опоздаешь!
ЧТО ПРИДУМАЛА ЛЮСЬКА
Утром я всё рассказала Люське.
— Здорово! — сразу закричала Люська. — Я тоже хочу самокат!
— Значит, будем вместе по помойкам ходить?
— Нет, по помойкам я не хочу… — задумалась Люська. — Меня бабушка не пустит.
— Ну, а где же нам тогда раздобыть столько денег?
Мы помолчали.
— Ой, что я придумала! — вдруг закричала Люська. Она даже подпрыгнула на месте.
— Ну, говори скорей.
— НАДО ЧИТАТЬ ОБЪЯВЛЕНИЯ! — торжественно произнесла Люська.
— Какие ещё объявления?
— Очень простые — о пропаже собак.
— Люсь, ты что, спятила?
— Сама ты спятила! Сейчас я тебе всё объясню. Бывают такие объявления… Ну, пишут, например, что какая-нибудь собака пропала. А кто её найдёт, тому за это дадут вознаграждение.
— Вознаграждение? А что это такое?
— Вот дурочка! — сказала Люська. — Не понимает! Деньги это, понятно тебе?! Сто рублей. А может, и тысяча.
— Ура! — закричала я. — Ура! Люська, ты молодчина!
И мы выскочили из школы и помчались читать объявления.
ОБЪЯВЛЕНИЯ
Все встречные столбы были сверху донизу обклеены маленькими белыми бумажками. Это были объявления. Мы стали читать.
Меняю прекрасную комнату 14 м2 в замечательном кирпичном доме с телефоном, соседей всего три. На двухкомнатную квартиру! Можно трёхкомнатную!! Плохих не предлагать!! Первый и последний этажи не предлагать!!!
Недорого продам табуретку, цинковое корыто и аквариум с рыбками. Кроме того, могу продать «Утро в сосновом бору» художника Шишкина.
Продаётся подержанный холодильник в хорошем состоянии.
Но это всё было не то. Нам не нужны были ни подержанные холодильники, ни цинковое корыто. Нам нужны были деньги. Простые деньги, чтобы купить самокат. Вот бы кто-нибудь написал такое объявление:
«Даются бесплатно деньги. Сколько хочешь!»
Я бы тогда не взяла много — я не жадная. Я бы взяла ровно на один самокат.
Ну, может, ещё на кино.
Правда, ещё на коньки можно взять. Всё-таки плохо без коньков.
А интересно, что же я — в пальто буду кататься? Нет, костюм тоже надо будет купить.
Ну, на мороженое тоже можно взять. Ведь это совсем немного. Это ерунда.
Правда, мама всегда жалуется, что у нас пылесоса нет. Пожалуй, я бы ещё взяла на пылесос.
И кролика мне давно хочется. Пусть бегает по комнате. А если он убежит?.. Нет, клетку тоже надо обязательно.
Я так задумалась, что совсем перестала читать объявления. Но вдруг Люська дёрнула меня за рукав и ткнула пальцем в старое, выцветшее, полуразмытое объявление. Оно было сбоку заклеено другим объявлением, но всё-таки на нём можно было кое-что разобрать. Вот что там было написано:
ала собака ценной роды ичке Уран.
ричнева хматая. Левое ух елое. На спине
рное пятно. Просьба вернуть баку по адресу:
ул. Симагина, дом 8, квартира 31.
За личное вознаграждение!
— Люсь, ты что-нибудь понимаешь? — спросила я Люську.
— А что тут понимать? Всё очень просто, — сказала Люська, — «ала» — это пропала. «Пропала собака», понятно? Как раз то, что нам нужно!
— А дальше? Какие-то «роды»… Уроды, что ли? Интересно, при чём тут уроды?
— А может, «народы»? — задумалась Люська. — Или, может, «природы»?.. Ура!!! Догадалась! «Породы»! «Ценной породы…» «Пропала собака ценной породы по кличке Уран. Коричневая. Лохматая»!
— А что такое «левое ухелое»?
— «Левое ухо белое. На спине чёрное пятно. Просьба вернуть собаку по адресу: ул. Симагина, дом восемь, квартира тридцать один»! — выпалила Люська.
— Люсь, ну, а что такое «личное вознаграждение»?
— «Приличное», бестолковщина! Это, значит, очень хорошее. Замечательное. Не меньше тыщи рублей. Мы тогда купим сразу два самоката — тебе синий, а мне — красный.
— Как это тебе красный? Ничего подобного, красный мне! А тебе синий.
— Фигушки! Я так не согласна. Я про объявления придумала? Я.
— А кто про самокат придумал? Ты, что ли?
— Ну ладно, — сказала Люська. — Вот что мы сделаем. Купим два красных самоката — тебе и мне. Согласна?
На том мы и порешили.
МЫ ИЩЕМ УРАНА
Как хорошо всё складывается!
