Василий Волков - Тимка-новосёл
— Ты куда, бабушка, собираешься? — спросил Тимка.
— В кино…
Бабушка не успела договорить, а Тимка уже запрыгал на одной ноге и, хлопая в ладоши, закричал:
— У-ррр-раа! В кино!
— Ты-то не собирайся. Не поедешь… Куда я тебя, такого облезлого, повезу?
Неужели бабушка не возьмёт в кино? Тимке кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как он с бабушкой в последний раз ходил в кино. Конечно, бабушка взрослая, она может взять и может не взять Тимку в кино, и никто её ругать за это не станет. Бабушка надела праздничное платье.
— Я поеду в кино? Ну, скажи, поеду? — пристаёт Тимка. — Я во всём, во всём буду тебя слушаться. Я даже у Павлика не буду выменивать кинескоп на зажигалку…
Тимка спохватился, но было уже поздно: тайна о зажигалке оказалась выданной.
— На какую это ещё зажигалку? — прищурилась бабушка. — Ты чего придумал? Меняться захотел? На зажигалку? Вот я узнаю у Павкиного отца, откуда у его парнишки взялась зажигалка.
Бабушка наверняка бы отправилась к Павкиному отцу, но пришла Юлькина мать и предупредила, что машина, на которой поедут в кино, уже идёт, надо торопиться. И верно, на улице послышался рокот грузовика. Тимка хотел было выскользнуть из вагончика и занять место в кабине, но на пороге его перехватила бабушка. К его ужасу, она сняла с гвоздя куртку с балахоном и длинные штаны.
— Не наденешь — не возьму с собой! — сказала бабушка. — Хочешь совсем в головешку превратиться?
Юлькина мать тоже начала уговаривать Тимку надеть длинные штаны и куртку, чтобы ещё больше не подпалить плечи и коленки.
В окно Тимка увидел, как в кузов грузовика уже забрались Павлик и Юлька. Времени на препирательство не оставалось. К тому же Юлькина мать сказала, что кино будут показывать на улице и картина очень интересная.
Тимка ни разу не видел кино на улице. Ради этого стоило пострадать: надеть длинные штаны и куртку с капюшоном.
В машине Павлик похвастался, что его отпустили в кино одного. Вот это здорово! Одного отпустили в кино! Нет, Тимку еще никогда одного не отпускали в кино.
Последней в машину села бабушка. Грузовик, встряхнув пассажиров, круто развернулся. Не успел Тимка опомниться, а вагончики стали уже маленькими.
Смотреть назад мешала густая пыль, летевшая из-под колёс машины. Тимка перебрался к бабушке на колени.
По обеим сторонам дороги стлалось зелёное поле. Оно было такое ровное, словно его кто-то нарочно выровнял.
Рядом с бабушкой на скамейке сидела мать Юлии. Тимка знал, что она работает в поле и знает, кто ровнял степь.
— Тетя Паша, это вы ровняли степь? — спросил он.
— О чём ты? — не поняла женщина.
— Это вы сделали поле ровным-ровным? — переспросил Тимка.
— Пахала, сеяла и прикатывала наша бригада. Работа хорошая! — улыбнулась Юлькина мать. — Гляди, какая ровная пшеница!
— А пшеница бывает и неровная? — удивился Тимка.
— Дотошный ты! Если плохо вспашут да землю как следует не разборонуют и семена раскидают кое-как, с такого поля хорошего урожая не жди. А на наших полях пшеница будет добрая. Не зря твой отец дневал и ночевал в степи.
Машина неожиданно остановилась. Шофёр, выйдя из кабины, предупредил бабушку, чтобы та присматривала за ребятами и не боялась сама.
— Вброд будем переправляться, — сказал шофёр. — Не разрешайте ребятне через борт свешиваться.
Грузовик начал осторожно спускаться с крутого берега. Кузов сильно наклонился вперёд. Тимка почувствовал, что он сползает с бабушкиных колен. Хорошо, что та догадалась прижать его к себе. Потом кузов выровнялся и машина осторожно начала входить в воду.
Река Тимке показалась очень широкой, и он побаивался, как бы машина не остановилась на середине, — тогда ему не доплыть до берега, а лодок не видно. Вода уже плескалась у бортов, вот-вот захлестнет кузов. Тимка оглянулся на бабушку: та, поджав губы, сидела неподвижно. Она всегда поджимала губы, когда думала о чём-нибудь серьёзном. Тимка решил, что бабушка тоже думает, как бы не застрять на середине реки. Но вот, отфыркиваясь, грузовик выбрался на песчаный берег. У Тимки вырвался вздох облегчения. Шутка ли — переправиться на «грузячке» через такую широкую реку! Машина помчалась по дороге, вьющейся среди зелёного поля.
— А вот участок соседней бригады. С нами соревнуются, — сказала Тимке Юлькина мать. — Тоже пшеница, и тоже добрая… Хлеба будет много!
Переправлялись ещё раз вброд, но не через реку, а через небольшой ручей. Эту переправу Тимка посчитал пустяковой и нисколько не испугался. Когда машина, сильно гудя мотором, взобралась на берег, перед Тимкиными глазами открылась картина, которой он никак не ожидал увидеть в степи. На большой поляне раскинулись ряды палаток. Недалеко от них улицей протянулись дома; многие были ещё без крыши. Но это были самые настоящие дома. Внимание Тимки привлёк огромный кирпичный сарай; был он без окон, но со множеством дверей.
— Ух, и огромный же сарай! — воскликнул Тимка.
— В нём зерно будут хранить, — отозвался Павлик. — Знаешь, сколько зерна? Тысяча тысяч пудов.
Юлькина мать, тронув бабушку за плечо, сказала:
— Вот, Евдокия Васильевна, и наша центральная усадьба.
Тимка заметил, что бабушка, увидев ряды белых домов и большой сарай, тоже удивилась.
Машина остановилась около дома. Павлик первым выбрался из кузова грузовика и позвал Тимку:
— Пойдём посмотрим палатку! Мы зимовали в ней. Стужа знаешь какая была! В палатке в вёдрах вода ночью замерзала.
— Вы куда сорвались? — окликнула ребят бабушка.
— Мы палатку посмотрим, — ответил Павлик. — Мы быстро!
— Ну, сбегайте. Я вас здесь подожду, — разрешила бабушка и, достав носовой платок, принялась обтирать им морщинистое лицо, приговаривая: — Пылища-то! Пылища-то, мать родная!
Палатка была большая. Вдоль стен стояли койки, а посередине — столы и скамейки. Тимку больше всего удивили две печки. Палатка — и вдруг печки?
— Хорошо бы переселиться в такую палатку, сказал Тимка.
— Папка говорил, что мы скоро переедем в дом и будем жить по-человечески, — ответил Павлик.
— А я и палатке хочу жить! В ней хорошо! — упрямо повторил Тимка.
— Много ты знаешь! Пожил бы в ней, когда сильный дождь идёт или снегом завалит! — не сдавался Павлик. — В доме самое лучшее. Папка сказывал: люди в палатках живут потому, что степь голая. Построят дома — и в палатках никто жить не будет. Во!
— Всё равно попрошусь в палатку! — заявил Тимка и с вызовом посмотрел на Павлика.
— А тебе не залезть до потолка!
Не успел Тимка сообразить, на что намекает его товарищ, как Павлик, подтягиваясь на руках, полез вверх по палаточной стойке и, хлопнув рукой в полотняный потолок, быстро скатился вниз.
— Я тоже залезу! — Тимка ухватился за стойку и попытался подтянуться на руках. Но у него ничего не вышло.
— Вы что здесь делаете? — услышали у себя за спиной ребята. — Хотите палатку уронить? А ну-ка выкатывайтесь колесом!
Тимка обернулся и увидел Данилыча.
— Идите, идите! Бабка послала меня, чтобы вас шугануть отсюда. Нашли физкультуру!
— Ты, Данилыч, не бойся… Мы палатку не уроним, — начал просить Тимка.
Павлик дёрнул товарища за руку и крикнул:
— Бежим! А то он нас к бабке поведёт!
Мальчишки выскочили из палатки. По небу низко ползла сизая туча. Казалось, она вот-вот навалится на степь и своей свинцовой тяжестью придавит дома, палатки и большой сарай. Дул порывистый ветер; он срывал с дороги охапки пыли и, закрутив её в высокие столбы, безжалостно гнал их по степи.
— Ты боишься Данилыча? Боишься? — допрашивал Тимка Павлика.
— Я никого не боюсь! — храбрился Павлик и тут же предложил: — Пойдём, я знаю удобную яму. Костёр разожжём!
Тимке было непонятно, из чего можно сложить костёр, если кругом нет ни кустика, ни деревца. Может быть, у Павлика в яме приготовлены щепки? Их много валяется около строящихся домов.
— Мы большой костёр запалим? — спросил Тимка.
— Большой нельзя. Твоя бабушка увидит, забранит.
Неглубокая яма заросла сухой, ломкой травой.
— Рви! — предложил Павлик Тимке. — Сухая трава, как порох, горит.
Нарвать кучу травы для ребят не составило большого труда.
— Хватит! — глянув на высокий ворох, приказал Павлик и достал из кармана зажигалку.
— Дай подержать, совсем немножко, ну чуточку! — попросил Тимка.
Подавая зажигалку, Павлик предупредил:
— Смотри не щёлкни…
Но, едва зажигалка очутилась в Тимкиных руках, раздался сухой щелчок. В металлической коробочке затрепетало синее пламя.
— Зачем щёлкнул? Дай сюда! — Павлик рванул Тимку за руку.
Блестящая коробочка выскользнула из Тимкиной руки и исчезла в траве. Ребята кинулись искать зажигалку. Сухая трава, вспыхнув, обдала мальчишек удушливым жаром.
