В. Еремин - Тайны огонь-горы, или Полосатое лето
Оставалось лишь обзавестись специальным снаряжением. Спецкор позвонил отцу, и в скором времени Сергей Андреевич передал Лешке специальный герметичный бокс для его «соньки». Достоевский не возражал, Клон также отнесся к затее неожиданно благосклонно, и теперь Жданкин-младший ежедневно погружался со специально предоставленным ему для этой цели аквалангом и с упоением снимал загадочные и прекрасные подводные ландшафты…
Отснятый материал Лешка просматривал и монтировал в своем домике в компании Саши, которая всегда могла подсказать и удачный вариант монтажного стыка, и неожиданную компоновку — так на киношном языке называется сочетание тех или иных кусочков снятого, или, иначе выражаясь, планов…
Тот день не сулил ничего необычного. Как всегда, ребята сидели у включенного монитора и отбирали наиболее интересные сюжеты для отправки в город, как вдруг на заднем плане возникли смутные очертания чего-то геометрически правильного.
— Стоп! — закричала Саша. — А ну-ка, отмотай назад…
Лешка нажал на кнопочку пульта, и картинка отъехала назад.
— Что такое?
— Да вот же, вот! — возбужденно закричала девочка, указывая на экран. — Не видишь? Я его узнала!
— Что ты узнала?
— Вход в пещеру! Вон, видишь, такой… овальный? С козырьком?
— Ну…
— Точно такой же я видела на рисунке в одной книжке, у деда…
— Какой книжке?
— Какой, какой… По археологии! Знаешь, что это такое? — Глаза Саши сверкали.
— Ну, что?
— Вход в пещеру Светик-камень — вот что! Так вот почему никто не смог его отыскать!
— Почему?
— Ну какой же ты тупой! — возмутилась Саша. — Потому что все искали эту пещеру на суше. А она, оказывается, под водой!
— Вот это да! — ахнул Лешка. — Так в этой пещере…
— …сокровища разбойника Огня! — подхватила Саша. — Которые триста лет никто не мог найти!
Лешка снова отмотал назад, нажал кнопку «стоп», и на экране в полной неподвижности, словно фотография, запечатлелся овальный, с козырьком, вход в пещеру.
— Вот это фишка! Ты понимаешь, что это — открытие века?! — закричала Саша. — Надо срочно сообщить… ученым… на телевидение, твоему редактору! И по Интернету… То есть нет! Давай сначала позвоним деду! Где твоя мобилка?
Такой возбужденной Лешка ее никогда не видел. Но, с другой стороны, им никогда еще не приходилось иметь дела с пещерой, которую триста лет тьма народу искала — и все без толку!
— Погоди, — остановил ее Лешка. — Ты уверена, что это именно та пещера?
— Уверена! Я же рисую! У меня знаешь какая зрительская память!
— Не зрительская, а зрительная. Все равно надо проверить — а вдруг ошибка? — гнул свое мальчик. — Раззвоним везде, а там — пусто… Ты же не хочешь, чтобы нас подняли на смех?
— Нет…
— И потом… Ты разве не хочешь сама посмотреть, что там, в этой пещере?
— Ха! Я — не хочу?!
— Но если сюда понаедут всякие, мы никогда ее не увидим!
— Почему? — удивилась Саша.
— Почему! — пришел черед возмутиться Лешке. — Да потому, что в этой пещере столько ценностей, что вход в нее сразу перекроют! Поставят у входа солдат с автоматами…
— С автоматами? — усомнилась Саша. — Под водой?
— Ну, не с автоматами, а с этими… я не знаю, с подводными ружьями! Поэтому сначала пещеру надо обследовать самим…
Саша задумалась. Выдвинутый аргумент показался ей вполне основательным.
— Но если мы никому не скажем, — спохватилась девочка, — и сами туда полезем, мы же опять подставим Достоевского. Ведь мы обещали — никакой самодеятельности! Тем более — под водой!
— А он ничего не узнает, — заверил Лешка. — Подумаешь — под водой! Всего-то делов! Нырну разок и сниму… Один только разок! От меня на ТВ послезавтра ждут нового материала… Представляешь, мы выдадим такое? Это же мировая сенсация! Причем убойная, наповал! Весь мир про нас с тобой кричать будет! А если мы прямо сейчас расколемся, кто про нас вспомнит?
Саша молчала, уставившись в монитор. Перед ней словно вспыхнула картинка: Лешка и она — в ослепительном свете софитов на огромной сцене. А в гигантском, переполненном зале — тысячи ученых. Может, три, а может, все десять тысяч одних только профессоров. Они съехались со всего мира и теперь неистово рукоплещут им. И среди них — Виктор Сергеевич Постников, который с восхищением смотрит на нее… Блистают вспышки фотоаппаратов. В первых рядах, отталкивая друг друга, теснятся журналисты — каждый мечтает взять у ребят хотя бы крошечное интервью. А где-то сбоку, совсем рядом, на чудовищных размеров столе — холсты, краски, золоченые рамы…
— Ну, хорошо, — после колебания уступила Саша. — Но только разок! И вот что — ты в этой пещере ничего не трогай… Дед говорит, это очень важно для науки…
— Почему?
— Потому что все эти древности очень хрупкие — только тронь, и они рассыпятся! Тем более мокрые…
— Да я ни к чему там даже не прикоснусь! — клятвенно прижал руку к груди Лешка. — Что я, не понимаю? Мне же главное — снять!
— Я же говорю — хорошо! Только… когда?
— Сегодня ночью, — оглянувшись и понизив голос, сказал Лешка.
— Но-очью? — озадачилась Саша.
— В целях конспирации…
— А как же…
— Не волнуйся, я все сделаю сам, — успокоил Лешка, включив перемотку пленки. — А ты будешь на страховке… Идет?
— А куда я денусь? — вздохнула Саша.
Все-таки эта затея была ей не по душе.
Может, что-то подсказывало ей, что выйдет все далеко не так гладко, как пытается представить Лешка? Неизвестно…
Зато доподлинно известно, что именно после этих ее слов от окна Лешкиного домика отделилась тень и бесшумно двинулась прочь: вездесущий Тормоз понял, что ничего более интересного сегодня он не увидит и не услышит…
Когда ночь полнолуния спустилась на лагерь и в вольерах кошачьими голосами закричали растревоженные светом совершенно круглой луны павлины, к домику Клона скользнула другая тень (да, то была ночь скользящих теней!), на этот раз — тень нового кладоискателя. Через открытое окно до Лешки доносился мощный храп хозяина домика. С минуту Жданкин-младший всматривался в полумрак комнаты. Наконец, подпрыгнув и подтянувшись на руках, он влез на подоконник, спрыгнул внутрь и прислушался. Спокойно и безмятежно все было вокруг, только храп зазву чал еще увереннее и громче.
Лешка на цыпочках подошел к стулу с висящей на нем одеждой, достал из кармана куртки связку ключей, отцепил единственно нужный — для того, чтобы отпереть домик с хранящимися там аквалангами, — и так же тихо исчез через окно…
Вскоре его тень мелькнула у домика, где проживали Саша и Джейн. Будущий министр обороны крепко спала, не чуя, что в непосредственной близости от нее разыгрываются события, которые в скором будущем коснутся не только ее, но и всего народонаселения «Полосы препятствий»…
Услышав в ночной тишине легкий стук в оконное стекло, Саша не мешкая сбросила одеяло — при этом выяснилось, что лежала она под ним совершенно одетой, — натянула кроссовки и распахнула окно. В оконном проеме возникло освещенное лунным светом лицо Лешки.
— Ну? — прошептал он.
— Готова…
Саша взобралась на подоконник и с помощью Лешки выпрыгнула на газон…
Через час они уже были далеко за пределами лагеря. Под тяжестью акваланга Лешка совсем выбился из сил, хотя и старался скрыть это от Саши. Внезапно он остановился, огляделся, отдышался и указал куда-то в сторону:
— Сюда… Тут ближе.
— Но тут тропинка кончается, какой-то мох и кустарник.
Ребята свернули с тропинки и оказались в густых зарослях. Свет Лешкиного фонаря выхватил из темноты куст с продолговатыми резными, диковинной формы листьями. На стебле был отчетливо виден полураспустившийся бутон. Саша остановилась, схватила спутника за рукав:
— Стой! Видишь?
— Что?
— Это же папоротник! — в возбуждении перешла на шепот Саша, словно боясь спугнуть это видение. — Первый раз вижу, как он цветет…
— Папоротник не цветет, — вспомнил урок ботаники Лешка. — Хотя я такой странный куст первый раз вижу, — пожал плечами мальчик. — И что? Пошли, сейчас не время…
— Погоди. — Лицо Саши вдруг стало сосредоточенным. — Помнишь, кто-то из классиков писал, что папоротник цветет только один раз в год — в какую-то особенную ночь на Ивана… как его? Купальщика, что ли?
— Что-то в русских народных сказках про это было или в другом каком фольклоре — не помню. Хотя, может, это и не про папоротник вовсе, а про ночь на Ивана Купалу.
— Это такая ночь, когда все желания сбываются! — шепотом произнесла Саша и закрыла глаза. — Замри… Я сейчас желание загадаю…
— Ага, — мигом истолковал в свою пользу Лешка значение этой таинственной ночи. — А мы как раз купальщики и есть. Значит, наши желания точняком сбудутся… Ну, загадывай!
