Мэри Нортон - Помело и волшебная шишечка от кровати
К воротам подъехала тележка молочника.
— Ну, вам пора, — сказала мисс Прайс, поправляя шляпу и незаметно вытирая глаза.
Когда Чарльз спрыгнул с тележки и пожал ей руку, она даже попыталась улыбнуться.
— До свидания, дети, и — счастливого пути! Оставайтесь такими же добрыми и смелыми. Уверяю вас, этого вполне достаточно. Это так же хорошо, как волшебство.
Мисс Прайс отвернулась, расправила плечи и покатила тачку к куче мусора.
Молочник щелкнул хлыстом, и тележка двинулась прочь под веселое позвякивание пустых фляг.
— А мне кажется, что она не удержится, — сказал Поль, пододвигаясь поближе к лошади.
Чарльз смотрел в окно, пока Кери рассказывала ему о разговоре с мисс Прайс.
— Пусть волшебство и слабость, — сказал он наконец, — но эта слабость лучше других.
— Я тоже так считаю, — согласилась Кери.
— Думаю, если бы у нас была еще одна кровать, — продолжал Чарльз, — мы могли бы иногда использовать ее.
— Да, — кивнула Кери, — иногда.
— Кровать здесь ни при чем, — вставил Поль утешительно. — Это шишка была волшебной, а это не одно и то же.
— Нет, это одно и то же! — раздраженно сказала Кери, отворачиваясь от Поля, который, стоя на коленях, дышал ей в лицо. — Одно без другого не будет действовать.
— А разве нельзя использовать волшебную шишку на другой, такой же кровати?
— Не знаю, Поль. — Кери отодвинулась от него — поближе к окну. — Что толку говорить об этом, если у нас нет ни того, ни другого?
Поль покорно опустил ноги и принялся болтать ими, потом откинулся назад и, беспокойно заерзав, засунул руку в карман.
— Но я все-таки… — сказал он после нескольких минут молчаливого раздумья. — Я все-таки взял шишку с собой. Так, на всякий случай…
Часть вторая
Глава одиннадцатая
Ужасная потеря
С того памятного лета прошло целых два года. Тетя Беатрис умерла, ее дом продали, так что вернуться в деревушку Мачфреншем у детей не было никакой возможности. Память о тех событиях стала для них запретной темой. Чарльз и Кери очень редко говорили об этом друг с другом и никогда с Полем.
— Он может проболтаться, — объясняла Кери. — Надо заставить его думать, будто это был сон.
И слова Кери не были лишены основания.
Иногда в компании Поль, увлекшись, мог воскликнуть:
— Когда мы были в тюрьме…
На что Кери, краснея, обычно возражала:
— Когда тебе снилось, что ты в тюрьме, Поль.
Довольно скоро Поль начинал путаться. Он посматривал на Кери и бормотал что-то вроде:
— Вчера, когда мне снилось, что я ел на завтрак яйцо…
— Но ты действительно ел на завтрак яйцо, — удивлялась мама.
— А! — озадаченно останавливался Поль, тщетно пытаясь хоть что-нибудь понять. — А я видел ганибалов.
— Каких ганибалов? — еще больше удивлялась мама.
— Он хочет сказать каннибалов, то есть людоедов, — объясняла Кери. И тут же добавляла: — Нет, Поль. Это тебе тоже приснилось.
После чего быстро меняла тему.
Для Чарльза события того лета тоже стали как бы нереальными. Он ходил в школу, занимался боксом и начал коллекционировать марки. Теперь даже упоминание о волшебстве приводило его в недоумение. О происшедшем он предпочитал не вспоминать и делал вид, что этого никогда не было. Хотя, надо признать, это довольно слабое средство. Рано или поздно все эти меры предосторожности все равно рушатся и прошлое весьма недвусмысленно напоминает о себе.
Напомнило оно детям о себе через два года, холодным скучным зимним утром, прокравшись в дом под видом ежедневной газеты. Оно вошло незаметно, замаскированное под лондонскую «Таймс», как раз тогда, когда дети сидели за столом и ели омлет с беконом.
— Посмотри, — сказала вдруг Кери Чарльзу, указывая на колонку объявлений.
Чарльз посмотрел, но не заметил ничего необычного. Он и Кери были одни в комнате. Мама уехала на работу, а Поль еще не вышел из ванной. На лице Кери застыло странное выражение. Казалось, она была испугана.
— Что случилось, в конце концов? — спросил Чарльз, недоумевая.
— Смотри, — повторила Кери и ткнула в газету пальцем.
— Норковая шуба, — прочитал Чарльз вслух, — слегка поношенная…
— Да нет, ниже.
— Белые руки, сердце поет…
— Да нет же! Вот! «Дама, живущая в маленьком доме в деревне, желает принять двух школьников на летние каникулы. Недорого. При знакомстве необходимы рекомендации. Писать: Мисс Е. Прайс, Мачфреншем»… — Чарльз осекся, наступило молчание.
— Ну, теперь видишь? — спросила Кери.
Чарльз кивнул. Они снова замолчали.
— Но может быть, в Мачфреншеме много Прайсов? — попытался возразить Чарльз.
— Здесь написано «Е. Прайс», — пожала плечами Кери, — а мисс Прайс зовут Енглонтин.
— Да, — пробормотал Чарльз и тоже слегка побледнел.
— Да, точно, Енглонтин Прайс, — повторила Кери уверенно.
Не говоря больше ни слова, они уставились друг на друга. Потом снова склонились над газетой.
— Но здесь говорится только о двух детях, — заметил Чарльз.
— Для Поля можно что-нибудь придумать. Как думаешь, она не будет возражать, если мы приедем?
Кери с Чарльзом напряженно думали. С мамой, которая была привязана к работе, всегда возникали проблемы во время каникул. Она не могла надолго отлучаться из города. В прошлом году дети ездили на ферму в Корнуэлл, и им там очень понравилось. Судя по всему, на этот год их ожидало то же самое, но Мачфреншем находился гораздо ближе к Лондону.
— Мама вполне могла бы приезжать к нам время от времени. Еще ей можно сказать, что мисс Прайс была подругой тети Беатрис.
— Кем-кем, а подругами они не были.
— Были! Вспомни, как тетя Беатрис посылала мисс Прайс персики!
Чарльз замолчал.
— Что с шишкой? — проговорил он наконец.
— С шишкой? — не поняла Кери.
— Ну да, где она?
Лицо Кери вытянулось.
— Не знаю. Наверное, где-нибудь здесь, — сказала она, немного подумав.
— Где-нибудь! — недовольно скривился Чарльз. — Если мы не найдем шишку, то лучше ехать в Корнуэлл. Без шишки у мисс Прайс делать нечего.
— Я тоже так думаю, — согласилась Кери. — По крайней мере, в Корнуэлле есть пляжи, пещеры и скалы… По-моему, шишка в коробке с ножами, — добавила Кери после минутной паузы.
— Сейчас ее там нет.
— Может, в ящике для инструментов?
— Я тоже ее там видел, когда перестраивали шкафы в детской. Она довольно долго там валялась, но сейчас шишки там тоже нет.
— Ну, тогда я не знаю, — развела руками Кери. — По-моему, я видела ее где-то. В какой-то коробке или ящике. Там еще были старые дверные ручки и отвертки.
— Старые дверные ручки? Я знаю, где они.
— Где?
Чарльз вскочил на ноги.
— В полотняном мешке, который висит в шкафу с щетками!
Шишка лежала именно там, слегка заржавевшая и покрытая пятнами побелки. Дети единодушно решили, что находка — добрый знак.
Вечером миссис Вильсон, мама детей, была страшно поражена.
Бедфордшир вместо Корнуэлла? Да еще перемигивания и горящие глаза при упоминании об этой старой деве!
В душу миссис Вильсон закрались подозрения. «Что-то здесь не то», — решила она. Однако на все ее вопросы дети давали самые исчерпывающие ответы, и миссис Вильсон была вынуждена сдаться, хотя сомнения у нее остались.
Обменявшись письмами, миссис Вильсон и мисс Прайс договорились о встрече. В продолжение всей беседы дети слонялись вокруг дома, изнывая от нетерпения. Однако они зря беспокоились. За чаем страхи миссис Вильсон окончательно развеялись. Впрочем, ей так и осталось непонятно, чем мисс Прайс могла понравиться детям. Тихая, скромная, слегка суетливая — в точности такая, какой ее описывала Кери.
«Немного чопорная, — подумала про себя миссис Вильсон, — но детей, похоже, любит. Кроме того, согласилась принять всех троих, при условии, что они будут помогать по дому и не станут трогать без спроса ее вещей».
— Прекрасно! Чудесно! — запела Кери, когда узнала все эти новости.
Она танцевала и кружилась по комнате.
Чарльз от радости принялся делать стойку на руках. И только Поль остался бесстрастным. Он сидел на коврике и с любопытством наблюдал за остальными.
— А мы будем там спать? — спросил он наконец у мамы.
Миссис Вильсон удивленно покосилась на сына. Слишком уж ласковым был у него голос.
— Да, Поль, — кивнула она озадаченно. — Конечно, вы там будете спать.
«Что же это все-таки значит?» — подумала миссис Вильсон, и сомнения снова зашевелились в ее сердце.
