Ольга Русанова - Сестры
— Ты… ты ничего… она найдется…
— Я тоже так думаю, — тихо проговорила Женя. — Я ее обязательно найду!.. Ну, да хватит об этом!
Она посмотрела на Нину и вдруг подбежала к раскидистому дереву с толстым морщинистым стволом:
— Хочешь, залезу?
Женя ухватилась за сук, подтянулась на руках и стала ловко карабкаться вверх, с ветки на ветку.
Нина опешила:
— Женечка, куда ты?
— Ничего, я сейчас! — донеслось с верхушки дерева. — Ты не бойся!
Одной рукой Женя крепко держалась за замшелый, сучковатый ствол. Узорчатые, с острыми краями листья щекотали лицо. Под ногами чуть потрескивала гибкая, гнущаяся ветка. Женя опять почувствовала себя партизанкой, разведчицей. Правда, вместо птичьих голосов сюда с улицы доносились гудки машин и звонки трамваев, а кругом высились многоэтажные дома.
Вдруг из-за деревьев раздался грозный голос:
— Это что еще такое?
И перед девочками на тропинке появился сторож.
Женя сверху как ни в чем не бывало спросила:
— Разве нельзя? Я же ничего не делаю, только вот «крылатку» хотела. Для нее. — И, переступив с ноги на ногу, Женя показала вниз. Ветки под ней затрещали, стали раскачиваться.
Сторож был вне себя:
— Слезь, говорю, немедленно! Вот уж будут тебе «крылатки»! Чтоб в Ботаническом — и по деревьям лазить… Да я такого отродясь не видывал! Обломаешь ветки, попортишь дерево… У нас клен не простой, а научный матерьял, поняла?
Не простой? Кто-кто, а Женя отлично знала, что этот клен — самый обыкновенный. В Белоруссии такие на каждом шагу попадаются. Но она и без того уже поняла, что в Ботаническом по деревьям лазить не положено. Сунув «крылатки» в карман, она начала спускаться. И хотя ей было смешно, что сторож боится, как бы клен не подломился, Женя теперь с опаской прикасалась к его скрытым густой листвой толстым веткам.
— Я же не знала. Вы не сердитесь, я сейчас!
Под ней еще оставалось много веток, но Женя повисла на руках и ловко спрыгнула прямо наземь.
— Как не стыдно, а еще девочки! — ворчал сторож.
Тут Нина набралась храбрости. Она подошла к сторожу, посмотрела снизу вверх и громко сказала:
— А вы на нее не кричите, раз ненарочно. Она не знала!
— Идите, идите отсюда! — не унимался сторож, яростно размахивая метлой во всю ширину аллеи. — Знаем мы, как вы «не знали»!
Глава двенадцатая. У киоска «Мосгорсправки»
Лида с Алей долго бродили по оранжерее вокруг бассейна. Они были на «берегу тропической реки», заросшем какими-то растениями с яркими полосатыми листьями. Диковинная виктория круциана распластала на воде огромные круглые листья с загнутыми краями.
Вдруг Лида спохватилась:
— А где девочки? Пошли скорее, они нас заждались!
Лида с Алей выскочили из оранжереи и побежали по аллее, где садовник латал какое-то дерево — «пломбировал» дупло. Вот и пруд. Вода в нем казалась густой, морщилась от ветра и была похожа на зеленый кисель с пенкой. Возле пруда под гигантской ивой — ее ствол и впятером не обхватишь — играли ребята.
— А где же наши? — Лида с тревогой озиралась по сторонам. — Ты, Аля, иди направо, а я пойду к тем деревьям. Встретимся здесь.
Лида пошла по тропинке. Она увидела за кустами знакомый синий сарафан, услышала сердитый голос сторожа. Прибавила шагу и очутилась возле старого, раскидистого клена. В его тени стояли Женя с Ниной, а сторож их отчитывал:
— Отправляйтесь домой, нечего тут… Погуляли, и ладно!
Лида испугалась:
— Нина, что ты опять натворила? — Она повернулась к сторожу: — Что случилось?
Старик посмотрел на Лиду из-под седых бровей:
— Да вот лазят, куда не положено. Хуже мальчишек, ей-богу!
Лида повела девочек к пруду, где их уже ждала Аля.
— Выкладывай, Нина, что случилось?
— Это не Нина, — наконец произнесла Женя, которая все время молчала, — она тут ни при чем. Это я.
И Женя рассказала, как она забралась на клен.
Выслушав ее, Лида еще больше рассердилась:
— Хуже маленькой!.. И пошли скорей, к обеду еще опоздаем. Тамара Петровна нам покажет, где раки зимуют!
Вся четверка вышла из Ботанического. Женя насупилась, держалась позади, особняком.
А Лида сердилась и даже не оглядывалась.
На улице было почему-то особенно оживленно. Люди спешили к Колхозной площади. Туда же на мотоциклах торопились милиционеры в белых кителях с золотыми пуговицами.
— Женя, что ты плетешься! — не выдержала Лида. Она очень беспокоилась о своих девочках, старалась, чтобы все они были на виду, тут, подле нее.
Но Женя упрямо шла поодаль.
Так они вышли на Колхозную площадь. Широкий тротуар был запружен людьми. Все смотрели влево, в сторону Садово-Спасской, откуда, блестя на солнце серебряными трубами и медными тарелками, приближался военный оркестр.
Лида с Ниной и Алей успели перейти на ту сторону, а Женя засмотрелась на раздувавших щеки трубачей, на барабанщика, который с важностью колотил по туго натянутой коже, и осталась на этой стороне.
Может, Лида ей и кричала что-нибудь, может звала, но за шумом оркестра Женя ничего не слышала. Да ей не до того сейчас было.
За оркестром рядами шагали знаменосцы. У каждого на груди сверкали золотая звезда и множество орденов и медалей. Это шли Герои Советского Союза.
Знамена плыли над площадью, точно огненные паруса.
— К параду готовятся, — проговорил кто-то позади Жени.
— Скажите, пожалуйста, а почему сегодня парад? — спросила Женя у высокого милиционера в белых перчатках.
— Это еще не парад, дочка, это еще подготовка к параду Победы. Видишь, со всех дивизий самые геройские герои собрались!
— А из нашей гвардейской, ордена Суворова тут есть? — Женя даже номер дивизии назвала.
Милиционер с удивлением посмотрел на Женю:
— Уж этого я тебе не скажу. Должны быть.
Женя во все глаза смотрела на колонну. Вдруг ей показалось, что там, справа, с самого края, шагает дядя Саша. Ни о чем не думая, Женя бросилась за ним. Она долго бежала по тротуару вдоль шеренги милиционеров, через площадь, опять по тротуару… Наконец ей удалось протиснуться к самой колонне.
— Дядя Саша… — начала было Женя и запнулась.
Широко улыбаясь, на нее смотрел чужой майор, только издали напоминавший дядю Сашу.
Женя остановилась. Куда она зашла? Где девочки?
Автобусы, троллейбусы, трамваи сновали вдоль и поперек этого шумного перекрестка. Трамвайных остановок было несколько, и номера трамваев все незнакомые.
Порыв ветра пузырем надул Женину юбку, пробежался по лужам, выжимая на них лунки, зашелестел на заборе, стараясь сорвать отставший край афиши. Посыпался дождик — мелкий, еле заметный.
Из магазина вышла женщина с большой клеенчатой сумкой, из которой выглядывали румяные батоны и консервные банки.
— Скажите, пожалуйста, как мне на Фурманный попасть?
Застегивая на ходу ворог своего прозрачного розового плаща, женщина ответила:
— Не знаю, это где-то далеко. Надо троллейбусом или трамваем. А что там, учреждение?
— Нет, — сказала Женя, — я там живу. В детском доме.
Женщина остановилась, поставила сумку на тротуар:
— В детском доме? А что ты здесь делаешь? И почему ты одна?
Женя объяснила, как она потеряла девочек.
— А деньги-то у тебя есть? — вдруг спросила женщина.
Женя покраснела. Денег на билет у нее не было, они остались у Лиды.
— Ничего, — сказала Женя, — может, меня кто подбросит — машин много. Мне бы только дорогу узнать.
Женщина с удивлением посмотрела на нее.
— Нет, так не годится. — Она вынула из кошелька мятый рубль, сунула его Жене в карман: — Вот, бери. И надо толком узнать, как тебе скорее добраться.
Она снова взяла сумку и перешла на другую сторону, где виднелся киоск. На стеклянном окошке было написано крупными белыми буквами:
СПРАВОЧНОЕ БЮРО МОСГОРСПРАВКИ
За стеклом сидела девушка в пестрой косынке.
— Фурманный переулок? — переспросила она. — Сейчас.
Девушка полистала потрепанный справочник и стала записывать на маленьком листочке: «Трамвай 37, троллейбусы «Б» и «10».
— У вас все трамваи и троллейбусы переписаны? — Женя с любопытством взглянула на справочник.
— Это что! Она адреса всех жителей Москвы знает, — улыбнулась женщина, доставая из кошелька монету, чтобы заплатить за справку.
— Мы и адреса иногородних, по всему СССР узнаем, — проговорила девушка.
Дождь припустил. Над Жениной головой пронесся скрипучий черный зонтик, и она испуганно пригнулась. Мимо пробежал мальчишка. Он смаху ступил в лужу и забрызгал Женины белые носки. Лужи подступали со всех сторон, и только у самого киоска еще оставался сухой островок. С крыши капало. Женщина с сумкой и Женя притиснулись к киоску.
