Эдуард Веркин - Герда
Из ванной показалась Алька.
– Пену пускать? – спросила она. – Мы вчера шампунь специальный купили, можно пену сделать.
– Пускай пену.
– Ты не перечеши, – посоветовала Алька. – За ушами нельзя долго чесать, могут воспалиться. И вообще, пойдем купаться…
При слове «купаться» собака вздернула уши и с грохотом рванула в сторону ванны.
Завизжала Алька, я сорвался, пробежал через коридор, толкнул дверь.
Картина была выдающаяся. То есть совсем. Ванна у нас большая. Чугунная, старинная, широкая и длинная, рассчитанная на бегемота средних размеров, кажется, еще и антикварная. Когда-то в ней мылся статский советник Теляев, теперь в ней плескалась собака. Ванна была на треть заполнена водой и розовой пеной, в которой плавали уточки. Кораблики, ковшики, куклы. Кроме того, пена была и вокруг, на полу, на стенах и на Альке.
– Она отряхнулась, – сообщила Алька. – Я не думала…
– Не думала… – передразнил я. – А надо было! Ладно, давай мыть. Купаться.
Собака перебрала лапами.
Опыта в собачьей купке ни у меня, ни у Альки не имелось, поэтому мытье у нас растянулось почти на час. Сначала мы мылили собаку особым противоблошиным мылом и чесали щеткой из кабаньей щетины, и не зря, пару десятков полудохлых блох вычесали. После этого Алька объявила, что теперь пришла пора отмыть собаку уже начисто. С благовониями.
Я заметил, что собак с благовониями мыть вообще-то не принято, на что Алька ответила, что она совсем немного наблаговонит, чуть-чуть. И бухнула в воду полфлакона жидкого французского мыла.
Купание продолжилось.
Собака мурчала, как кошка, хлебала воду из-под крана, отряхивалась, хватала пластмассовых уток и начинала их жевать, одним словом, радовалась жизни. Алька вела себя деловито, как самый заправский кинолог, руководила мной, руководила собакой, рассуждала на тему гигиены и выгула, указывая, что шерсть у собак должна матово блестеть, иначе все будут думать, что собака больная…
А в конце водных процедур Алька решила почистить зубы.
– Надо почистить зубы, – сказала она.
Я удивился – с чего это нам вдруг сейчас чистить зубы?
– Да не себе, – Алька постучала себя по голове. – Ей.
– Разве собакам чистят зубы?
– Конечно! А ты что думаешь, они сами себе, что ли, чистят? Нет, собаке нужно мыть лапы после каждой прогулки и чистить зубы хотя бы раз в день. Конечно, щетку мы купить забыли, так что будем чистить зубы моей старой. Правда, она уже недостаточно эластична, как ты думаешь, пойдет?
– Щетка? Щетка пойдет. Просто я думаю, что чистить зубы собаке… – я покачал головой. – Короче, если бы я был собакой, мне вряд ли бы понравилось.
– Ты ничего в собаках не понимаешь, – тут же заключила Алька. – Все собаки мечтают, у них просто рук нету… Как ты думаешь, какую пасту, со фтором или лучше лесную?
Мне что-то не очень верилось, что собака позволит чистить себе зубы пастой со фтором.
– Лучше пока без пасты вообще попробуй, – посоветовал я.
– Ты думаешь?
– Угу, – кивнул я.
– Значит, «Лесной бальзам», – сделала вывод Алька. – Он как раз для профилактики десен. Сейчас…
Алька выдавила пасту на старую щетку. Собака покосилась на эти приготовления, вздохнула.
– Сейчас почищу.
Я оказался прав. Все попытки Альки начистить собаке зубы оказались решительно безуспешными. Собака ловко вертела мордой, стискивала челюсти, наклоняла голову, а когда Альке все же удавалось вставить ей в зубы щетку, псина быстро съедала пасту или так сжимала зубы, что сдвинуть щетку у Альки не получалось совсем. Одним словом, хитрила по полной программе.
Закончилось все это фантастически – собаке надоело мыться, она снова вздохнула, после чего легко перекусила душевой шланг. А затем, подумав немного, выворотила смеситель.
Вот просто так, взяла зубами и выдернула с мясом, из стены потянулись пластиковые трубы, посыпался кафель.
– Опа, – сказала Алька.
В сторону ударила вода, сначала горячая, а затем с небольшим замедлением и холодная. Я глупо попробовал заткнуть трубу пальцем, бесполезно.
– Потоп! – взвизгнула Алька и выбежала из ванной.
Собака последовала за ней. А я с этим потопом остался один на один.
Попробовал заткнуть воду полотенцем, эффекту было еще меньше, чем от пальца. Вода уже залила ванную комнату и растекалась по дому веселым потоком. Я стоял посреди всего этого половодья и не знал, что предпринять. Впал в ступор, который продолжался, наверное, минуты три, во всяком случае, вода успела добраться уже до кухни.
И только когда меня начало подергивать током, причем довольно неприятно и сильно подергивать, я понял, что надо делать. Вспомнил, что на каждой трубе есть свой кран, это такой общий закон мироздания. Вспомнил про кран и рванул вниз, в подвал, дверь плечом выдавил…
Было уже поздно, конечно, паркет из гавайской сосны пострадал.
Потом Алька сидела с собакой в гостиной. Собака сосредоточенно лопала козинаки, Алька напевала что-то и одновременно сушила тапки феном. И собаку тоже феном сушила, так, заодно.
– Уши ей сушу, – сказала Алька. – Вода могла в уши попасть, от этого оглохнуть можно. Или воспаление пойдет, потом намучаемся. Может, даже операцию надо будет делать.
– Сладким тоже не перекармливай, – посоветовал я. – Зубы испортишь и диабет.
– Ерунда, – отмахнулась Алька. – Это на меду козинаки, от них диабета не бывает. И вообще орехи полезны, семечки тоже. У собаки дефицит веса, между прочим, а тебе козинаков ей жалко.
Алька раскрыла еще одну пачку. Собака раскрыла пасть.
– Герда кушает. Герда кушает, Герда любит козинаки.
– Ты просто дрессировщица, – заметил я. – Укротительница тигров.
– А, ерунда, – отмахнулась Алька. – Все просто. Пряник – кнут – пряник. Ну, еще резиновый мячик, может, некоторые любят поиграть.
Это Алька сказала как-то чересчур по-взрослому, так что мне даже неприятно стало. Как чужая. В последнее время это с ней часто. Я, конечно, виноват. Да, да, виноват. Аделина тоже виновата, но ее почти не ругали.
– А люди? – спросил я. – Как их дрессировать?
– А что люди? – Алька забросила в пасть собаки козинак. – Люди то же самое. Пожрать, поиграть, ну и это… ласковое слово и кошке приятно. Конечно, я утрирую, но в принципе так. Глупость, тщеславие, алчность – три камня, на которых строятся империи.
Это она уже как-то изрекла, видимо, из исторической книги была фраза или великий кто сказал.
– А почему Герда? – не понял я. – У нее что, татуировка с именем?
– Сам ты татуировка. Какая татуировка у собаки, Гоша, ты что? Она мне сама сказала.
– Сама? – не удивился я. – Разве собаки говорят?
– Герда говорит.
Алька поглядела на меня с излишней серьезностью, и я в очередной раз не понял, врет она или не врет.
– Вообще-то, я ее хотела Бангой назвать, но она мне сказала, что она Герда.
Глава 6
Белинский и Феофан
– Вот у тети Нины, маминой офлайн-френдессы, имелся чихуахуа. Инфарктник такой, мелкий вырожденец с кривыми лапками. Инфаркт он получил от удара газетой по голове, и с тех пор стал принципиально ходить под себя по всем нуждам. А еще пристрастился к чесанию, как кот к валерьянке, ляжет на подушку и расчесывается, и скулит от удовольствия. Каждый день до крови расчесывался, а потом за ночь коростой покрывался, его так и звали, Короста. Так вот, этот Короста однажды зачесал себя до смерти. Тетя Нина забыла перед уходом дать ему успокоительные таблетки, а когда вечером вернулась, Короста лежал на подушке. Весь расчесанный, но с выражением неземного блаженства на морде.
Огонек дрогнул и не погас. Он застыл на середине спички, сошелся почти в точку и вдруг разгорелся снова. Почти две минуты, отметила я. Спичка, которая горит две минуты. Умели раньше делать.
Доктор дунул. Огонек исчез.
– Очень интересная история, – сказал доктор. – Очень. Вы говорите, что собирались сегодня на прогулку, кажется?
– Меня не пустили. Потоп, знаете ли.
– Потоп?
– Нет, не в том смысле, – объяснила я. – Не в библейском. Обычный, бытовой, сорвало краны, вода пошла, обвинили, конечно, меня. А потом, это не прогулка, это благотворительный бросок.
– Благотворительный бросок? – подивился доктор.
– Ага. Филантропическая бойня. Терзания в июле. Унылое зрелище, вы уж мне поверьте.
Действительно, унылое. Нас с Гошей на такие мероприятия берут в воспитательных целях. У моей мамы, разумеется, имеется собственная точка зрения на вопросы педагогики, моя мама считает, что детей надо воспитывать личным родительским примером. Так завещал великий Корчак, Майк Тайсон педагогики. Поэтому она нас таскает за собой. Ну, в фитнес-центр и в бассейн, конечно, не таскает, там никакой педагогики, а по остальным делам почти непременно.
