Геннадий Блинов - Пятые приходят на помощь
Звягинцев был один. Он склонился над чистым листом и грыз карандаш. Павлик не заметил прихода ребят — увлеченно сочинял очередную заметку.
— Фантазируешь? — угрожающе протянула Галка. — Грязью нас обливаешь?
Звягинцев выронил карандаш, вскочил и недоуменно уставился на ребят. Через секунду-вторую он наконец пришел в себя, схватил микрофон и поднял над головой.
— Бить пришли, да? — затравленно спросил он, оглядывая углы радиобудки и пересчитывая вошедших. Галка рубанула воздух ладонью.
— Стыдно, Звягинцев, перевирать факты…
Звягинцев натянуто улыбнулся, улыбка получилась жалкая.
— Вы неправильно поняли автора, — не очень уверенно начал он, — в эфире вы слышали фельетон. А жанр фельетона допускает небольшие преувеличения…
— Значит, если ты передаешь фельетон, то можешь врать сколько тебе вздумается? — угрожающе-ласково спросила Галка. — А ведь это все равно, если мы сейчас тебя маленько пощиплем, а будем всех уверять, что хотели погладить…
— Тоже сравнила, — робко возмутился Звягинцев. — Автор имел в виду…
Но Галка не хотела слушать, что имел в виду автор.
— Не выкручивайся, Звягинцев. Сейчас же передавай опровержение.
В будке было душно. Фонариков открыл одну створку окна и выглянул на улицу. Во дворе стояли десятка четыре мальчишек и девчонок. Задрав головы, они весело кричали:
— Во дают! Звягинцев микрофон не выключил…
— Не надо опровержения, — сказал Васька. — Звягинцев уже его сделал.
Павлик понял свою промашку, опустился на табуретку и обеими руками схватился за голову.
Глава восьмая. Аленка
Венка сидел за одной партой с бледненькой девочкой. Девочку звали Аленкой. Она нынче долго болела. Витамин несколько раз прибегал навестить больную, но в дом Венку не пускала тетка.
— Нельзя ее беспокоить, — почему-то сердито говорила тетка.
Витамин удивлялся. Когда он болел, то очень скучал, если долго не приходили ребята из школы. У него даже температура поднималась. Неужели у Аленки какая-то очень серьезная болезнь? Тогда ее обязательно бы положили в больницу. Непонятно…
Витамин даже написал однажды Аленке письмо, в котором рассказал о классных новостях, и закончил письмо припиской: «Жду ответа, как соловей лета». Но ответа он так и не дождался. Витамин обиделся и больше к Аленке не приходил.
После болезни девочка изменилась. Раньше она вместе с ребятами на переменах бегала по коридору, на сборах октябрятской звездочки пела песни, любила танцевать. Сейчас Аленка больше сидела за партой и о чем-то думала. Венка попытался было растормошить ее, пригласил покататься на лошади, но Аленка отказалась.
— Ни к чему это. Баловство одно…
Витамин был поражен. Он еще не встречал таких мальчишек и девчонок, которые бы не хотели проехаться на лошади. И то, что Аленка перестала смеяться, и то, что она недавно отказалась участвовать в веселом концерте, Витамин объяснял болезнью девочки. Он перестал на Аленку обижаться и относился к ней покровительственно.
И вот сегодня для Витамина кое-что прояснилось. Аленка полезла в карман за платочком и выронила бумажку. Венка подобрал ее. В глаза бросились выведенные крупными буквами слова: «Живые помощи».
А дальше шла тарабарщина, в которой упоминался Иисус Христос.
Витамин плохо слушал Ирину Владимировну и весь урок думал о своей находке. Для него ясно было одно: бумажка имеет какое-то отношение к богу. Сам Витамин только слышал от отца смешные анекдоты о боге. Бог Венке казался просто сказочным персонажем, который, в отличие от Кощея Бессмертного, чертей и всяких разных домовых, вместе с попами и дьяками обнаруживал то глупость, то жадность, то еще какой-нибудь человеческий порок и часто оказывался в дураках.
Но какое отношение Аленка имеет к этой божественной бумажке, как она оказалась у нее?
И тогда у Венки мелькнула мысль необычную бумажку показать Ромке. Во-первых, это было хорошим предлогом поближе познакомиться с новым вожатым и кое-что расспросить у него; во-вторых, Ромка в самом деле, наверное, мог растолковать, что значат эти «Живые помощи».
Ромка прочитал бумажку, перевернул ее, зачем-то посмотрел на свет и покосился на Витамина. Тот ждал разъяснений.
— По-моему, это какая-то молитва, — неуверенно сказал Ромка. — Говоришь, выронила она ее?
— Странная стала эта Аленка, — сказал Венка. — Будто пришибленная…
Ромка чувствовал себя неудобно. Плохо у него начинается работа с октябрятами. Но что он может сделать? Разве Галке показать эту молитву? И Ромка честно признался Витамину:
— Не знаю, что тебе посоветовать. Давай к Павловой сходим?..
Венка не возражал.
Павлова уверенно сказала:
— Конечно, это молитва. Старушка посеяла?
— В том-то и дело, что нет. Девочка. Из моей звездочки, — вздохнул Ромка. Галка усмехнулась, покачала головой и призналась:
— А я думала, что нынче в бога верят только древние бабки, да и то из тысячи одна.
Павлова была человеком решительным. Она посмеялась над растерянностью Ромки и сказала, что нечего долго раздумывать, надо прямо сейчас же пойти к Аленке и поговорить с ней откровенно. Если она верит в богов и чертей, то пусть забудет об этих сказках. Люди по Луне ходят, и смешно всякой глупостью мозги засорять…
— Показывай, Витамин, где живет ваша Аленка, — приказала Павлова. И они втроем отправились к дому девочки. Но дом оказался на замке.
— Она, наверное, у своей тетки, — высказал догадку Венка. Витамин знал, что девочка часто бывает у той самой сердитой тетки, которая не пускала его в дом во время Аленкиной болезни.
— Веди, — обрадовалась Галка. — Мы и с теткой поговорим. Куда она смотрит!..
— Может, молитва к Аленке случайно попала, — заметил Ромка.
— Это бы здорово, — сказала Павлова.
Около дома Аленкиной тетки остановились. Из ограды доносилось хрюканье поросят, кряканье уток.
Галка взялась за ручку калитки и решительно шагнула во двор. Мальчишки поспешили за ней. Ребят окружили поросята. Отталкивая их ногами, незваные гости торопливо запрыгнули на крыльцо.
Из сеней вышла пожилая, в черном платке женщина и недоуменно уставилась на пришельцев.
— Кто такие? Что надо? — спросила она.
— Мы Аленку ищем, — сказал Витамин. — Вы меня не узнали?
Тетка чуть заметно улыбнулась и уже мягче сказала:
— Проходите, гостям рада бываю…
Аленка сидела за столом и что-то переписывала из толстой книги. Увидев ребят, она торопливо захлопнула книгу и, сунув ее под мышку, убежала в горницу.
«Бог есть любовь», — прочитали ребята плакатик, висевший на стене. Галка поморщилась.
— Аленушка, господь гостей послал. Что ты, дурочка, убежала? Святого дела стыдиться грешно, — наставительно сказала тетка, приглашая ребят проходить в передний угол.
Аленка смущенно прижалась к косяку.
— Что-нибудь случилось, Вена? — спросила она Витамина.
Тот развел руками: пусть, мол, объясняют старшие.
Тетка с любопытством следила за гостями.
Павлова расправила на столе бумажку с «Живыми помощами» и спросила девочку:
— Твоя?
Тетка впилась глазами в этот тетрадный листок, потом вопросительно посмотрела на Аленку:
— Что это?
— Молитва, — чуть слышно прошептала девочка. — Я ее потеряла…
Галка обратилась к тетке:
— Прямо смешно. Она носит молитвы… — и усмехнулась.
— Что смешного-то? Объясни нам, грешным… — и тетка кивнула в сторону Ромки и Витамина.
Галка встала со скамейки и сказала:
— То, тетенька, смешно, что нет ни бога, ни черта, а Аленка упрашивает, чтобы они плохого чего не сделали… Кого упрашивать?
— Больно ты вострая, дочка, — замахала руками хозяйка, — не гневи всевышнего. Он все видит, все слышит… Молитва-то учиться помогает. Слава богу, учительница не обижается на Аленушку. Или, может, не так я говорю? — обратилась она к племяннице.
Девочка пролепетала:
— С молитвой легко. Когда плохо выучу, то про себя читаю молитву, и меня не спрашивают.
Витамин не мог усидеть на месте.
— Если хочешь знать, то Ирина Владимировна по глазам видит, когда ты можешь «двойку» схватить. И жалеет тебя — не спрашивает, — сказал он.
Тетка приблизилась к Павловой и укоризненно покачала головой. Строго спросила:
— Зачем пожаловали? Или для того, чтобы в моем доме антихристовы речи говорить?
Она взяла из рук Галки бумажку и протянула племяннице.
— Не надо, тетя Феклинья, — попятилась девочка, пряча руки назад.
Феклинья обожгла племянницу взглядом, усмехнулась и обратилась к гостям:
— Дите-то разумнее вас… Не хочет брать бумагу — осквернили вы ее. Ну да ладно, перепишет.
Ромка присмотрелся к Аленке. На ней была школьная форма, но где же звездочка октябренка?
