Сергей Медынский - Тигровые каникулы
Вот и разберись, кто за кем гонится!..
Чутье таежника подсказало Игнату: оглянись!.. Повернулся, а тигр — рядом!
Успел крикнуть: «Стреляйте!» — а уж тигр на него валится. Падая, поднял Игнат карабин, защищаясь от тигровых зубов. Попала рука вместе с прикладом в пасть зверю — в щепки разлетелось дерево!
И тут — трах! — стукнул выстрел. Это Макар с одной пули попал в лоб тигру, не дал ему ударить Игната лапой, спас брату жизнь.
Об охоте уже не было речи — заторопились в больницу. Раздробили тигровые зубы кость правой руки — чуть не ампутировали ее Игнату…
Утро пришло своим чередом. Когда Вася глаза открыл, показалось ему, что хозяин и не ложился.
В маленькой печке снова пылал огонь, а на ней стояло большое старое ведро. Старик вываривал капканы — хотел убить запах стали. Ветки кедрового стланика кипели вместе с металлом, потихоньку обволакивая капканы своим ароматом, вытягивая из них запахи, чуждые тайге.
Старик подхватывал ловушки сухим сучком, вынимал из ведра, выносил и вешал на деревья, чтобы продуло их на таежных морозных ветрах.
Соболь — самый дорогой для охотника зверь — хитер. Ловить его надо с уважением, каждую мелочь предусмотреть, иначе простоят капканы и ни разу не щелкнут!
Проснулись охотники, позавтракали, покормили собак, стали собираться в путь.
На ногах у старика удэгейца — олочи. Штаны суконные, с наколенниками из лосиной кожи. Это чтобы не холодно было, если придется стрелять с колена. Сверху легкая суконная куртка, из рукавов которой выглядывают меховые рукавицы.
На голове расшитая цветным орнаментом шапочка — богдо, — с беличьим хвостиком на макушке. Из-под шапочки на плечи и шею падает короткий округлый полог. Это помпу — головное покрывало.
— Неужели он не замерзнет? — шепчет Вася отцу.
Старик услыхал, улыбнулся Васе.
— Зачем замерзай? Не надо замерзай! Смотри, олочи как твоя. Штаны, куртка — сукно. Снег попади — мокро нету. Ты своя куртка шибко ходи — жарко! Потеть мало-мало будешь. Моя — нет. Тебе шапка, ух, теплая! Шибко ходи — волосы мокрые. Остановились — зверя карауль — холодно будет. Голова простудит можно. Снег тебе сверху упади — за воротник попади. Моя снег не боится. Помпу, богдо лучше! Вся одежда лучше. Легко! Целый день ходи — уставай нету!
Старик засмеялся и сказал что-то по-удэгейски.
— Чего он сказал, пап? — спросил Вася.
— Говорит, молодец ты. Молодой, а храбрый, на тигра идешь. Раньше, говорит, даже опытные охотники на тигра ходить боялись — думали, за него злой дух накажет.
Старик, улыбаясь, кивнул Васе:
— Молодец! Хороший охотник будешь. Правильно тебя папашка твой учи.
Вышли звероловы из дома, встали на лыжи. Встал на лыжи и старик; улыбаясь, посмотрел на Васю.
— Га! — сказал. — Идем! — и размашисто зашагал впереди.
Тронулись по его лыжне охотники, и скрылась за снежными сугробами гостеприимная избушка на курьих ножках.
Маленькие легкие синички, завидев людей, с тонким писком отлетали в стороны. Две вороны пролетели вдалеке, сели на высокое дерево, зловеще каркнули вслед.
Старик шагал, не глядя по сторонам. Равнодушно придавил широкой лыжней небольшие парные следы. Не то горностай их оставил, не то ласка. Оба — недруги соболя по добыче. Что соболь ловит, то и им нужно. Поэтому не любит их соболь, всегда старается изгнать со своего участка. А здесь они живут, не боятся, потому что близко человеческое жилье. Тут соболь не бывает.
Прошли еще немного. Остановился старик и показал в сторону синих далеких сопок: «Оло» — здесь.
— Кэсие, одо! — поблагодарил Игнат. — Спасибо, дедушка! Пусть охота твоя будет удачной.
— Возвращайтесь со зверем, — сказал старик. — Ходите по тайге хорошо.
И повернул назад.
Прежде чем скрыться за деревьями, он еще раз оглянулся. Увидев, что Вася смотрит ему вслед, махнул рукавицей:
— Расти хорошим охотником! Пусть ноги носят тебя до ста лет!
Улыбнулся и исчез за кустами.
Сопки — направо, сопки — налево. Переходят звероловы замерзшие ручьи и речки, поднимаются на крутые склоны, спускаются вниз.
Кончаются Васины каникулы. Еще четыре денька, и все. Сколько за это время звероловы прошли? Если лыжню распрямить, длинная будет! А с тигровым следом она так и не пересеклась.
Идет, тянется лыжня. Теперь до следующего большого снегопада каждый человек будет знать, куда шли и что делали звероловы.
Только сами звероловы не знают, куда идти и что будет впереди. Может, повезет, а может, и даром ноги топчут.
Игнат спускается по речному берегу к большой промоине и останавливается.
Река здесь течет так быстро, что мороз с ней не справился. Под самым берегом длинный серп открытой воды. Сюда подходил какой-то зверь — попить захотел.
Зверь упирался передней лапой в край заснеженного берега и оставил глубокий след.
Макар становится на колени и осторожно выдувает снежинки из четкого отпечатка звериной лапы.
След точь-в-точь как у кошки. Как у Васиного домашнего Барсика. Только будто смотришь на него через толстенное увеличительное стекло.
— Края у следа твердые, и сам он заледенел, — объясняет Игнат. — Значит, зверь здесь был в оттепель. А потом след замерз. Когда у нас была оттепель?
— Четыре дня назад.
— Вот он здесь и напился четыре дня назад.
— Это… тигр? — Вася не верит своим глазам.
— Нет, маловат он для тигра.
— Тигренок?
— Тигренок один не гуляет. Он с матерью ходит.
Дали собакам понюхать заледеневший отпечаток — не берут след. Хвостами виляют, умильно смотрят на хозяев, тычутся носами в ямку, а толку нет.
— Давнишний след, — говорит Игнат.
— Тут думать нечего, — предлагает Макар, — разделимся и двинемся поодиночке. Если до вечера следы не найдем, встретимся во-он у тех сопок.
— Пошли, — говорит Игнат. — Веером разойдемся. Далеко он от нас не ушел, он где-то там! Если что — стреляй.
Вася смотрел в сторону молчаливых сопок, широкой панорамой раскинутых вдоль горизонта. «Попробуй найди, — с тоской думал он. — Как иголку в стоге сена».
— Ветер на нас дует, — продолжает Игнат. — Это хорошо. Ему нас не унюхать. Ты, Вася, по распадку прямо иди, а мы через сопки перевалим. Шарика с собой забирай. Ну, тронулись!
Идет Вася вдоль замерзшей речки. Заснеженные берега поросли тальником. Хорошие поеды для зайцев и куропаток.
Неровная, слегка извилистая цепочка следов тянется над берегом. Вдоль нее на снегу — бороздка от волочившегося хвоста. Это выдра ступала своими перепончатыми лапами, кое-где задевая брюхом снег. Туловище у выдры длинное, ноги короткие, ходить ей не очень-то удобно.
Полынья пáрит на морозе. Наверное, туда ходила выдра?
Из-под берега еще следы показались.
Заглянул Вася вниз. Под снежным навесом — промоина, и вокруг много следов. Там у выдры нора, только вход не виден — он под водой скрывается.
Посидел Вася над полыньей, подождал, не покажется ли усатая морда. Но выдра — зверь осторожный. Немногие люди могут похвалиться, что видели ее на свободе. Только ночью можно заметить выдру, если повезет.
Шарик на Васю поглядывает, будто спрашивает: «Ну чего ждем? Пошли!..»
— Пошли, Шарик!
Солнце приготовилось завалиться за вершины деревьев. Вторая половина дня.
Шарик бежит без азарта, нехотя.
Вышли из-за перепутанных валежин, Шарик остановился, тихонько зарычав.
Чистые красивые следы протянулись из-за бурелома, сделали плавный поворот и скрылись за деревьями.
Осторожно, будто опасаясь вспугнуть зверя, Вася пошел к следам. Поглядел — они! Точь-в-точь как те, у полыньи, где зверь воду пил.
Шарик в след носом ткнулся, зарычал.
Вася сорвал с плеча карабин. Передернул затвор, патрон в патронник загнал. На Шарика цыкнул:
— Молчи…
Сломал прутик, ткнул им в след. Веточка мягко пошла в снег — мороз не очень схватил, следы свежие!
Медленно поднял Вася ствол карабина вверх и прислушался.
Ни звука.
Только толчки его собственного сердца отдавались в ушах.
«А вдруг сейчас кто-нибудь выстрелит — отец или дяди! — замирая, подумал Вася. — Тогда моя находка будет считаться? Или не будет?»
Он подождал несколько секунд и плавно нажал спусковой крючок.
Выстрел раскатился как гром салюта, и сопки ответили Васе торжествующим эхом.
И вдали — бум-м… бу-бум-м… — ударили почти одновременно три ответных выстрела. Словно ждали Васиного известия.
— Нашли! Шарик, нашли! — закричал Вася и вдруг запрыгал, не снимая лыж. — Нашли-и-и!..
Шарик смотрел на хозяина и жмурился от снега, отлетавшего с Васиных лыж.
— Ведь это ты нашел первый, — вдруг сказал Вася, — ты нашел! Спасибо тебе! — и, нагнувшись, поцеловал Шарика в лоб.
