Валерий Мусаханов - Там, за поворотом…
— Пожалуйста, пожалуйста, моя скромность удовлетворит вашу нескромность. Это, действительно, вело-мото ДКВ, — он смолк и вдруг расхохотался, запрокинув голову в летном шлеме. А я смотрел на него и силился вспомнить, где мы встречались до этого.
— Ну, ты и даешь, — сквозь смех сказал парень. — Тебе послом надо быть где-нибудь в Турции или Персии. Там такой разговор в моде.
Он стоял, чуть расставив ноги в крепких грубых ботинках, держал на плече раму, смотрел на нас, и глаза у него были веселые и отчаянные, — сразу было видно, что такой парень ничего на свете не боится. И я невольно улыбнулся ему, а сам все думал, на кого же он похож и где мы встречались?
Кирка сказал:
— Как-то неудобно приставать с расспросами.
— Неудобно, когда ботинки жмут, — сказал парень. — Давайте выкладывайте ваше дело, а то у меня перерыв обеденный кончается.
И тут я узнал его!
— Федя! — заорал я.
Он внимательно и строго посмотрел на меня, потом на Кирку и вдруг, широко улыбнувшись, протянул нам руку.
— Живы, парни!
— Живы, — сказал я и пожал ему руку.
— Вот это здорово, — Федя дернул Кирку за руку. — А я думал, не выжили, ведь были совсем дистрофики.
— Все в порядке, — солидно ответил Кирка.
— Ну, что у вас за дело?
— У нас не заводится, — сказал я, не отрывая взгляда от Фединого лица.
— Что не заводится?
— Вот такой же вело-мото.
— Крутим-крутим педалями, а мотор только чихает и хлюпает, — добавил Кирка.
— Искра-то на свече есть? — быстро по-деловому спросил Федя.
— Есть, наверное, — ответил я неуверенно.
— «Наверное», — передразнил Федя. — Эх, вы, мотоциклисты. А может, у вас магдина не в порядке? — он посмотрел на часы. — Ну, ладно, некогда. Прикатывайте, машину завтра ближе к вечеру — посмотрим, что в ней не ладится. Спросите меня. Ну, пока, — он хлопнул меня по плечу и покачал головой. — Выросли же вы.
Домой мы возвращались возбужденные и веселые: было радостно оттого, что Федя остался жив на войне, что мы снова встретились.
На следующий день, ровно в пять часов вечера, мы были у ворот под лепными лошадиными головами. Вело-мото мы прислонили к красной кирпичной стене, и он стоял, такой блестящий, голубой, и на улице казался совсем маленьким.
Кирка попросил пожилую женщину-вахтершу позвать Федора, и мы стали ждать.
В ворота гаража, возвращаясь с работы, въезжали чумазые самосвалы. Федор вышел из ворот в промасленном комбинезоне, с черными от мазута руками.
— Здорово, мотоциклисты, — весело крикнул он. — Погодите минут пятнадцать, я закончу тут и посмотрим, — он бросил беглый взгляд на вело-мото и улыбнулся: — О, в порядке машинка, совсем новая, — и ушел.
Я смотрел, как он проходит широкую арку, чуть сутулясь и широко размахивая руками, и комбинезон у него издали был похож на кожаный.
— Как думаешь, заведет? — спросил Кирка полушепотом.
— Конечно.
Я сразу поверил, что Федор может все.
Уже стихло в гараже, перестали подъезжать грузовики, и закрыли тяжелые чугунные створки ворот.
Федор вышел в том же комбинезоне, с железной коробкой в руках.
— Давайте вашего конька, — он положил коробку на асфальт, раскрыл, и я увидел, что в ней гаечные ключи и отвертки. — Ты, Кирилл, покрепче, — держи за руль и прижимай, чтобы заднее колесо поднялось. А ты, — он посмотрел на меня, — крути рукой за педаль. Давайте. — Он поставил вело-мото на подставку, взялся за рычаг сцепления и рукоятку газа.
Я присел на корточки, ухватил обеими руками широкую педаль и закрутил.
— Быстрей! — крикнул Федор. И я поднажал, почувствовав, что крутить стало тяжелей, потому что он отпустил сцепление.
Двигатель несколько раз хлюпнул и затих, я перестал крутить.
— Да, — сказал Федор, — даже не схватывает. Ну, будем смотреть, — он наклонился, взял из коробки отвертку и стал отворачивать винты крышки магдины. Мы с Киркой молча смотрели.
Федор поднял глаза, улыбнулся и подмигнул.
— Не журись, ребята, заведем. — Быстрыми, ловкими движениями пальцев он откручивал винты. А я смотрел на него и завидовал и его ловким движениям, и озорной улыбке, и какому-то особенному полушутливому говорку.
Федор возился недолго: что-то подвернул в магдине, отрегулировал контакты прерывателя, и мы снова стали крутить. Теперь я держал машину за шейку руля, а Кирка вращал педаль. Большие темные руки Федора лежали на рычаге сцепления и рукоятке газа, а лицо было озорным и в то же время сосредоточенным.
— Быстрей! — отрывисто бросил он Кирке. И Кирка, покраснев от натуги, так закрутил педаль, что рук почти не стало видно. Я следил за Федором. Вот его сильные пальцы с широкими короткими ногтями плавно разжались, и рычаг сцепления отошел. И вдруг в цилиндре мотора раздался звонкий хлопок, потом несколько раз глухо стукнуло: «тук-тук-тук», и мотор плавно заурчал. Федор правой рукой еле заметно поворачивал рукоятку, прибавлял газ, и мотор брал все более высокую ноту и наконец запел ровно и спокойно. Я глубоко вздохнул и почувствовал, что очень устал.
Федор улыбнулся, хлопнул меня по плечу.
— Ну, вот и живая машинка. Пусть поработает немного, согреется. Я сейчас переоденусь, и попробуем проехать, — прокричал он и ушел в гараж.
Мы с Киркой стояли бок о бок и молча смотрели на наш вело-мото, на прозрачную струйку отработанного газа из глушителя, на то, как медленно вращается от легкой вибрации приподнятое переднее колесо. И кажется, тогда я впервые понял или, вернее, почувствовал, что значит дружба. Я стоял рядом со своим другом Киркой и думал о том, что без него у меня не было бы этого мотоцикла и у него не было бы. А мы сами были бы другими, если бы не встретили в своей жизни много хороших людей: Федю, старого книжника Петра Борисовича, Ивана Николаевича.
Федор вышел из гаража в зеленой брезентовой куртке и летном кожаном шлеме, руки были чисто вымыты и под курткой белела свежая рубашка.
— Ну что, прокатимся? Давайте по очереди. Садись, — он кивнул мне. Я отрицательно помотал головой. Почему-то стало страшновато садиться на вело-мото с работающим мотором.
— Мы еще ни разу не пробовали. Я только на велосипеде умею, — тихо сказал я.
— Ну, а ты? — Федор взглянул на Кирку.
— Я тоже не пробовал.
— Раз на велосипеде умеете, значит, и на нем сможете, — сказал Федор. — Да, кстати, по сколько вам теперь лет-то?
— По пятнадцать, — сказал Кирка.
— Взрослые парни! Неужели такую машину не освоите? — Федор взялся за руль. — Ну вот, смотрите, — ногой он отщелкнул подставку и сел в седло. — Самое главное — не давить на газ. Чем медленнее едешь, тем легче сделать поворот. Вот, трогаюсь, толкаюсь ногами, педали крутить не обязательно при работающем двигателе. — Он говорил и показывал, широкие сильные руки свободно и крепко держали руль. — Выжимаю сцепление, включаю скорость, потихоньку даю газ и одновременно плавно отпускаю сцепление.
Стрекотание мотора участилось, машина легко покатилась вперед и пошла все быстрее и быстрее. Мы с Киркой побежали рядом, но сразу отстали. Федор поставил ноги на педали, проехал вдоль переулка, развернулся, плавно накренясь вместе с машиной, и вернулся к нам.
— Хорошо работает, как часы, — он улыбнулся. — И тормозишки в порядке. Ну, поняли теперь как?
Я только кивнул.
— Давай пробуй. Бояться будете — ездить не научитесь.
Я с бьющимся сердцем взялся за руль, перекинул ногу и сел в седло.
— Трогайся тихонько и не бойся.
Я выжал рычаг сцепления, включил скорость и оттолкнулся ногами, правая рука будто бы сама повернула рукоятку газа, я медленно отпустил рычаг сцепления, все еще перебирая ногами по мостовой, и вдруг почувствовал, что мостовая уходит назад из-под ног. Тогда я понял, что еду! Я убрал ноги на педали и сжал руль. Урчал мотор, и шеренги домов по сторонам отъезжали назад. Мне стало легко и спокойно, будто я парю над красноватой булыжной мостовой. В конце переулка я убавил газ, осторожно развернулся и поехал назад. Легкие наполнились ветром, и хотелось петь.
Потом проехал Кирка, потом — снова Федор.
— Ну вот, все нормально, — сказал он. — Теперь вам правила надо выучить и натренироваться ездить по улицам. А вдвоем пока нельзя — надо научиться держать машину. Смотрите, это дело серьезное. И сами расшибетесь, и еще кто-нибудь пострадает, да и машину разобьете. Понятно? — голос Федора стал строгим.
— Ясно, — ответил Кирка.
— Мы пока так поучимся, — подтвердил я.
— Правильно. Вот погодите, я налажу своего конька, и будем вместе ездить за город, рыбу ловить. А где найти меня, вы теперь знаете. — Он улыбнулся, махнул на прощанье рукой и широким шагом пошел по улице.
Началась новая, необычная жизнь.
Сразу после уроков мы бежали домой и в Киркином чулане садились за домашние задания. Вдвоем все выходило быстро и легко. Задачи решались сами собой, стоило только вдуматься в условия; устные уроки мы читали поочередно вслух, а потом задавали друг другу вопросы. Через два часа мы уже укладывали в портфели учебники на завтрашний день.
