Ико Маран - Хоботок по прозвищу Слоняйка
Автобус остановился.
Папа вышел с раскрытым чемоданом на обочину дороги и стал перекладывать в чемодане вещи. Каждый предмет он тщательно вытряхивал и откладывал в сторону. Дяди в автобусе смеялись и с любопытством поглядывали на Сийма. Сийм же еле сдерживал слезы: что станет с его любимым Хоботком?!
— Папа не должен оставлять тут Хоботка одного, — сказал Сийм дяде Ээро. — Хоботок один не сумеет вернуться домой.
Дядя Ээро успокоил Сийма:
— Папа не оставит Хоботка. Он только ссадит с автобуса муравьев. Муравьи не любят ездить на автобусе, они оседлые, потому. Вот кочевые муравьи — другое дело. Они с удовольствием ездят даже на мотоцикле.
— Ну тогда ничего, — сказал Сийм. Он немного успокоился, но не совсем.
Папа стал укладывать вещи в чемодан. Все они вернулись на свои старые места … А как же Хоботок? Что же это такое?! Папа закрывает чемодан, а … Хоботка несет с собой в руках!
Окончательно Сийм успокоился лишь тогда, когда папа усадил Хоботка к Сийму на колени и автобус тронулся.
У папы почему-то было кислое лицо. Он открыл окно и стал в него смотреть. Сийм тоже сделал кислое лицо. Но Хоботок не сделал. Он сказал:
— Муравьи малюсенькие, они не могут зараз так много ездить. В другой раз они опять немного проедутся. А я могу ездить далеко-далеко, потому что я большой и у меня теперь тоже сыночки!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Три года спустя
Сийм и Хоботок идут в школу
Хоботок проснулся оттого, что солнце пускало своим карманным фонариком свет ему прямо в глаза.
— Сегодня хорошая погода, мама откроет окно, и я смогу целый день смотреть, что на улице интересного, — подумал Хоботок, поморгал своими маленькими глазками, похлопал ушами, потянулся всеми четырьмя ногами, подняв вверх одеяло. Он хотел было затрубить от радости, но вовремя спохватился — ведь он не настоящий слон, а игрушечный. А ни один уважающий себя игрушечный слон не трубит прежде, чем не сделает утренней зарядки и не обольется холодной водой.
Настроение у Хоботка упало, и он проворчал:
— Вечно эта зарядка, только и делаешь, что утреннюю зарядку.
Хоботок не любил утреннюю зарядку по трем причинам: во-первых, потому что ее нужно было делать каждый день, во-вторых, что ее нужно было делать по утрам, и, в-третьих, что именно он должен был ее делать.
Хоботок с недовольным видом стал вылезать из постели: спустил одну ногу на пол, потом — вторую… Вдруг через полуоткрытую дверь он услышал, как в большой комнате разговаривают. Он живо забрался обратно в постель и накрылся с головой одеялом, так что наружу остался только кончик хобота и половина левого глаза — и навострил уши.
Говорили папа и Сийм, мама не говорила. Папа сказал:
— Сын, сегодня ты идешь первый раз в школу. А ты знаешь, что в школе самое главное?
— Пенал! — быстро выкрикнул Сийм.
— Нет, — ответил папа. — Не пенал.
— Цветные карандаши!
— Тоже нет.
— Учебники!
— Уже ближе. Подумай-ка еще.
— Я не знаю, — признался Сийм.
— Самое главное в школе — это учеба, — сказал папа. Он произнес это таким важным голосом, что у Хоботка глаза стали совсем круглыми. С ним это всегда случалось, когда кто-нибудь говорил очень важным голосом.
— Запомни это, сын мой, — продолжал папа, — если ребенок учится прилежно, он может стать великим человеком.
У Хоботка глаза округлились еще больше. Он вместе с одеялом выскочил из кровати и закричал:
— Я тоже хочу учиться, я тоже хочу стать великим!
Но никто не ответил ему.
Хоботок подошел к двери и распахнул ее настежь.
Но его все равно никто не заметил, потому что все были заняты важными делами. Мама накрывала на стол, папа сидел в кресле и курил, Сийм сидел в другом кресле и натягивал на левую ногу носок, который никак не хотел надеваться, потому что один носок на ноге уже был.
Хоботок сделал два неуклюжих шага и затрубил:
— Я тоже хочу идти в школу!
Только теперь папа повернулся к нему и недовольно сказал:
— Хоботок, что за манеры?! Ты сегодня уже стоял на голове? А холодной водой обливался?
— Нет, — перепугался Хоботок, но тут же набрался смелости и повторил:
— Я тоже хочу идти в школу!
Папа покачал головой и сказал:
— Это невозможно.
Хоботок тоже покачал головой и сказал:
— Нет, возможно. Вообще не бывает ничего невозможного.
— Это невозможно по трем причинам, — терпеливо начал объяснять папа. — Во-первых, потому что ты слон, во-вторых, потому что ты резиновый, и в-третьих, потому что ты маленький. Неужели ты не понимаешь?
— Понимаю! — сказал Хоботок. — Я очень даже хорошо понимаю, что я хочу идти в школу.
Папа вздохнул и сказал:
— Ты рассуди здраво, Хоботок. Мы-то все знаем, что ты умеешь ходить и говорить, но другие люди не знают. Да они и не поверят. Поэтому, если ты пойдешь в школу, начнутся только недоразумения, а может быть, и неприятности.
Чем больше Хоботку что-нибудь доказывали, тем сильнее хотелось ему спорить. И на этот раз было так же. Он воскликнул:
— Никаких неприятностей не будет! Я хочу учиться, потому что я хочу стать великим!
Теперь уже вмешалась мама. Она с серьезным лицом сказала:
— Хоботок, дорогой…
— Никакой я не дорогой!
— … ты бы еще немного поспал.
— Не хочу я спать!
— Ах, Хоботок, — сказал папа устало, — некрасиво спорить со взрослыми.
— А это красиво, когда взрослые не пускают маленького игрушечного слоника в школу, и он должен оставаться на всю жизнь не великим? — крикнул в ответ Хоботок, и у него печально поник хобот, потому что ему вдруг стало себя очень жалко.
Сийму, который, наконец, с огромным трудом напялил один носок на другой, тоже стало жалко Хоботка, и он сказал:
— Пусть Слоняйка пойдет вместе со мной в школу. Я посажу его рядом с собой.
Слова Сийма немного обнадежили Хоботка. Он слегка пошевелил кончиком хобота и покосился краем глаза на папу, что тот скажет. Но папа лишь рассеянно стряхнул пепел в чашку с кофе. А мама раздраженно сказала:
— Сийм, долго ты будешь возиться? Ты еще даже носки не надел!
— Один носок я надел, — сказал Сийм.
— Надень и другой — и живо за стол! — поторопила его мама.
— Другого носка нет, — объявил Сийм.
— Где же он? — спросила мама.
— Я не знаю, — ответил Сийм.
— Но ведь он должен быть где-то тут, — воскликнула мама, подошла к Сийму, пошарила у него за спиной, посмотрела, не сидит ли он на носке, заглянула под кресло — носка нигде не было.
— Ведь я дала тебе два носка, — сказала мама.
— Два, — подтвердил Сийм.
— Где же второй носок?
— Потерялся.
— Но ведь ты не можешь идти в школу в одном носке!
— Отец, помоги ребенку найти носок, — сказала мама и полезла под стол.
Папа тоже полез под стол и сказал:
— Здесь носка нет.
Мама полезла под книжную полку. Папа тоже полез под книжную полку и сказал:
— Чего нет, того нет.
Сийм заглянул за часы, которые стояли на полке, и сказал:
— Здесь носка тоже нет.
— Это просто наваждение какое-то! — воскликнула мама и приподняла крышку радиолы.
Все бросились искать носок. На Хоботка никто не обращал внимания. Это было очень обидно.
Хоботок терпел-терпел, а потом как затрубил изо всей мочи:
— Я хочу идти в школу, как вы этого не понимаете!
Мама опустила крышку радиолы и сказала:
— А ты, Хоботок, вообще отправляйся в свою комнату, потому что ты нам сейчас мешаешь… Смотри, опять одеяло валяется на полу.
— Не пойду я в свою комнату, — затопал ногами Хоботок.
— Я вижу, ты хочешь посидеть в стенном шкафу, — сказала мама. — Всему есть предел!
Хоботок вздрогнул. Больше всего на свете он боялся стенного шкафа. Сами посудите, разве приятно лежать дни и недели напролет с неживыми игрушками? Никто не поболтает с тобой, никто даже не обидит.
Хоботок, оскорбленный до глубины души, вернулся в свою комнату. Но одеяло с полу он не поднял — назло всем. И то, что у Сийма на одной ноге было надето два носка, он тоже не сказал — назло всем.
Он лег в постель, хоботом к стене, и заныл:
— Ой, как грустно Хоботку, очень ему грустно оттого, что его прогнали…
2.Когда захлопнулась входная дверь, сердце Хоботка пронзила такая боль, что он несколько раз перевернулся с боку на бок.
— Вот так они всегда делают, — сказал он самому себе. — Вечно уходят и оставляют меня одного.
Он хотел было немного поплакать, но тут заметил, что окно открыто, и передумал.
— Какой смысл плакать? Все равно этого никто не видит. Лучше отправлюсь-ка я вслед за Сиймом.
Это была прекрасная мысль!
