Виталий Сертаков - Егор Молотков и сыпучая карта
– Охотятся? Отдать? – растерялся папа. – Но это личные вещи моего покойного отца.
– Папа, я тебя очень прошу, отдай им, – попросил Егор. – Я тоже сначала не верил. Но лучше не связываться, отдай.
– Егор, помолчи-ка. А почему бы просто не обратиться в полицию? – разошелся вдруг папа. – Почему я должен вам верить? Чужой человек в школе! Вы сообщили куда следует?
Дедушка Гайкин пригладил волосы, открыл рот и снова закрыл. Наверное, в полиции ему все-таки досталось. Егор только сейчас заметил оторванную пуговицу и грязные брюки. Длинные седые волосы Гайкина торчали во все стороны, как у безумного ученого, а резинку от хвостика он потерял.
– Тогда поедем вместе с нами, – не замечая грязи и машинного масла, Лера схватила отца Егора за руку. – Пожалуйста, очень вас прошу! Если вы не верите дедушке, поедем вместе, увезем карту и спрячем…
– Какую еще карту? – Папа растерялся от такого напора. – Вот что я вам скажу. Не вам решать, что у нас в семье ценное, а что – нет. Поэтому…
Договорить папа не успел. Позже Егор понял – уж такой выдался день, никто ничего не успевал сделать и сказать.
– Серега! Молотков! – Расталкивая рабочих, по цеху к ним бежал охранник в пятнистой форме. – Братцы, где Молотков?
– Сундук… – беззвучно выговорила Лера и до боли сжала Егору ладонь.
– Серега, вот ты где, – прокричал задыхающийся охранник. – Там какой-то гад вскрыл твою машину. Но ты не думай, все вещи на месте. Мы вовремя его заметили!
– Вы его поймали? – Егор рванул с места наперегонки с папой.
– Сбежал, гад, через забор сиганул, – виновато пропыхтел охранник, еле поспевая за Молотковыми. – Слушай, никогда не видел, чтобы человек так по заборам прыгал. Вот видите, все на месте, чемоданчики твои, и запаска, и колеса…
– Не все на месте, – тихо сказал дедушка Гайкин. – Самое главное похищено.
Глава одиннадцатая,
в которой Лера Гайкина плачет, бабушка просится в портовый кабак, а к Егору возвращается память
– Друзья мои, мы опоздали, – вздохнул Гайкин. – Внученька, не плачь, мы с тобой сделали что могли.
– И что теперь? – спросил Егор, лязгая зубами о кружку с горячим какао. Оказалось, он совсем не мог смотреть, как младшая Гайкина плачет. Это было непонятно и крайне удивительно. Например, когда плакали Шеламова или Чеснокова, Егор радовался или дразнился. Потому что от одноклассниц ему доставались одни неприятности. Но, когда из огромных светлых глаз Гайкиной полились слезы, мальчик вдруг захотел сделать что-то невероятное, совершить подвиг, лишь бы она снова улыбалась.
– Теперь мы с Валерией уедем домой, – невесело произнес дедушка Гайкин. – Егор, охотников можешь больше не бояться, ты им не нужен.
– Каких охотников? – встрепенулся папа.
– Не волнуйтесь вы так, Сергей, – успокоил дедушка Гайкин. – Они все равно больше двух дней в нашем мире не живут. Рассыпаются.
– Кто не живет? – совсем запутался папа.
– То есть как уедете домой? – опешил Егор. – А как же карта? Вы сами говорили, что она не должна попасть в лапы к серым?
– А что мы можем сделать? – всхлипнула Гайкина.
– Например, можем поехать все вместе и навестить вашу бабушку, – предложил старший Гайкин.
– Вот гады! – разозлился вдруг папа и даже стукнул кулаком по столу. Причем так сильно, что все посетители кафетерия замерли и посмотрели на него.
– Папа, ты чего? – забеспокоился Егор.
– Как это «чего»? – Папа становился все грустнее, прямо на глазах. – Как это «чего»? Да никогда у нас такого на автостанции не случалось, чтобы прямо из салона воровали аккумулятор! Он дорогой, новый, импортный!
– Простите… я не совсем уяснил, – дедушка Гайкин на всякий случай отставил свой стаканчик с какао на соседний столик. – Сергей, вы сказали… что украден аккумулятор?
– Ну конечно! – пожал плечами Сергей Молотков. – Меня клиент просил купить самый лучший. Я купил по пути, когда ехал за Егором. И засунул его в мешок, что нашел в гараже…
Гайкины переглянулись с таким видом, будто только что выиграли миллион в лотерею.
– А где же… Папа, где кубик? – робко спросил Егор. – Железный кубик, что был в мешке?
– Он не железный, – хмуро ответил папа. – Там не поймешь какой сплав, пила не берет. На станке у меня в тисках висит… Не до него.
– Он не украден. Не украден, не украден… – радостно зашептала Гайкина.
– Сергей, скорее… Пойдемте проверим! – Не в силах сидеть, дедушка Гайкин буквально приплясывал на месте.
– Да забирайте вы свою железяку, – отмахнулся папа. – Мне вот аккумулятор новый покупать… Сплошные расходы. Найти бы этого воришку, руки бы выдернул!
– Позвольте я куплю вашему клиенту новый аккумулятор, – попросил дедушка Гайкин. – Только пойдемте скорее…
И побежал впереди всех в цех. Лера бежала за ним. Папа-Молотков спросил у сына-Егора: «Откуда у тебя такие ненормальные друзья?»
Егор не поверил своим глазам, когда увидел, что папа не обманывает. То, что они оплакивали, спокойненько пристроилось на верстаке, зажатое в тисках. Дедушка Гайкин завернул кубик в газету, сунул за пазуху и уже не выпускал.
– Теперь мы точно можем навестить вашу бабушку, – напомнил он.
Папа Егора побежал отпрашиваться с работы. Директор по такому случаю отпустил его. Спустя полчаса все сидели вокруг бабушки. Ольга Сергеевна повела себя странно. Вначале жутко рассердилась на сына и внука, что те привели к ней дедушку Гайкина. И даже отвернулась к стенке. Но скоро оказалось, что бабушка сердится вовсе не потому, что пришел Гайкин, а потому, что она не накрашена и не одета в красивое платье.
– Может, вы мне все-таки объясните, что происходит? – в четвертый раз спросил у всех папа Егора. – Какие карты? Какие охотники?
– Сережа, я удивляюсь, как таких бестолковых держат на серьезной работе, – сказала бабушка.
– Но я правда ничего не понимаю, – пожаловался папа.
– Я сама никогда ничего не понимала, – посочувствовала сыну бабушка. – Хотя жила с твоим отцом много лет.
– Некоторые вещи можно разглядеть только в детстве и в старости, – словно извиняясь, объяснил Максим Гайкин.
– Но ведь можно обратиться в полицию, – уперся папа. – Если эти люди… охотники, или как их там, вламываются в квартиру, значит, они преступники. Пусть их посадят в тюрьму.
– Серых охотников трудно посадить в тюрьму, – грустно сказал дедушка Гайкин. – И дело не в них. Меня пугает их хозяин…
Егор хотел спросить, кто такой хозяин, но тут медсестра принесла бабушке бутерброды, а Лера приложила палец к губам. Дедушка Гайкин тоже вел себя странно, не к месту хихикал, подскакивал и путал слова. В принципе, Егор уже привык, что дед и внучка оба слегка чокнутые. Но, взяв бабушку Егора за руку, дедушка Гайкин словно потерял остаток мозга. Папа-Молотков наблюдал за своей матерью, разинув рот. Словно для приличия немножко поболтав о сломанном замке и разбитой голове, дедушка Гайкин и бабушка Егора заговорили на своем, не понятном ни для кого, языке.
– Брюки дудочкой, – вскрикивал Гайкин. – У меня был самый высокий кок на макушке!
– Вы дрались из-за меня три раза, – довольно хихикала бабушка. – Особенно долго и красиво перед премьерой индийского фильма с Раджем Капуром.
– Отец Семена ездил на трофейной «эмке», – притворно багровел Гайкин. – Поэтому ты выбрала его!
– А ты, предатель, целовался со Светкой и даже угощал ее мороженым. Самым дорогим, за двадцать две копейки! – зловеще вспоминала бабушка.
– Она меня бросила, – погрустнел Гайкин. – Оля, я герой водевиля. Моя жена сбежала во Францию с продавцом колготок.
– Я читала все газетные заметки про тебя, – серьезно сказала бабушка. – И Семен мне не мешал. Мы вместе радовались, когда тебя назначили главным конструктором.
– Я не знал, что Семена с нами нет, – понурился Гайкин.
– Четыре года, – кивнула бабушка. – А ты… давно один?
– Я не один, – Гайкин притянул к себе внучку. – У Лерочки еще брат годовалый есть.
Бабушка Молоткова и дедушка Гайкин улыбнулись друг другу той тихой и загадочной улыбкой, которой иногда обменивались папа и мама Егора. Особенно когда думали, что Егор уже спит, а сами сидели в обнимку в кресле и смотрели телевизор. А потом бабушка и дедушка принялись петь песни. Вроде незнакомые, но Егору скоро стало казаться, что он их уже когда-то слышал. Мальчик сам не заметил, как стал подпевать, и его папа тоже. Дедушка Гайкин запевал глубоким баритоном, бабушка вступала альтом. Папа стал отбивать мотив вилкой по железной кружке, а Егор – колотить ложкой по батарее. Получилось очень красиво, настоящий оркестр. Слушая, как все поют и играют, Лера заулыбалась.
Но концерт продлился недолго. Дедушка Гайкин как раз дирижировал, взобравшись на стул. Егор с папой хором грянули «И летели наземь самураи, под напором стали и огня!»… И вдруг в палату ворвалась толстая врачиха. Вместо того чтобы порадоваться вместе со всеми, она раздулась, побагровела и стала орать, что тут больница, а не портовый кабак. Бабушка ответила, что предпочла бы кабак этой дрянной палате.
