Жаклин Уилсон - Девчонки и прогулки допоздна
– Разумеется, нет, – покачал головой отец. – Я ведь категорически запретил вам встречаться.
– Быть такого не может. Признайся по-честному. Ты на самом деле ему сказал, что нам нельзя вместе гулять? – Я почти уверена, что папа меня дурачит, но голос у меня все равно дрожит.
– На самом деле, по-честному… вполне может быть.
– Он говорил, что хочет со мною встретиться, или не говорил?
– Ты же у нас свободолюбивая особа с передовыми взглядами. Может, тебе стоит за ним побегать. Если, конечно, я тебя выпущу из дома, в чем очень сомневаюсь.
– Как я за ним буду бегать? Он оставил свой адрес?
– Нет.
– Точно не оставил?
Отец отрицательно качает головой, по лицу его все еще блуждает усмешка.
– Как я его разыщу? Буду, как он, шляться по домам в районе парка Пембридж?
– Почему бы и нет? Вообще-то он мог оставить свои координаты в этом письме.
Отец извлекает из кармана письмо и машет им в воздухе.
Я выхватываю его из папиных рук и немедленно вскрываю. Пробегаю глазами по строчкам и утыкаюсь в конец страницы. Там маленький рисунок и четыре слова: «НАДЕЮСЬ, до скорого. Рассел».
Сердце у меня глухо бьется.
– Ну? – говорит отец.
Ага! Теперь его очередь сгорать от любопытства.
– Рассел в полном порядке. – Я расплываюсь в улыбке.
– И ты тоже. Правильно я угадал?
– Совершенно точно.
Пританцовывая, я направляюсь на кухню и готовлю себе чашечку кофе. Пока чайник закипает, читаю письмо Рассела. Затем еще раз перечитываю его, прихлебывая кофе. А потом перечитываю еще несколько раз.
Дорогая Элли!
Я очень, очень и очень перед тобой виноват. Меня дико мучает совесть из-за того, что я не сумел прийти в пятницу вечером. Я попал в довольно унизительное положение. Мы с отцом крепко повздорили, и он у меня полностью слетел с катушек и не выпустил меня из дома.
Что это за отношения – не понимаю. Одно сплошное лицемерие. Ко мне он цепляется, а сам целуется по всем углам со своей подружкой. Но так или иначе, он не будет вечность держать меня взаперти. Давай встретимся в понедельник после школы в Макдоналдсе. Сразу после уроков – примерно без двадцати четыре. Жду тебя и надеюсь, что ты придешь. Ты меня сразу узнаешь – я буду стоять с глупым выражением лица и бесконечно извиняться.
НАДЕЮСЬ, до скорого! Рассел.
Внизу он нарисовал себя – растрепанные волосы, серьезное выражение лица, в одной руке карандаш, в другой – альбом для эскизов. На альбоме выведены маленькие буквы, такие крохотные, что приходится поднести листок к самому лицу и прищурить глаза. Р.Л.Э. Руль. Роль. Нет, Рассел. «Р.» означает Рассел. «Э.» означает Элли? Л? Л? Л? Л?
Рассел любит Элли.
Я почувствовала себя так, словно меня посадили на американские горки и я то возношусь вверх, то стремительно падаю вниз.
– Не сделаешь ли старенькому папаше чашку кофе? – спрашивает папа, входя на кухню.
– Сейчас сделаю, – я быстро прячу письмо в карман.
– Приятные новости?
– М-м-м-м…
– Он хочет с тобой встретиться?
– Типа того.
– И что ты собираешься делать? Папа запрещает тебе ходить на свидания.
– Что? – я таращу глаза. – Ты это серьезно?
Папа старается нахмурить брови, но в глазах его блестят веселые искорки:
– Типа того. Слушай, Элли. В четверг вечером я серьезно перепугался. Ты впервые задержалась до темноты.
– Бьюсь о заклад, что в моем возрасте ты гулял с девочками.
– Именно поэтому я и испугался. Я слишком хорошо помню, каким я был в возрасте Рассела. Просто кошмар. Девочек я вообще за людей не считал. В этой ужасной школе для мальчиков мы вели очень замкнутую жизнь и мало знали о противоположном поле. Девочки для нас были удивительными экзотическими созданиями, в их присутствии мы теряли дар речи. А еще у нас было подобие дурацкого состязаний – кто дальше зайдет…
– Папа!
– Знаю, знаю. А потом мы хвастались своими любовными победами – естественно, все преувеличивали, городили всякую чепуху.
– Слушай, папа, это было давным-давно, когда мальчишки походили на неандертальцев. Рассел совсем не такой, – я стараюсь говорить убедительно, но, вспомнив наши поцелуи, начинаю краснеть.
– Знаю, знаю, – продолжает отец. – Я сразу же понял, что он приличный мальчик и хочет дружить с моей дочерью. Он мне рассказал про ваш долгий разговор об искусстве и даже показал набросок твоего портрета. Кстати, весьма приличный. Его стилю не хватает отточенности, но для своего возраста у него замечательное чувство линии. Я ощущал себя полным идиотом, ведь я вбил себе в голову, что он сексуальный маньяк и мечтает затащить тебя в темный уголок, а на самом деле ваши отношения были вполне платоническими и вы вели беседу о живописи.
– А я что тебе говорила? – вступаю я, по-прежнему красная как рак. – Значит, ты понимаешь, что времена изменились. Я могу встречаться с Расселом? Мы вместе будем ходить на этюды.
– В этом-то и загвоздка, Элли. Времена изменились. Когда я был подростком, я гулял по ночам и никто обо мне не беспокоился. Даже когда Анне было тринадцать или четырнадцать лет, она спокойно ходила на дискотеки и в молодежные клубы. Теперь безопасных дискотек не осталось, одни полуподвальные тусовки для наркоманов. И думать не смей приближаться к «Седьмому небу» – полиция обнаружила там наркотики.
– Хорошо-хорошо. Обещаю, мы не пойдем в «Седьмое небо».
– Понимаешь, Элли, мне будет тревожно, если вы с Расселом станете бродить где-то в темноте. В городе собираются всякие молокососы, и у них одно на уме – подраться и похулиганить. Неудивительно, что отцу Рассела не понравилось, что его сын так припозднился.
– Папа, Рассел взрослый, ответственный парень, а не тряпка. Он может за себя постоять.
– Да будь он хоть супермен. Не велика разница, если к нему пристанет целая компания хулиганов.
– Папа, у тебя паранойя.
– Возможно. Не знаю. Что, если вы с Расселом встретитесь после школы и он вернется домой к девяти?
– Папа! Мы уже вышли из возраста Цыпы!
– Знаю, знаю. Но ты мне так же дорога, как Цыпа, и мне совершенно не нужна такая нервотрепка, какую ты устроила нам в четверг и за которую была наказана. Я разрешу тебе видеться с Расселом при условии, что ты будешь возвращаться домой к девяти. Таков ваш комендантский час. По-моему, это справедливо.
– Ну папа…
– Сейчас в девять начинает темнеть – все равно рисовать уже поздно, – усмехается отец.
В ответ я чуть растягиваю губы. Уж не знаю, кто кому морочит голову. Но по меньшей мере я смогу увидеть Рассела – пусть даже только при дневном свете!
Я поднимаюсь к себе в комнату и опять перечитываю письмо. Несколько раз. Затем спускаюсь вниз и звоню Надин – говорю, что у меня полный порядок и что Рассел искал меня по всему городу, стучался во все двери.
Надин реагирует как-то вяло. У нее на всю катушку включен альбом Клоди (видно, родителей нет дома), и она подпевает, вместо того чтобы сосредоточиться на разговоре. А мне надо у нее кое-что спросить.
– Надин, ты правда думаешь, что у Рассела стремный вид?
– Да что ты, Элли, – изворачивается Надин. – Я это сказала только для того, чтобы тебя успокоить. И глаза у него не близко посаженные. Просто, когда он тебя рисовал, лицо у него было напряжено.
Пусть будет так. Потом я звоню Магде. Первым делом она сообщает мне радостную новость: ее папа заказал нам три билета и в следующем месяце мы идем слушать Клоди.
– Ты довольна, Элли? Клоди тебя взбодрит. «Без него я обойдусь». Верно?
– Быть может, мне не придется без него обходиться.
Я выкладываю Мэг события текущего дня, по ходу дела преувеличивая подвиги Рассела. С моих слов выходит, что он меня разыскивал по всему графству.
Я жду реакции Магды. На другом конце трубки – молчание.
– Получается, он меня не продинамил, – говорю я.
– Извини, Элли. Я не очень уловила твою мысль. Ты хочешь сказать, что он тебя продинамил, потому что отец не позволил ему выходить из дома?
– Он меня не продинамил. Он хотел прийти на свидание.
– Но отец его не пустил.
Мне не нравится это замечание насчет папы Рассела. Я молчу, а затем спрашиваю:
– А ты правда думаешь, что Рассел молокосос и что он просто выпендривается?
Я слышу, как Магда поперхнулась:
– Да нет… Я имела в виду не конкретно Рассела, а парней из одиннадцатого класса. То есть они лучше, чем уроды-десятиклассники, не говоря уж о девятиклассниках, просто… недостаточно развитые.
– То есть, по-твоему, Рассел недоразвитый?
– Ну Элли, не обижайся. На мой взгляд, все мальчишки недоразвитые. Твой Рассел – что надо… для мальчика.
Я радостно соглашаюсь и прошу поблагодарить Магдиного папу за то, что он заказал билеты. Надо еще убедить моего папу подкинуть мне наличности, но с этим лучше подождать до завтра, поскольку сегодня мы с ним и так долго вели переговоры.
Я стараюсь выставить себя в хорошем свете и готовлю для папы еще одну чашку кофе, хотя уже подходит время пить чай. Интересно, куда запропастились Анна с Цыпой? Анна нужна мне для того, чтобы взять с нее обещание никому не говорить, что я тайно улизнула из дома, чтобы встретиться с Расселом в пятницу вечером. Если отец узнает, что я его не послушалась, он запретит мне видеться с Расселом. А мне позарез надо с ним встретиться!
