Йозеф Плева - Маленький Бобеш
— Неужели? Ишь ты какой, смотри-ка! Вот это дело! Хвалю за это Бобеша, — сказал отец.
Бобеш украдкой глянул на него и заметил, что отец совсем перестал хмуриться, глаза у него от радости блестят и он даже улыбается.
— Прямо не верится, что Бобеш сам умудрился, — добавил отец.
— Это просто счастливый случай, — объяснила мать. — Он шел к их Боженке, хотел рассказать ей про Пеструху.
— Ладно. Как бы там ни было, Бобеш действительно молодец парень. Жалко, что он спит, а то я бы сам его расспросил.
— А я уже не сплю, папа! — крикнул Бобеш.
— Вы только подумайте, он, оказывается, и не спит! Слушает, что тут о нем говорят! — смеясь, воскликнул отец.
— Я, папа, все ждал, когда ты перестанешь сердиться. Прежде я, знаешь, не хотел просыпаться.
— Ага, а на кого я сердился? Ну-ка, поди сюда, я с тобой разделаюсь!
Но теперь Бобеш не боялся отца — знал, что раз он улыбается, значит, доволен.
Отец взял Бобеша под мышки и подбросил вверх. Бобеш даже стукнулся головой о низкий потолок, но он и не пикнул, понимая, что ведь отец это не нарочно, а от радости.
Потом они пошли в хлев поглядеть на Пеструху. Отец похлопал ее по спине, поговорил с ней. А когда они вернулись в комнату, Бобеш должен был рассказать все с самого начала.
Отец слушал с удовольствием, только помрачнел, когда Бобеш передал ему, как скверно обошлась с ним Боженка. Потом они долго играли с отцом. Бобешу и спать не хотелось. Грустно начался день в их доме, зато весело кончился. Все были довольны, а больше всех Бобеш.
Глава 7 О ВОДЕ, СНЕГЕ И РАДУГЕ
Как-то, спустя долгое время после того случая с Пеструхой, шел дождь. Бобеш не мог играть ни у ручья, ни в саду. Все, кроме отца, были дома: Пеструху и козу нельзя было пасти. Стоя у окна, Бобеш смотрел на струи дождя и размышлял, откуда они берутся. Он спросил у матери; та ему ответила, что из тучи.
— А кто туда налил воды?
— Никто, сама собралась в тучу.
— А тучи откуда взялись?
— Из пара и тумана.
— А пар и туман откуда?
— Из воды.
— Как это — из воды? Из нашего ручья?
— Ну конечно, из нашего ручья, из пруда. Видишь ли, Бобеш, когда стояло тепло… Помнишь, мы с тобой ходили на луг, как тепло было?
— Помню, мама.
— Так вот, от тепла вода испарилась.
— А я и не видел.
— Этого и не увидишь.
— Как же ты узнала, что она испарилась?
— Поле высохло. Вот, к примеру, если прольешь воду на пол и не вытрешь, там останется лужица, верно? А разве она всегда там будет?
— Если бабушка не наступит, то да.
— Нет, Бобеш, значит, ты просто не замечал. Лужицы потом не будет.
— Ты вытрешь, да?
— Нет, не вытру, она испарится.
— Мама, можно я попробую лужицу сделать, а?
— Посмей только!
— Ну, а как же я узнаю, что вода испаряется?
— Не приставай ко мне, Бобеш, с тобой никак не сговоришься. Вот перестанет дождь, пойди и посмотри. Камни будут мокрые, все будет мокрое, а потом только выглянет солнце — все опять высохнет. Воды и следа не будет, она превратится в пар. Пар поднимется высоко на небо, и там образуется облачко. А ветер понесет это облачко далеко-далеко но свету.
— А человек мог бы сесть на облако?
— Нет, Бобеш. Ты видел, какое бывает облачко от дыма? На него ведь тоже не сядешь.
— И куда же, мама, такое облачко может полететь?
— Далеко — за леса, за горы, в дальние страны.
— А где дальние страны?
— Хватит, Бобеш, не спрашивай больше, ступай лучше поиграй. У меня дел много, некогда мне с тобой заниматься.
Бобеш стал наблюдать за дождевыми каплями, как они едут по краю крыши, стекаются в тонкую струйку, а струйка шнурком падает вниз и на середине рассыпается на множество капель.
«Все-таки странно, откуда в тучах столько воды?» — думал он.
Бобеш припомнил, как однажды из тучи падал снег. Они тогда ходили вместе с дедушкой к крестному. На дедушке была шуба, а на Бобеше — рейтузы, две куртки и сверху еще шерстяной платок, чтобы его не прохватил холод. Вся деревня лежала под снегом, снег искрился, как сахар, которым мать посыпает пироги.
«Дедушка, а почему сахар с неба не падает?» — спросил Бобеш.
«Уж ты бы полизал, а?» — смеялся дедушка.
«Ну да, и ты бы тоже, дедушка?»
«Э, куда мне! Сласти, брат, не для меня!»
«А почему?»
«Я уже старый».
«А когда был молодой, любил сласти?»
«Отвяжись, дотошный!» — ответил ему дедушка.
Тогда шел снежок. Бобеш посмотрел на дедушкину шубу, крытую черным верхом; на ней отчетливо виднелась каждая снежинка.
«Дедушка, дедушка, звездочки падают! Погляди на свой рукав, там у тебя такие хорошенькие звездочки!»
Дедушка засмеялся и сказал, что ему эти снежные звездочки не в новинку и ничего в них нет удивительного. Но Бобеш видел их впервые, ему они были в диковину, и он стал допытываться у дедушки, кто эти звездочки делает. Ведь не может быть, чтобы они сами собой получались. Откуда же они берутся? Дедушка объяснил, что снежинки — это просто-напросто замерзшая вода.
«А помнишь, дедушка, в сенях вода в горшке замерзла?»
«Ну и что же?»
«В той замерзшей воде ни одной звездочки не было, а горшок от этого треснул».
Дедушка стал в тупик, не зная, что ответить. Сказал, что подумает и после объяснит. А Бобеш решил про себя, что скорее всего это настоящие звезды. Вечером они светили на небе и потом погасли. Раз уж они не могут светить, то падают вниз, на землю. Додумался Бобеш до этого вот как. Когда он, бывало, сидел зимой у плиты, то видел, как с решетки в поддувало падали искры наподобие маленьких звездочек. Пока они падали — светили, а немного погодя гасли, и в поддувале оставался теплый белый пепел. Так же и звезды, которые ночью светят на небе: падают, падают, а когда погаснут, из них получаются белые снежинки. Бобеш поделился своим открытием, с дедушкой. Тот удивился: сказал, что сам он никогда бы до этого не додумался, но посмеялся над Бобешем. Так, мол, не бывает: звезды на небе светят вечно и на землю никогда не падают.
Решив напомнить об этом дедушке, Бобеш оглянулся, посмотрел, что он поделывает. Дедушка сидел у печки на скамейке, перед ним на стуле лежали ровные сосновые поленца. Длинным острым ножом он щепал лучину. Мать растапливала лучиной плиту, вечером светила в погребе и в хлеву. Но светить лучиной можно было только ей, потому что она осторожная, следила, чтобы от лучины что-нибудь не загорелось. Отец никогда не одобрял этого, говорил, что лучше бы фонарем посветить, а так и пожару недолго случиться…
Бобеш тут же забыл о своем намерении расспросить дедушку про снежные звездочки, загляделся, как ловко он отщепляет ножом лучину от поленца.
— Дедушка, а у тебя хорошо получается, ты это здорово умеешь.
— Да ну?
— Я бы так не сумел.
— Надо полагать.
— Можно, я буду подавать тебе поленца?
— Помочь мне хочешь? Тогда складывай лучину ровнее в поленницу, потом мы положим ее сушить в духовку. Я тебе покажу, как надо складывать.
Дедушка сделал из лучинок квадрат наподобие рамки, концы лучины заходили друг на друга.
— Вот так и будешь класть одну на другую, понял?
— Эдак я, дедушка, сделаю. Это вовсе и нетрудно.
Бобеш принялся укладывать лучину, как его научил дедушка, и вскоре увлекся своим занятием.
— Смотри-ка, дедушка, — воскликнул он, — получается печная труба!
— Вот-вот, а ты будешь трубочистом, — смеялся дедушка.
— Нет, дедушка, лучше это будет не труба, а знаешь что? Башня. И знаешь какая? Башня в замке. Покажи мне, дедушка, как строить замок, а?
— Этого я, милок, не смогу.
— Сможешь — ты ведь больше меня и старее.
— Замки, Бобеш, из лучин не бывают, они из камня и кирпича.
— Ну и что же, а мы понарошку будем думать, что это камни и кирпичи.
— Нет, знаешь, я понарошку думать не могу. Я вот по правде думаю, какой ты у нас дотошный парень.
— А почему?
— Потому.
— Ну почему — потому?
— Да потому, что кабы бабушка не бабушка, так была бы она дедушкой.
— Э-э, что ты сказал?
— Нет, ничего. Ты только и знаешь, что обо всем спрашиваешь и хочешь невозможного.
— Ну ладно, дедушка, я, коли так, буду сам строить замок!
— Вот видишь, сам умеешь, так и строй, а я буду лучину щепать. Только не донимай меня, ладно?
— Нет, не буду, и ты, дедушка, тоже не донимай меня.
— Ах ты прохвост!
— Что такое «прохвост»?
— Так ты опять пристаешь ко мне?
— Я не пристаю, дедушка, но ты говоришь «прохвост». Я ведь не знаю, что это такое.
— Хватит, Бобеш, не надоедай, а то погоню отсюда. Играй молчком.
— А ты мне когда-нибудь скажешь? Когда я побольше буду.
— Ладно, скажу, только молчи.
— Молчу, молчу, дедушка!
Бобеш отстроил башню, крепостные стены, возвел целый замок из лучины. Башня получилась очень высокой, по грудь Бобешу, когда он померился с ней. Теперь надо было поселить в замок рыцарей и принцессу. Оловянный солдатик будет рыцарем и кукленок тоже, а вот принцессы нет.
