Сергей Георгиев - Собаки не ошибаются
Ребята медленно приближались к песочнице. Валерка вдруг с удивлением понял, что все они — свои, из этих домов. Один даже одноклассник, Венька Мишин.
Вокруг песочницы неровно желтел рассыпанный малышнёй песочек. Оскалив мелкие острые зубки, белка ткнулась мордочкой в этот затоптанный, грязноватый песок, и чуть подкрашенные красным пенные пузырьки, тут же лопаясь, прорывались между зубами.
— Её для живого уголка хорошо, — неуверенно произнёс Венька. — Подлечим немного и…
Бубуля приподнял зверька за хвост. Белка была мертва.
На крыльцо вышел Бубулин отец. Это был крупный, грузный мужчина; Бубуля на него ничем не походил. Одет он был по-домашнему, в мятые серые штаны и майку с дыркой на груди и несколькими жирными пятнами — Бубуля как-то говорил, что больше всего на свете его отец любит жареную картошку.
— Чего носитесь, оболтусы? — спросил Бубулин отец вполне миролюбиво.
— Да вот, белка… — объяснил за всех Бубуля.
— Ты смотри, — ничуть не удивился мужчина. — Видать, опять пожары в лесу, вот и бегут. — Он потянулся и зевнул. — Летняя белка-то, линялая, никакой цены ей сейчас нет.
— А мы её не за цену! — бодро объявил Бубуля.
— Для живого уголка хотели… В школу, — тихо-тихо, глядя в землю, сказал Венька.
— А чего она тут?! — фыркнул Бубуля. — На дерево залезла!
— Разрыв сердца… — снова зевнув, сообщил отец Бубули.
— Инфракт… — добавил сын.
— Делом бы занялись, — уже через плечо вяло посоветовал Бубулин отец и скрылся в подъезде.
Валерка стоял среди ребят, пытаясь понять, что происходит. Конечно, надо, просто необходимо было подойти к этому «почти человеку» и ударить, изо всей силы ударить его по лицу. За белку, за себя…
Только какое теперь право имеет он, Крутиков Валерий, бить Бубулю? Чем он сам лучше? Он, пять минут назад ставший убийцей.
БОЛЬШАЯ ГЛУБИНА
Плохо, конечно, что те двое, Санька Ерин и друг его Лёха, видели, как Генка выходил из аптеки. Плохо, да ничего уже не поделаешь. Главное, они не знают, что ему заворачивали в свёрток. А то всей школе смеху было бы недели на две, не меньше. Как бы Генка объяснялся? Для братишки, мол, кое-что купил, для младшего? Так Мишка у него мужик здоровый, во втором классе учится. А тут — свёрток и свёрток. И ничего говорить не надо. Мало ли что и для кого можно в аптеке покупать? Аспирин, например, для кошки, если та ангиной заболеет. Генка просто махнул ребятам рукой и помчался домой.
Мишка с самого начала делал вид, что совершенно не верит в ДЕЛО, даже в аптеку с братом не пошёл. Уж такой это был человек. Слонялся по квартире из угла в угол, мыкался, а только Генка вернулся, брякнул:
— Купил, да? А всё равно у тебя ничего не выйдет!
— Выйдет, если ты мешать не будешь.
Не снимая пальто, Генка прошёл в комнату; разорвал плотную бумагу свёртка и вывалил на стол стопку розовых детских клеёнок: такие подстилают младенцам, чтобы пелёнок не пачкали.
— Деньги все потратил? — хихикнул Мишка. — А хватит?
— Должно. Так ты будешь помогать? Критиковать мы все умеем! — совсем по-взрослому сказал Генка.
— Конечно, буду! Только не выйдет ничего, а, Гена? — с надеждой на то, что выйдет обязательно, согласился Мишка.
— Ну и нытик ты! Тащи мамины выкройки!
— Выкройки? Мама ругать будет…
— Помощник у меня — клад! — Генка сам открыл полированную дверцу шифоньера. — Это же чертежи! Ты думал, мы с тобой на глазок работать будем? В серьёзном деле что главное?
— Не знаю…
— Чертёж! Жак-Ив Кусто без чертежей где бы плавал?
Генка прямо на полу разложил несколько вкладышей из журнала «Работница», которыми мама очень дорожила. Большие листы бумаги были густо покрыты какими-то хитрыми перепутанными линиями. По правде сказать, такого он не ожидал. Был уверен: разверни эти ценные мамины бумаги и сразу станет ясно, что делать дальше.
— Но ведь тут для тётенек только! — гнул свою линию Мишка. — Нам ведь такой костюм не надо, правда?
— Ну конечно же! — хлопнул себя по лбу Генка. — Конечно, не надо! Ну и дубины мы с тобой, Мишка! Сворачивай всё это! Да, видно, придётся на этот раз без чертежа. По памяти…
Мишка быстро распихал выкройки по полкам, а Генка тем временем аккуратно расстелил на полу детские клеёнки.
— Тащи ножницы! И клей тоже тащи!
— Гена, а он не промокнет?
— А если бы Жак-Ив Кусто стал бояться, не промокнет ли у него батискаф?!
— Гена, как думаешь, два водолазных костюма у нас получатся?
— Гидрокостюма! Сколько раз тебе повторять!.. Нет, Мишка… Денег не хватило на два…
— А как же я? — Мишка чуть не выронил ножницы, начисто забыв, что с самого начала не верил в это ДЕЛО.
— Главное — сделать! Мишка, когда у нас будет костюм!.. Да мы потом сможем просто по очереди, сначала я… нет, сначала ты, если хочешь, потом уж я!
— Ага, ты вон какой, а я вон какой! — надулся Мишка. — Ты большой, а я маленький!..
— Но ведь ты подрастёшь скоро. Я к тому времени, наверно, закончу свои исследования, и костюм будет совсем-совсем твой…
— Всё у нас так — «к тому времени»… — вздохнул Мишка, но ножницы и клей держал в руках крепко. — Гена, а ты сможешь залезть на дно и без всякой удочки рыбачить, да? Прямо хватать рыб руками?
— Ха, хватать рыб руками! Стоит из-за такого в воду соваться! Есть дела и посерьёзней! — Генка улёгся поверх клеёнок и широко раскинул руки. — Сначала обведи карандашом, а потом… Стой, Мишка, стой! Вот я балда! Надо их в два слоя положить.
— Это какие дела посерьёзнее? — напомнил Мишка.
— Какие-какие! Такие! — Генка, исправляя свою оплошность, раскладывал второй слой клеёнок. — Тихий океан исследуют, так? Атлантический исследуют. А нашу реку Смолянку кто-нибудь исследовал, как ты думаешь?
— Не знаю…
— Вот то-то. А она, может быть, столько тайн разных скрывает! Где-нибудь у моста на глубине та-акое обнаружится!..
— У моста Колька Шаров и без водолазного костюма до дна доныривал.
— Скажешь тоже, доныривал! Прыгнул, а потом выскочил, глаза выпучив! А исследователь затаится, чтобы в жизнь подводного царства не вмешиваться, час лежит, два…
— Замёрзнет…
— А гидрокостюм на что?! Я под него и свитер надену, и брюки. А потом сделаю открытие и всплыву. Как Жак-Ив Кусто… — Немного поёрзав, чтобы клеёнки расправились, Генка снова устроился на полу.
Мишка со всех сторон обвёл брата карандашом; получилось не очень ровно, но похоже. И Генка приступил к самому главному — резке и склейке. Мишка шумно сопел у него над ухом, клей засыхал быстро — в общем, дело спорилось.
Наконец костюм был полностью готов! Получился он несколько неуклюжим и кособоким, но наверняка надёжным, а потому самым лучшим гидрокостюмом на свете!
— Вот так! — удовлетворённо заметил Генка, развесив костюм на спинке стула для полной просушки.
— Вот так! — повторил вслед за братом Мишка.
— Теперь только испытать — и к лету мы готовы!
— А как испытать? Где?
— Не торопись, пусть подсохнет как следует… А вообще, напускай воду в ванну — пока набежит, как раз будет!
Мишка испуганно посмотрел на брата — ванна показалась ему куда более страшным испытанием, чем час или два неподвижного сидения на большой глубине под мостом.
— А если мама придёт?
— А если бы Жак-Ив Кусто перед спуском под воду думал, что вот сейчас придёт его мама?!
Мишка кинулся выполнять приказ.
Генка начал одеваться. Он натянул тёплый спортивный костюм, свитер и только потом залез в гидрокостюм. Достал с полки маску для подводного плавания.
Вернулся из ванной Мишка.
— Ого!.. Ты прямо космонавт!
— Неси-ка лучше шланг от стиральной машины.
— Зачем?
— А как я дышать должен? Трубки-то у нас нет!
Мишка побежал за шлангом, а Генка, тяжело переступая резиновыми ногами, направился к ванной.
Ванна была почти полна. Генка перешагнул через край, схватил поданный Мишкой шланг, конец засунул в рот, надвинул маску на глаза и всем телом погрузился в воду.
Странное это чувство — знаешь, что вокруг вода, слышишь её, видишь, трогаешь резиновой рукой… а она не мокрая! Её словно нет! Вода вокруг — и её нет как будто…
Что-то горячее и мокрое проползло вдруг по Генкиной спине… Оно ползло куда-то вниз, к животу. И становилось всё горячее и горячее!
Генка вскочил. Он стоял в наполненной ванне, видел через маску широко раскрытые глаза брата и чувствовал, как прекрасный розовый, лучший в мире гидрокостюм клочьями слезает с него.
— Гена, а почему…
Он что, сам не видит — почему?!
— А почему ты в свитере? Я налил горячей воды, а ты в свитере!
— Горячей?! — Генка медленно снял маску. Он промок до нитки, но это не имело теперь никакого значения. — Зачем же горячей?!
